– Кроме того, прошу не делать глупость и не браться за это дело.
– Моя глупость опередила вашу мудрость, мадам. Я уже дал согласие.
– Тем более глупо! – вскричала Алиса.
Но, как и Маргарет, она боялась. Как и вся семья, она не хотела перемен. Хоть она и резка на язык, хоть и вынуждена вразумлять дураков, это все же любимые дураки.
Неделя тянулась, будто год; туча над домом становилась все темнее.
Маргарет сказала отцу:
– Помню, давным-давно, когда я была еще маленькой, ты говорил, что король на тебя сердит. То был другой король, но мне кажется, что и этот способен рассердиться – может быть, еще сильнее, чем его отец.
– Не исключено, Мег.
– Должен ты так поступать?
– Как я мог отказаться? Дело предложили мне. Я знаю, что правда на стороне Папы. Хотела бы ты, чтобы я отказался из страха, что, защищая правое дело, могу обидеть короля?
– Пусть кто-нибудь другой возьмется за него.
– Уклоняться от опасности, чтобы ее встретил кто-то другой! Или передать дело тем, кто пренебрегает правосудием ради королевской милости! Нет, Мег! Так жить нельзя. А ты… именно ты просишь меня об этом.
– Папа, но я…
– Знаю, Мег. Ты меня любишь. Но буду ли я достоин твоей любви, если спасую перед опасностью? Запомни, Мег, если все идет очень хорошо, значит, близка беда. Фортуна любит сшибать с ног тех, кто наверху, и поднимать тех, кто внизу. Если мы не сумеем отвести беды, то встретим ее с величайшей твердостью.
Маргарет трепетала, и когда отец отправился в суд, обнаружила, что не способна сосредоточиться на занятиях. Элизабет и Сесили тоже не могли, и когда Алиса заглянула к ним и увидела, что Джек сидит верхом на стуле, воображая себя в седле, Айли играет с выбивающимися из-под шапочки локонами, Сесили и Элизабет шепчутся, а Мерси и Маргарет думают не о занятиях, то лишь покачала головой и ничего не сказала. Вид у нее был настороженный, словно она прислушивалась, не раздастся ли стук копыт, возвещающий о возвращении Томаса.
Наконец он вернулся.
– Жена! – послышался его голос. – Дети! Где вы? Все бросились встречать его, посмотреть ему в лицо и увидели, что оно сияет.
– Ну что, мастер Мор? – спросила Алиса.
– Дело выиграно.
– Выиграно? – воскликнула Маргарет.
– Вердикт мог быть вынесен только один, и я его добился.
Томас выиграл дело, хотя оно разбиралось в присутствии великого Вулси. Выиграл для Папы и тем самым разрушил планы короля!
Тут Маргарет поняла, что то прошлое дело было всего лишь бледной тенью этого. Генрих VII своевременно сошел в могилу; новый король молод и здоров.
«Что станется с нами?» – задумалась она.
Рядом появилась Мерси.
– Пошли, Маргарет. Садись сюда.
Усадив Маргарет на стул, она приложила холодную руку к ее лбу.
– Спасибо, Мерси.
– Не пугай малышей, – прошептала та.
– Ты права, – сказала Маргарет, – нельзя их путать. Но, Мерси… Мерси…
Приемная сестра сжала ее руки. Она сохраняла спокойствие, хотя любила главу семьи не меньше Маргарет и видела грозящую ему опасность.
Все они сидели за ужином, когда явился посыльный. И по ливрее поняли, что от короля.
– Король, – объявил он, – желает видеть Томаса Мора в Вестминстерском дворце. Лучше всего, если Томас Мор немедленно сядет в барку.
Маргарет почувствовала, как хлеб застрял у нее в горле. Она встретилась взглядом с Мерси. Глаза у той под безмятежными бровями были полны страха.
* * *
Томаса проводили в королевские покои Вестминстерского дворца, король сидел там вдвоем с канцлером.
Томас подошел, опустился на колени, и к нему протянулась для поцелуя рука, сверкающая бриллиантами, изумрудами и сапфирами.
Почти сразу же отдернув руку, король раздраженно махнул ею.
– Поднимайтесь… поднимайтесь.
Томас поднялся. Сверкающие драгоценными камнями руки короля лежали на обитых бархатом подлокотниках кресла; большое лицо его побагровело, глаза сузились.
– До нас дошли вести, – сказал Генрих VIII, – о вашем поведении в разбирательстве с Папским судном. Поэтому мы и послали за вами, мастер Мор.
Томас быстро глянул в глаза канцлеру, стоящему рядом с королевским креслом. Прочесть мысли кардинала было невозможно, однако Мор уловил в них легкое сочувствие и ободрение. В суде он сознавал, что Вулси его одобряет. Но канцлер мог в отсутствие короля думать одно, а при нем высказывать другое.
– Мастер Мор, – неторопливо продолжал король, – вы чрезмерно тщеславны.
Томас хранил молчание.
– Разве не так? – загремел король – Мы слышали, что сегодня, защищая Римского Папу, вы были весьма словоохотливы. Теперь же, когда вам нужно защищать себя, словно онемели. Как это понять? А?
– Прежде чем приниматься за свою защиту, мне надо знать, сир, в чем заключается обвинение.
– Вы смеете стоять перед нами… своим королем… и делать вид, будто не знаете! Правда ли, мастер Мор, что сегодня вы осознанно выступали против своего короля?
