– Будем откровенны, – произнес граф. – Вы по-идиотски наломали дров там, где все было очень просто, Фарнэби.
Фарнэби быстро огляделся вокруг.
– Сэр!
– Не тревожьтесь! – сказал Ворт. – Нас никто не слышит. Вас наняли для того, чтобы убрать с дороги сэра Перегрина Тэвернера, а вы не сумели оправдать заплаченные вам деньги.
Фарнэби сжал кулаки; он подался вперед.
– Черт побери! Заткните свой рот! – прошептал он. – Вы не смеете говорить, что меня наняли.
Ворт поднял брови.
– Почему вы так думаете?
– Вы не можете так говорить!
– Напротив! Я могу сказать именно так и без всякого труда, дорогой мой Фарнэби! И если вы доставите мне хоть какое-то беспокойство, я так и скажу. И поскольку светское общество вполне, как я уже сказал, мне всегда доверяет, я полагаю, моему слову поверят скорее, чем вашему. Если хотите, мы можем это проверить.
Фарнэби вдруг побледнел. В его глазах появился неподдельный страх. Почти задыхаясь, он сказал:
– Все знают, как это случилось! Петуха Тэвернера тогда подтолкнули, я об этом сказал! И я хочу, чтобы вы знали, милорд, человек десять смогут подтвердить, что все было именно так! Тэвернер меня ударил, я послал ему вызов на дуэль. Вот и вся история!
– Не совсем вся, – сказал граф. – Вы забыли сказать, что из-за вашей идиотской безрассудности эту дуэль прервали.
– Если на нас донесли, я в этом не виноват, – мрачно произнес Фарнэби.
– А вот тут я с вами не соглашусь, – спокойно отвечал граф. – Одно дело – навязать сэру Перегрину Тэвернеру дуэль. Но объявить об этой дуэли в таком бойком месте как Королевская петушиная арена – это уже совсем другое дело. Я полагаю, таких инструкций вам никто не давал. Мне трудно поверить, что даже вы, Фарнэби, не сумели понять, как это было глупо. Как это не пришло зам в голову, что на петушиной арене наверняка могло быть сколько угодно людей, которые посчитают своим долгом сообщить о происшедшем тем, кому это надлежит знать? А именно так все и произошло. Вы совершили ошибку, Фарнэби, и на этом ваше участие в этом деле кончается.
Фарнэби во все глаза, не скрывая своего крайнего изумления, смотрел на графа.
– Вы просто дьявол! – задыхаясь, проговорил он. – Вы не можете сказать, что меня наняли! Я за это дело ни единого пенни не получил!
– Вы не только не получили ни единого пенни, но и никогда не получите! – сказал Ворт, беря еще одну понюшку табака и отирая пальцы о тонкий носовой платок. – Вас нанимали не для того, чтобы пробудить у сэра Перегрина настороженность. Если бы вам удалось, но вам не удалось, Фарнэби! Впрочем, зачем нам зря тратить время на пустые разговоры? Я пытаюсь вам внушить, что, хотя вознаграждение еще надо будет заслужить, вы – не тот человек, который для этого годится. Фарнэби судорожно глотнул.
– Что вы хотите этим сказать? – тихо спросил он.
– Я хочу сказать, Фарнэби, что задачу устранения сэра Перегрина надо будет поручить какому-то другому наемнику, не такому неуклюжему как вы, – с улыбкой на лице разъяснил свою мысль Ворт. – Убежден, что вы сами понимаете – любое ваше следующее покушение на его жизнь вызовет крайнее подозрение.
– Вы что, предполагаете… вы смеете предполагать, что я… да понимаете ли вы, милорд, что я не какой-то там заурядный убийца!
– Вам придется меня извинить за то, что я составил себе о вас ложное представление, – уничтожающим тоном произнес граф. – Увы, для меня покрыты сплошным мраком те угрызения совести, которые свойственны людям вашего склада. Будьте любезны, не прикасайтесь к моей табакерке, иначе после этого я буду вынужден выбросить остатки табака в огонь!
Фарнэби, поглощенный своими мыслями, безо всякой цели протянул руку к табакерке графа. Услыхав его слова, он резко отдернул руку, покраснел до корней волос, потрясенный тоном полного презрения, которое граф и не думал скрывать.
– Вы меня оскорбляете, милорд! Вы пришли сюда, чтобы мне угрожать, но позвольте вам сказать – со мной это не пройдет!
– Не пройдет? – поднял на него глаза Ворт. – Никак?
Фарнэби попытался выдержать холодный и долгий взгляд Ворта, но просто физически не смог этого сделать.
– Не пройдет! – сказал он менее решительно. – Клянусь Богом, нет! Если вы осмеливаетесь меня обвинять… если вы попытаетесь навесить на меня такое обвинение, неужели вы думаете, что мне нечего будет сказать? Один я страдать не собираюсь, я…– он вдруг на полуслове замолчал и облизал пересохшие губы.
Ворт сидел в своем кресле совершенно невозмутимо, не сводя холодных глаз с лица Фарнэби.
