«Не связывайся с ней. Остерегайся ее. Если она попытается заручиться твоим одобрением в отношении какой-то интриги, не иди на это, какими бы привлекательными ни казались тебе ее планы».
Катрин сжала его руку; ее лицо находилось возле лица Антуана: он вглядывался в выпуклые глаза, безуспешно пытаясь понять, что таится за ними.
— Если Франциск умрет, — медленно продолжила она, — королем станет мой сын Карл. Это бремя слишком тяжело для него. Столь юный мальчик не в силах править великой страной, тем более разделенной религиозными противоречиями. Если Карл взойдет на троп, будет установлено регентство, и вы, принц крови, обретете большое влияние. Вы знаете, что мои маленькие Генрих и Эркюль моложе их брата Карла; следующим претендентом на трон являетесь вы, а за вами идет принц Конде.
Она внезапно рассмеялась.
— Я не поручусь за разумность поведения Карла, если ему не будет помогать его мать. Он часто болеет… я имею в виду душевную болезнь… в такие моменты только мать способна справиться с ним. Какая трагедия постигнет моего сына и тех, кто попытается руководить им… если среди них не окажется меня!
Она отпустила его руку. Катрин замерла перед Антуаном, сплетя руки на груди. Она выглядела загадочно в черном платье и шапочке, которую она стала носить после смерти мужа; острие этого головного убора покоилось на ее лбу. Антуан невольно вздрогнул. В пазах Катрин таилась непонятная угроза; он помнил о загадочной гибели людей, вступавших в контакт с нею. В его голове мелькнула мысль о дофине, смерть которого, как говорили некоторые люди, расчистила ей путь к трону.
— Чего вы хотите, мадам? — спросил Антуан.
Ее ответ показался ему искренним, честным.
— Если будет назначен регент Франции, я хочу стать им. О, не думайте, что я не знаю о вашей силе, о вашем уме. Это далеко не так.
Она приблизилась к нему, и он услышал ее смех.
— Я сделаю вас наместником; все указы будут издаваться от имени нас обоих.
— Понимаю, — медленно произнес Антуан.
Она поднесла пальцы к своим губам и сделала грубый, почти непристойный жест.
— Это — секрет, дорогой Антуан, секрет, мой брат. Де Гизы не обрадуются подобным планам. Поверьте мне, они не хотят смерти Франциска, к которой может привести заболевание крови.
— Да, мадам, — сказал Антуан.
— Вы согласны?
Врожденная нерешительность Антуана пришла ему на помощь.
— Это слишком важное решение, чтобы принимать его в спешке. Я подумаю; будьте уверены — как только моя позиция определится, я тотчас сообщу ее вам.
Красивые белые пальцы Катрин снова легли на его руку.
— Мой друг, не совершайте ошибку, проявляя медлительность. Я — несчастная, одинокая вдова, которая должна заботиться о своих детях. Если я не найду поддержку в доме Бурбонов — именно здесь я обязана искать ее в первую очередь, — мне придется обратиться за помощью к дому Лорренов. Оба главы этого дома пойдут на все… чтобы отнять у принца Бурбона почетную должность наместника, которую я только что предложила вам.
Антуан поклонился Катрин. Он чувствовал себя так, словно ему протягивают чашу с ядом, чтобы ускорить принятие им нужного королеве-матери решения.
Лицо Катрин оставалось бесстрастным, но смысл ее слов казался следующим: «Сделайте меня после смерти короля регентом Франции, а сами примите должность наместника… или смерть».
Покинув ее, Антуан долго ощущал на своем теле липкий пот страха.
Катрин находилась в покоях короля. Ослабший Франциск лежал на кровати. Мария, встав, обратилась к королеве-матери.
— Мадам, Франциск очень устал. Он хочет спать.
Катрин вежливо улыбнулась.
— Я не утомлю его. Я лучше, чем кто-либо, знаю характер его болезни и как ее следует лечить. Я хочу поговорить с ним и прошу Ваше Величество оставить нас ненадолго одних.
— Мадам… — начала Мария.
Но Катрин подняла свою белую руку.
— Покинь нас… всего на десять минут. Я уверена, тебе надо многое сказать твоему дяде, герцогу. Понимаешь, мы с Франциском хотим побыть одни.
— Но Франциск сказал…
Франциск чувствовал себя плохо; он во всем уступал жене, но все же ощущал власть матери.
— Если ты хочешь, чтобы я ушла, Франциск, я сделаю это.
— Конечно, он хочет. Это всего лишь маленький разговор между матерью и сыном, дочь моя. Герцог искал тебя.
Поколебавшись, Мария поклонилась и ушла.
— О, да она — маленькая надзирательница! — сказала Катрин. — Она не желает оставлять своего племянника наедине с его собственной матерью!
— Это потому, что она хочет быть со мной, заботиться обо мне, когда я болен.
