– Соревноваться с таким гением! Уверена, это никому не под силу. Должна вам сказать, что все мои обвинения против лорда Байрона зиждутся лишь на моем задетом самолюбии. Он почти не обратил на меня внимания! После этого вряд ли вам можно ожидать, чтобы я была к нему справедлива.
Лорд Байрон продолжал владеть умами всего светского общества. Повсюду охали и ахали по поводу его связи с леди Кэролин. Его стихи и он сам превозносились до небес. Даже далекая от книг миссис Скэттергуд сумела выучить подряд две или три строчки из «Чайльд Гарольда».
Как и можно было предположить, Перегрин не проявлял к Его Светлости большого интереса. Кашель перестал мучить Перри, и, казалось, здоровье его совсем окрепло. Перегрина беспокоили только два обстоятельства: первое – ему по-прежнему не удавалось уговорить Ворта дать согласие на объявление даты его свадьбы, второе – даже мистер Фитцджон никак не мог включить Перегрина в члены клуба «Четыре коня». Это изысканное для всех любителей конного спорта общество собиралось в первый и третий четверг мая и июня в своем роскошном здании на Ковендиш сквер. Отсюда, сидя в желтых ландо, они размеренной рысью направлялись на Солт Хилл. Там члены клуба обедали либо в самом замке, либо в Виндмилле. А дог этого все проводили второй завтрак в отеле «Тернсхэм Грин», а потом слегка подкреплялись в отеле «Мэгнайз» на Хаудслоу Хит. В обратный путь отправлялись только на следующий день и не меняя лошадей. Джудит не видела в этих мероприятиях Клуба ничего особо примечательного, однако у Перегрина целых два месяца единственной вожделенной мечтой было получить право на равных с этими казавшимися ему выдающимися джентльменами участвовать в их торжественном марше на Солт Хилл. Он сгорал от желания править лихими гнедыми лошадками (хотя масть у этих лошадок соблюдалась далеко не всегда). Видя мистера Фитцджона в клубной униформе, Перегрин каждый раз испытывал настоящую острую боль. Он был бы рад обменять все свои роскошные жилеты на один-единственный фрак этого клуба – синий, с желтыми полосками шириною в дюйм.
– Не могу, милый Перри, просто не могу ничего сделать! – в отчаянии признавался мистер Фитцджон. – К тому же, если бы мне даже это и удалось, кого бы мы могли пригласить как вашего поручителя? Пейтон не согласится и Сефтон тоже. И вы сами не стали бы просить меня вас туда ввести, если бы уговорили на это вашего Ворта.
– Я очень хорошо знаком с мистером Эмнеслеем, – сказал Перегрин. – Как вы думаете, он бы мог за меня поручиться?
– Думаю, что нет, если он когда-нибудь видел ваш экипаж четверкой,—жестоко сказал мистер Фитцджон. – В любом случае, против вас было бы много черных шаров, дорогой старина! Попробуйте клуб Бенсингтон; мне кажется, там нет таких строгостей. И к тому же, никто не знает точно, но у них может быть вакансия.
Однако такое предложение ни в какой мере не могло удовлетворить Перегрина: или его примут в «Клуб четырех коней», или он никуда не пойдет вообще!
– Все дело в том, – откровенно признался мистер Фитцджон, – что вы не умеете править лошадьми, Перри. Я соглашусь, что вы отчаянно скачете верхом, но сидеть позади вас, когда вы погоняете упряжку, я не согласился бы и за сто фунтов! Кривые у вас руки, мой милый! Кривые!
При этих словах Перегрин вскипел от ярости, а Джудит только засмеялась. Позже она повторила своему опекуну понравившееся ей выражение мистера Фитцджона. Она как раз правила своим фаэтоном в Гайд-парке и там поравнялась с экипажем Ворта. Джудит очень дружелюбно сказала:
– А я очень хотела вас повстречать, лорд Ворт. Хочу попросить вас об одном одолжении.
Брови графа от удивления поднялись.
– Правда? О каком же одолжении, мисс Тэвернер?
Джудит улыбнулась.
– Вы не очень-то галантны, сэр. Вам надо было бы сказать: «Все, что в моих силах, дорогая Джудит, я буду счастлив исполнить для вас». Или немного попроще: «Вы так милы, что о чем-то просите меня, дорогая!»
Ворт, слегка забавляясь, ответил:
– Больше всего, мисс Тэвернер, я вам не верю тогда, когда вы льстиво чего-нибудь просите. Так о каком же одолжении дает речь?
– Ох, сущая ерунда! Я только прошу вас ухитриться и сделать так, чтобы Перри приняли в конный клуб, – сказала Джудит самым сладчайшим голосом, на который она только была способна.
– Мое инстинктивное чувство опасности очень редко меня обманывает, – заметил Его Светлость. – Разумеется, я этого не сделаю, мисс Тэвернер. Порекомендуйте ему обратиться к его другу Фитцджону. Вот он мог бы его представить в клуб, хотя лично я поставлю против Перегрина черный шар.
– Вы ужасно неприятный человек. И мистер Фитцджон ничуть не лучше. Он говорит, что у Перри кривые руки.
– Представляю, что он мог сказать именно так. Правда, я не вижу, зачем это выражение надо употреблять вам.
– А оно, что, очень вульгарно? – поинтересовалась Джудит. – Мне показалось, что оно на редкость удачное!
– Это выражение ужасно вульгарное, – уничтожающе ответил граф.
– Ну ладно, – произнесла Джудит, готовясь снова влезть на козлы и продолжать поездку. – Я ужасно рада, лорд Ворт, что я не ваша дочь, потому что, как мне кажется, вы судите обо всем чересчур строго.
– Не моя дочь! – воскликнул граф так, как будто его поразили гром и молния.
– Именно так, чему вы удивляетесь? Вам следует знать, что мне нисколько бы не хотелось, чтобы вы были моим отцом.
– У меня камень с души свалился при этих ваших словах, мисс Тэвернер, – мрачно произнес Ворт.
Джудит заметила, что привела графа в замешательство, и едва удержалась от улыбки. Она поклонилась и поехала дальше.
Перегрин довольно долго не мог забыть свое огорчение. Однако к середине апреля мысли его повернулись совсем в другую сторону. Он начал приставать к сестре, чтобы она попросила графа дать им возможность провести два-три месяца на курорте в Брайтоне. Джудит и самой очень этого хотелось. В преддверии больших торжеств, посвященных празднованию дня рождения Регента двенадцатого апреля, Лондон уже значительно опустел. Из всего услышанного в эти дни Джудит сделала вывод, что они могут реально упустить свой шанс снять для себя в Брайтоне подходящие апартаменты, если еще дольше задержатся в Лондоне. Между собой Джудит и Перегрин договорились, что если Ворт даст им свое согласие, то Перри в начале мая поедет в Брайтон вдвоем с кузеном, и там они снимут для всех апартаменты.
Граф дал свое согласие без малейших колебаний, но при этом умудрился рассердить мисс Тэвернер.
– Я полностью разделяю ваши планы – для вас весьма желательно на лето уехать из города. Я считаю, что самым удобным днем для отъезда будет двенадцатое мая, но, если вы хотите уехать раньше, я полагаю, это можно устроить.
– Вы считаете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117