– Продолжайте, мистер Фарнэби, – сказал он. – С нетерпением жду, что вы еще мне скажете.
– Ничего! – отрезал Фарнэби.
– Даже имени человека, который вас нанял? – мягко спросил Ворт.
– Ничего я вам не скажу! Меня никто не нанимал! Граф захлопнул табакерку.
– Вы, без сомнения, мудры, – произнес он. – Тот человек мог бы – кто знает? – предпринять шаги, чтобы убрать с дороги вас , не так ли? Боюсь, что даже в случае, если бы у вас хватило смелости придать гласности его имя, это вряд ли принесет вам какую-нибудь пользу. В этом случае ваши слова будут сопоставляться с его словами, а я, честно говоря, думаю, что его словам поверят больше, чем вашим. У меня такое странное ощущение, что, если с этим человеком, пока вы в городе, что-нибудь случится, вам не поздоровится!
Фарнэби заставил себя рассмеяться.
– Ужасно интересно, милорд! Но лично я в подобные предчувствия нисколько не верю!
– Ах, так! – сказал граф. – Но это, скорее, было нечто вроде обещания, Фарнэби. Одну ошибку простить можно; вторая будет просто смертельной. – Он встал и поднял со стола свои перчатки и трость. – Вот и все, что я хотел вам сказать.
Фарнэби вскочил.
– Подождите, милорд! – Он ухватился за край стола и, казалось, искал подходящие слова.
– Я слушаю, – сказал граф. Фарнэби облизал губы.
– Я мог бы вам пригодиться, – отчаянно заявил он.
– Ошибаетесь, – отвечал граф таким тоном, что у Фарнэби застыла в жилах кровь. – Ни один человек, который хоть раз испортил дело, никогда мне не пригодится.
Фарнэби снова тяжело опустился на стул; Ворт направился к двери салона. Фарнэби неотрывно следил за его удаляющейся высокой фигурой. Глаза Фарнэби выражали одновременно и отчаяние, и дикую злобу.
Не успел граф дойти до выхода, как взгляд его приковала к себе фигура некоего господина, вошедшего в таверну чуть раньше. Сейчас он стоял в другом конце бара и неотрывно смотрел на графа.
Граф остановился, слегка отстранил от себя какого-то несколько перебравшего морячка, пересек комнату и подошел к вновь вошедшему.
– К вашим услугам, мистер Тэвернер! – сказал он. Мистер Тэвернер отвесил ему формальный поклон.
– Добрый вечер, лорд Ворт.
Пальцы на правой руке графа затеяли игру с лентой, на которой висел его монокль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Фарнэби быстро огляделся вокруг.
– Сэр!
– Не тревожьтесь! – сказал Ворт. – Нас никто не слышит. Вас наняли для того, чтобы убрать с дороги сэра Перегрина Тэвернера, а вы не сумели оправдать заплаченные вам деньги.
Фарнэби сжал кулаки; он подался вперед.
– Черт побери! Заткните свой рот! – прошептал он. – Вы не смеете говорить, что меня наняли.
Ворт поднял брови.
– Почему вы так думаете?
– Вы не можете так говорить!
– Напротив! Я могу сказать именно так и без всякого труда, дорогой мой Фарнэби! И если вы доставите мне хоть какое-то беспокойство, я так и скажу. И поскольку светское общество вполне, как я уже сказал, мне всегда доверяет, я полагаю, моему слову поверят скорее, чем вашему. Если хотите, мы можем это проверить.
Фарнэби вдруг побледнел. В его глазах появился неподдельный страх. Почти задыхаясь, он сказал:
– Все знают, как это случилось! Петуха Тэвернера тогда подтолкнули, я об этом сказал! И я хочу, чтобы вы знали, милорд, человек десять смогут подтвердить, что все было именно так! Тэвернер меня ударил, я послал ему вызов на дуэль. Вот и вся история!
– Не совсем вся, – сказал граф. – Вы забыли сказать, что из-за вашей идиотской безрассудности эту дуэль прервали.
– Если на нас донесли, я в этом не виноват, – мрачно произнес Фарнэби.
– А вот тут я с вами не соглашусь, – спокойно отвечал граф. – Одно дело – навязать сэру Перегрину Тэвернеру дуэль. Но объявить об этой дуэли в таком бойком месте как Королевская петушиная арена – это уже совсем другое дело. Я полагаю, таких инструкций вам никто не давал. Мне трудно поверить, что даже вы, Фарнэби, не сумели понять, как это было глупо. Как это не пришло зам в голову, что на петушиной арене наверняка могло быть сколько угодно людей, которые посчитают своим долгом сообщить о происшедшем тем, кому это надлежит знать? А именно так все и произошло. Вы совершили ошибку, Фарнэби, и на этом ваше участие в этом деле кончается.
Фарнэби во все глаза, не скрывая своего крайнего изумления, смотрел на графа.
– Вы просто дьявол! – задыхаясь, проговорил он. – Вы не можете сказать, что меня наняли! Я за это дело ни единого пенни не получил!