— Конечно, конечно. Не вставай, дорогой сын. Лежи спокойно. Ты можешь выслушать меня лежа. У тебя сегодня больной вид. Я должна достать для тебя целительную настойку. Космо приготовит для тебя что-нибудь. Кажется, микстура Рене тебе больше не помогает. Одну минуту.
Она подошла к двери и открыла ее. Там стояла Мария.
— О, моя дорогая дочь, — с улыбкой сказала Катрин, — не стой в коридоре. Здесь сквозняк, он вреден для здоровья. К тому же тебя ждет господин де Гиз. Не разочаровывай его.
Катрин проводила взглядом смутившуюся Марию; девушка очень медленно, с достоинством удалилась по коридору в направлении покоев герцога.
Катрин закрыла дверь к вернулась к кровати.
— Ты взволнован, мой мальчик. Тебя что-то тревожит. Скажи своей маме.
— Меня ничто не тревожит, мама.
— Дяди твоей жены не считаются с ограниченностью твоих сил. Тебе следует отправиться в самый тихий из твоих замков, отдохнуть там, гуляя по зеленым лугам с женой. Ты должен на время освободиться от государственных дел, развлечься.
— О да! — охотно согласился Франциск.
— Я все организую. Твоя мама проследит за тем, чтобы ты получил удовольствие от каникул.
— Если бы это было возможным!
— Обещаю, ты отдохнешь, сын мой.
Она положила прохладные руки на его горячую голову. Как билась жилка на виске!
Франциск поднял глаза и посмотрел на Катрин, как он делал это, когда был маленьким мальчиком.
— Мама… у меня болит голова… и все тело.
— Франциск… мой малыш!
— Мама, я так устал. Я смогу поехать… с одной Марией… и небольшой свитой? Ты устроишь это?
— Я организую твой отъезд, мой сын. Но прежде скажи, что тебя беспокоит. Скажи маме. К чему толкают тебя дяди Марии? Ты ненавидишь их, верно? Хочешь убежать от этих людей?
— Мама, герцог — прекрасный человек. Самый великий во Франции.
— О да. Меченый — великий человек. Спроси об этом парижан. Он — их герой. Они почитают его сильней, чем тебя, мой сын.
— Да, он — великий человек.
— И кардинал — тоже великий человек. Так считает Мария. Верно?
— Кардинал…
Франциск задрожал, и Катрин приблизила губы к его уху.
— Возможно, мой сын, я сумею тебе помочь. Скажи мне, что они замышляют?
Франциск проглотил слюну и плотно сжал губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Катрин сжала его руку; ее лицо находилось возле лица Антуана: он вглядывался в выпуклые глаза, безуспешно пытаясь понять, что таится за ними.
— Если Франциск умрет, — медленно продолжила она, — королем станет мой сын Карл. Это бремя слишком тяжело для него. Столь юный мальчик не в силах править великой страной, тем более разделенной религиозными противоречиями. Если Карл взойдет на троп, будет установлено регентство, и вы, принц крови, обретете большое влияние. Вы знаете, что мои маленькие Генрих и Эркюль моложе их брата Карла; следующим претендентом на трон являетесь вы, а за вами идет принц Конде.
Она внезапно рассмеялась.
— Я не поручусь за разумность поведения Карла, если ему не будет помогать его мать. Он часто болеет… я имею в виду душевную болезнь… в такие моменты только мать способна справиться с ним. Какая трагедия постигнет моего сына и тех, кто попытается руководить им… если среди них не окажется меня!
Она отпустила его руку. Катрин замерла перед Антуаном, сплетя руки на груди. Она выглядела загадочно в черном платье и шапочке, которую она стала носить после смерти мужа; острие этого головного убора покоилось на ее лбу. Антуан невольно вздрогнул. В пазах Катрин таилась непонятная угроза; он помнил о загадочной гибели людей, вступавших в контакт с нею. В его голове мелькнула мысль о дофине, смерть которого, как говорили некоторые люди, расчистила ей путь к трону.
— Чего вы хотите, мадам? — спросил Антуан.
Ее ответ показался ему искренним, честным.
— Если будет назначен регент Франции, я хочу стать им. О, не думайте, что я не знаю о вашей силе, о вашем уме. Это далеко не так.
Она приблизилась к нему, и он услышал ее смех.
— Я сделаю вас наместником; все указы будут издаваться от имени нас обоих.
— Понимаю, — медленно произнес Антуан.
Она поднесла пальцы к своим губам и сделала грубый, почти непристойный жест.
— Это — секрет, дорогой Антуан, секрет, мой брат. Де Гизы не обрадуются подобным планам. Поверьте мне, они не хотят смерти Франциска, к которой может привести заболевание крови.
— Да, мадам, — сказал Антуан.
— Вы согласны?
Врожденная нерешительность Антуана пришла ему на помощь.
