Известие о смерти Хуана Червиллона положило начало ужасу, который вскоре охватил весь город. Люди стали гибнуть один за одним – иных находили заколотыми на боковых римских улочках, после наступления темноты; тела других утром вытаскивали из Тибра; третьи умирали при весьма загадочных обстоятельствах. Последние были различны – от внезапного приступа удушья до мучительной агонии, продолжавшейся порой по несколько суток. И только одна закономерность объединяла эти смерти – всем им предшествовало угощение за столом Папы Римского Александра Четвертого.
Борджа вновь применяли свое испытанное оружие, и весь Рим знал его название: яд. На них работали специально обученные аптекари, которые приготовляли смертоносные зелья и порошки по рецептам, привезенным этой семьей из ее родного городка Эль-Бурго, что на стыке границ Наварры, Арагона и Кастилии. Говорили, что тайны приготовления самых изощренных ядов Борджа добыли у испанских монахов, издавна селившихся в тех местах.
Одной из жертв этого древнего оружия стал португальский епископ Фердинандо д'Альмаида, который вместе с Чезаре ездил во Францию и там был свидетелем его многочисленных унижений.
Между тем Чезаре со своими войсками уже одержал целый ряд блестящих побед и сейчас приготовился сосредоточить внимание на Форли – город, что находился в руках графини Екатерины Сфорца, слывшей одной из храбрейших женщин Италии.
Екатерина полностью сознавала свою беспомощность перед превосходящими силами Чезаре. Имола, ее первое убежище, пала под натиском его войск; тогда она направила в Рим посланников с письмом, в котором просила Папу о милосердии.
Милосердия Александр проявлять не стал, поскольку считал Форли неотъемлемой частью будущего королевства Романья, – он арестовал посланников и под пытками заставил их подписать показания о том, что письмо графини Сфорца якобы было обработано ядовитым составом, способным мгновенно умертвить любого прикоснувшегося к нему человека.
Ватикан оцепенел от ужаса. Лукреция, едва услышав о злодейском покушении на отца, опрометью бросилась в апартаменты Папы – бесцеремонно растолкала слуг и упала в его объятья.
– Ну, ну, не плачь, – приласкал ее Александр. – Но что случилось? На тебе лица нет.
– Вас чуть не убили! – всхлипнула Лукреция.
– Ах, вот в чем дело, – улыбнулся он. – Право, я благодарен этой опасности – приятно видеть, как мое возлюбленное чадо заботится о своем отце.
– Я не смогла бы жить без вас.
– Но ведь у тебя есть супруг! И ребенок!
Его глаза внимательно следили за ней. Он ожидал ответа: «Разве могут они быть для меня важнее, чем мой обожаемый святой отец, мой любящий и любимый родитель?»
Она поцеловала его руки, и он почувствовал на них ее горячие слезы. В какой-то степени они возместили отсутствие желанного признания.
– Все к лучшему, моя дорогая, – пробормотал он. – Все к лучшему. Эти злодеи получат по заслугам. Борджа никому не прощают своих обид.
– Никто не осмелится… – начала она.
И осеклась. Внезапно ей вспомнилось улыбающееся лицо Хуана Червиллона, который незадолго до гибели посмел непочтительно отозваться о ее брате Чезаре. А затем подумалось о множестве таинственных смертей, последовавших за его убийством.
В поход на Форли Чезаре выступил, твердо решив отомстить за покушение на жизнь его отца. Он должен был беспощадно покарать город, чья графиня осмелилась бросить вызов семье Борджа. Ей предстояло узнать силу, так долго таившуюся в их Пасущемся Быке.
Стоя на одной из башен замка, Екатерина видела, какое огромное и превосходно вооруженное войско штурмовало высокие стены Форли. Она понимала безнадежность своего положения, но без боя сдаваться не собиралась. Недаром ее величали храбрейшей женщиной Италии. Екатерина была незаконнорожденной дочерью герцога Галеаццо Мария Сфорца, и таким образом ее предком был прославленный кондотьер Франческо Сфорца. Шестнадцатилетней девушкой она вышла замуж за Джероламо Риарио – племянника Папы Сикста, который сделал его графом Форли. Жестокостям ее супруга не было предела, и однажды народ взбунтовался. Разъяренные крестьяне ворвались в замок, схватили графа, сорвали с него одежду и обнаженным сбросили с одной из башен. Позже ее выдали за Джакомо де Фео, который тоже слыл жестоким человеком и в результате тоже оказался растерзанным обезумевшей толпой; однако на этот раз Екатерина была уже старше – она собрала солдат и бросилась в погоню за убийцами своего супруга; в конце концов солдаты окружили их селение и по ее приказу разрубили на куски всех мужчин, женщин и детей, которые там жили. Вот каким характером обладала графиня Екатерина Сфорца.
Теперь она руководила обороной замка, стремясь достичь только одной цели – причинить наибольший урон войскам Чезаре. И с самого начала знала, что рано или поздно сопротивление будет сломлено.
Когда Чезаре со своими солдатами ворвался в замок, она встретила его в одиночестве – немолодая, но все еще соблазнительная красивая женщина, стоявшая посреди трупов и спокойно поправлявшая растрепанные волосы.
– Я сдаюсь, – с достоинством сказала она.
– За неимением иного выхода, графиня, – напомнил ей Чезаре.
Он подошел ближе и остановился, разглядывая ее; их глаза встретились – он ухмыльнулся.
Эта женщина пробовала отравить его отца. Так сказали ее посланники, когда их провели через камеру пыток. Что ж, он ей покажет, как вынашивать злодейские планы против семьи Борджа!
Екатерина внимательно смотрела на своего противника. Ей доводилось слышать рассказы о рыцарстве французов, и сейчас она вспомнила о галантном французском военачальнике Иве д'Аллегре, который отпустил невредимой попавшую к нему в плен Джулию Фарнезе.
– Я требую передать меня французской стороне, – сказала она.
– С какой стати? – продолжал ухмыляться Чезаре. – Разве вы не моя пленница? Даже и не мечтайте – я не отпущу вас.
В это мгновение Екатерина подумала о том, что она поступила правильно, когда услала прочь своих детей. Что касается ее самой, то в жизни ей выпало немало похождений – недаром говорили, что овдовев она окружила себя мужчинами, готовыми на многое ради того, чтобы оказаться в ее постели.
Она поняла значение его ухмылки. Поняла – но не встревожилась; скорее – наоборот. Вот только не желала давать ему знать об этом. Слухи о его свирепости – как и грубые манеры – бросали вызов ее буйной натуре.
– Что вам от меня угодно? – предостерегающе подняв руку, спросила она.
Он отбил ее руку, и она вздрогнула.
– Воспользоваться правом синьора. Глаза Екатерины яростно вспыхнули.
– Вам не хватает того, что вы насильно овладели моим городом?
– Вижу, вы отлично понимаете свое положение, – сказал Чезаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78