– Вы не только не получили ни единого пенни, но и никогда не получите! – сказал Ворт, беря еще одну понюшку табака и отирая пальцы о тонкий носовой платок. – Вас нанимали не для того, чтобы пробудить у сэра Перегрина настороженность. Если бы вам удалось, но вам не удалось, Фарнэби! Впрочем, зачем нам зря тратить время на пустые разговоры? Я пытаюсь вам внушить, что, хотя вознаграждение еще надо будет заслужить, вы – не тот человек, который для этого годится. Фарнэби судорожно глотнул.
– Что вы хотите этим сказать? – тихо спросил он.
– Я хочу сказать, Фарнэби, что задачу устранения сэра Перегрина надо будет поручить какому-то другому наемнику, не такому неуклюжему как вы, – с улыбкой на лице разъяснил свою мысль Ворт. – Убежден, что вы сами понимаете – любое ваше следующее покушение на его жизнь вызовет крайнее подозрение.
– Вы что, предполагаете… вы смеете предполагать, что я… да понимаете ли вы, милорд, что я не какой-то там заурядный убийца!
– Вам придется меня извинить за то, что я составил себе о вас ложное представление, – уничтожающим тоном произнес граф. – Увы, для меня покрыты сплошным мраком те угрызения совести, которые свойственны людям вашего склада. Будьте любезны, не прикасайтесь к моей табакерке, иначе после этого я буду вынужден выбросить остатки табака в огонь!
Фарнэби, поглощенный своими мыслями, безо всякой цели протянул руку к табакерке графа. Услыхав его слова, он резко отдернул руку, покраснел до корней волос, потрясенный тоном полного презрения, которое граф и не думал скрывать.
– Вы меня оскорбляете, милорд! Вы пришли сюда, чтобы мне угрожать, но позвольте вам сказать – со мной это не пройдет!
– Не пройдет? – поднял на него глаза Ворт. – Никак?
Фарнэби попытался выдержать холодный и долгий взгляд Ворта, но просто физически не смог этого сделать.
– Не пройдет! – сказал он менее решительно. – Клянусь Богом, нет! Если вы осмеливаетесь меня обвинять… если вы попытаетесь навесить на меня такое обвинение, неужели вы думаете, что мне нечего будет сказать? Один я страдать не собираюсь, я…– он вдруг на полуслове замолчал и облизал пересохшие губы.
Ворт сидел в своем кресле совершенно невозмутимо, не сводя холодных глаз с лица Фарнэби.
– Продолжайте, мистер Фарнэби, – сказал он. – С нетерпением жду, что вы еще мне скажете.
– Ничего! – отрезал Фарнэби.
– Даже имени человека, который вас нанял? – мягко спросил Ворт.
– Ничего я вам не скажу! Меня никто не нанимал! Граф захлопнул табакерку.
– Вы, без сомнения, мудры, – произнес он. – Тот человек мог бы – кто знает? – предпринять шаги, чтобы убрать с дороги вас , не так ли? Боюсь, что даже в случае, если бы у вас хватило смелости придать гласности его имя, это вряд ли принесет вам какую-нибудь пользу. В этом случае ваши слова будут сопоставляться с его словами, а я, честно говоря, думаю, что его словам поверят больше, чем вашим. У меня такое странное ощущение, что, если с этим человеком, пока вы в городе, что-нибудь случится, вам не поздоровится!
Фарнэби заставил себя рассмеяться.
– Ужасно интересно, милорд! Но лично я в подобные предчувствия нисколько не верю!
– Ах, так! – сказал граф. – Но это, скорее, было нечто вроде обещания, Фарнэби. Одну ошибку простить можно; вторая будет просто смертельной. – Он встал и поднял со стола свои перчатки и трость. – Вот и все, что я хотел вам сказать.
Фарнэби вскочил.
– Подождите, милорд! – Он ухватился за край стола и, казалось, искал подходящие слова.
– Я слушаю, – сказал граф. Фарнэби облизал губы.
– Я мог бы вам пригодиться, – отчаянно заявил он.
– Ошибаетесь, – отвечал граф таким тоном, что у Фарнэби застыла в жилах кровь. – Ни один человек, который хоть раз испортил дело, никогда мне не пригодится.
Фарнэби снова тяжело опустился на стул; Ворт направился к двери салона. Фарнэби неотрывно следил за его удаляющейся высокой фигурой. Глаза Фарнэби выражали одновременно и отчаяние, и дикую злобу.
Не успел граф дойти до выхода, как взгляд его приковала к себе фигура некоего господина, вошедшего в таверну чуть раньше. Сейчас он стоял в другом конце бара и неотрывно смотрел на графа.
Граф остановился, слегка отстранил от себя какого-то несколько перебравшего морячка, пересек комнату и подошел к вновь вошедшему.
– К вашим услугам, мистер Тэвернер! – сказал он. Мистер Тэвернер отвесил ему формальный поклон.
– Добрый вечер, лорд Ворт.
Пальцы на правой руке графа затеяли игру с лентой, на которой висел его монокль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117