— Это слишком важное решение, чтобы принимать его в спешке. Я подумаю; будьте уверены — как только моя позиция определится, я тотчас сообщу ее вам.
Красивые белые пальцы Катрин снова легли на его руку.
— Мой друг, не совершайте ошибку, проявляя медлительность. Я — несчастная, одинокая вдова, которая должна заботиться о своих детях. Если я не найду поддержку в доме Бурбонов — именно здесь я обязана искать ее в первую очередь, — мне придется обратиться за помощью к дому Лорренов. Оба главы этого дома пойдут на все… чтобы отнять у принца Бурбона почетную должность наместника, которую я только что предложила вам.
Антуан поклонился Катрин. Он чувствовал себя так, словно ему протягивают чашу с ядом, чтобы ускорить принятие им нужного королеве-матери решения.
Лицо Катрин оставалось бесстрастным, но смысл ее слов казался следующим: «Сделайте меня после смерти короля регентом Франции, а сами примите должность наместника… или смерть».
Покинув ее, Антуан долго ощущал на своем теле липкий пот страха.
Катрин находилась в покоях короля. Ослабший Франциск лежал на кровати. Мария, встав, обратилась к королеве-матери.
— Мадам, Франциск очень устал. Он хочет спать.
Катрин вежливо улыбнулась.
— Я не утомлю его. Я лучше, чем кто-либо, знаю характер его болезни и как ее следует лечить. Я хочу поговорить с ним и прошу Ваше Величество оставить нас ненадолго одних.
— Мадам… — начала Мария.
Но Катрин подняла свою белую руку.
— Покинь нас… всего на десять минут. Я уверена, тебе надо многое сказать твоему дяде, герцогу. Понимаешь, мы с Франциском хотим побыть одни.
— Но Франциск сказал…
Франциск чувствовал себя плохо; он во всем уступал жене, но все же ощущал власть матери.
— Если ты хочешь, чтобы я ушла, Франциск, я сделаю это.
— Конечно, он хочет. Это всего лишь маленький разговор между матерью и сыном, дочь моя. Герцог искал тебя.
Поколебавшись, Мария поклонилась и ушла.
— О, да она — маленькая надзирательница! — сказала Катрин. — Она не желает оставлять своего племянника наедине с его собственной матерью!
— Это потому, что она хочет быть со мной, заботиться обо мне, когда я болен.
— Конечно, конечно. Не вставай, дорогой сын. Лежи спокойно. Ты можешь выслушать меня лежа. У тебя сегодня больной вид. Я должна достать для тебя целительную настойку. Космо приготовит для тебя что-нибудь. Кажется, микстура Рене тебе больше не помогает. Одну минуту.
Она подошла к двери и открыла ее. Там стояла Мария.
— О, моя дорогая дочь, — с улыбкой сказала Катрин, — не стой в коридоре. Здесь сквозняк, он вреден для здоровья. К тому же тебя ждет господин де Гиз. Не разочаровывай его.
Катрин проводила взглядом смутившуюся Марию; девушка очень медленно, с достоинством удалилась по коридору в направлении покоев герцога.
Катрин закрыла дверь к вернулась к кровати.
— Ты взволнован, мой мальчик. Тебя что-то тревожит. Скажи своей маме.
— Меня ничто не тревожит, мама.
— Дяди твоей жены не считаются с ограниченностью твоих сил. Тебе следует отправиться в самый тихий из твоих замков, отдохнуть там, гуляя по зеленым лугам с женой. Ты должен на время освободиться от государственных дел, развлечься.
— О да! — охотно согласился Франциск.
— Я все организую. Твоя мама проследит за тем, чтобы ты получил удовольствие от каникул.
— Если бы это было возможным!
— Обещаю, ты отдохнешь, сын мой.
Она положила прохладные руки на его горячую голову. Как билась жилка на виске!
Франциск поднял глаза и посмотрел на Катрин, как он делал это, когда был маленьким мальчиком.
— Мама… у меня болит голова… и все тело.
— Франциск… мой малыш!
— Мама, я так устал. Я смогу поехать… с одной Марией… и небольшой свитой? Ты устроишь это?
— Я организую твой отъезд, мой сын. Но прежде скажи, что тебя беспокоит. Скажи маме. К чему толкают тебя дяди Марии? Ты ненавидишь их, верно? Хочешь убежать от этих людей?
— Мама, герцог — прекрасный человек. Самый великий во Франции.
— О да. Меченый — великий человек. Спроси об этом парижан. Он — их герой. Они почитают его сильней, чем тебя, мой сын.
— Да, он — великий человек.
— И кардинал — тоже великий человек. Так считает Мария. Верно?
— Кардинал…
Франциск задрожал, и Катрин приблизила губы к его уху.
— Возможно, мой сын, я сумею тебе помочь. Скажи мне, что они замышляют?
Франциск проглотил слюну и плотно сжал губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85