– Нет, сир. Я выступал против несправедливости.
– Вы слышали, Вулси, вы слышали?
– Слышал, Ваше Величество.
– Он выступал против меня… и называет это против несправедливости! Боже Всемогущий, как поступить с таким человеком? Скажите, Вулси. Вы канцлер. Как мне поступить с ним? Упрятать в Тауэр? Знайте, мой друг… знайте: те, кто выступает против короля, являются изменниками. Мастер Мор, вам известно, какая смерть им положена?
– Известно, Ваше Величество.
– Конечно… вы же юрист. Ну-ну, повторите мне, что говорили в суде. Изменник… готовый работать на иностранную державу в ущерб своей стране…
– Ваше Величество, вести это дело мне предложил представитель Его Святейшества. Канцлер подтвердит вам, я делал лишь то, что стал бы делать любой адвокат.
– Вы имеете обыкновение, мастер Мор, использовать свои таланты для защиты неправых дел?
– Нет, сир.
– Если дело, на ваш взгляд, будет неправым, вы откажетесь от него. Могу я быть уверенным в этом?
– Откажусь, Ваше Величество.
Король встал. Подбоченился и качнулся на каблуках. Маленькие глаза его широко раскрылись, и он расхохотался.
– Вот этот человек, Вулси! – вскричал он. – Вот человек, который нам нужен!
Томас в изумлении переводил взгляд с короля на канцлера. Генрих подошел к Мору и положил руку ему на плечо.
– Нас огорчает, – сказал он, – нас очень огорчает, что когда мы находим в своем королевстве честных людей… честных и смелых… они не с нами, а против нас. – Внезапно он поднял руку и дружески хлопнул Томаса по плечу. – А когда мы огорчаемся, мастер Мор, то стремимся изменить положение вещей. Так ведь, мастер Вулси?
Канцлер шагнул вперед.
– Именно так, мой добрый государь.
– Поговорите с ним, Вулси. Скажите этому человеку, как я отозвался о нем.
Томас Вулси заговорил:
– Наш добрейший король в своем милосердии, в своей великой любви к истине и справедливости не разгневан, как вам могло показаться, тем, как вы повели дело в суде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Моя глупость опередила вашу мудрость, мадам. Я уже дал согласие.
– Тем более глупо! – вскричала Алиса.
Но, как и Маргарет, она боялась. Как и вся семья, она не хотела перемен. Хоть она и резка на язык, хоть и вынуждена вразумлять дураков, это все же любимые дураки.
Неделя тянулась, будто год; туча над домом становилась все темнее.
Маргарет сказала отцу:
– Помню, давным-давно, когда я была еще маленькой, ты говорил, что король на тебя сердит. То был другой король, но мне кажется, что и этот способен рассердиться – может быть, еще сильнее, чем его отец.
– Не исключено, Мег.
– Должен ты так поступать?
– Как я мог отказаться? Дело предложили мне. Я знаю, что правда на стороне Папы. Хотела бы ты, чтобы я отказался из страха, что, защищая правое дело, могу обидеть короля?
– Пусть кто-нибудь другой возьмется за него.
– Уклоняться от опасности, чтобы ее встретил кто-то другой! Или передать дело тем, кто пренебрегает правосудием ради королевской милости! Нет, Мег! Так жить нельзя. А ты… именно ты просишь меня об этом.
– Папа, но я…
– Знаю, Мег. Ты меня любишь. Но буду ли я достоин твоей любви, если спасую перед опасностью? Запомни, Мег, если все идет очень хорошо, значит, близка беда. Фортуна любит сшибать с ног тех, кто наверху, и поднимать тех, кто внизу. Если мы не сумеем отвести беды, то встретим ее с величайшей твердостью.
Маргарет трепетала, и когда отец отправился в суд, обнаружила, что не способна сосредоточиться на занятиях. Элизабет и Сесили тоже не могли, и когда Алиса заглянула к ним и увидела, что Джек сидит верхом на стуле, воображая себя в седле, Айли играет с выбивающимися из-под шапочки локонами, Сесили и Элизабет шепчутся, а Мерси и Маргарет думают не о занятиях, то лишь покачала головой и ничего не сказала. Вид у нее был настороженный, словно она прислушивалась, не раздастся ли стук копыт, возвещающий о возвращении Томаса.
Наконец он вернулся.
– Жена! – послышался его голос. – Дети! Где вы? Все бросились встречать его, посмотреть ему в лицо и увидели, что оно сияет.
– Ну что, мастер Мор? – спросила Алиса.
– Дело выиграно.
– Выиграно? – воскликнула Маргарет.
– Вердикт мог быть вынесен только один, и я его добился.
Томас выиграл дело, хотя оно разбиралось в присутствии великого Вулси. Выиграл для Папы и тем самым разрушил планы короля!
Тут Маргарет поняла, что то прошлое дело было всего лишь бледной тенью этого. Генрих VII своевременно сошел в могилу; новый король молод и здоров.
«Что станется с нами?» – задумалась она.
Рядом появилась Мерси.
– Пошли, Маргарет. Садись сюда.
Усадив Маргарет на стул, она приложила холодную руку к ее лбу.
– Спасибо, Мерси.
– Не пугай малышей, – прошептала та.
– Ты права, – сказала Маргарет, – нельзя их путать. Но, Мерси… Мерси…
Приемная сестра сжала ее руки. Она сохраняла спокойствие, хотя любила главу семьи не меньше Маргарет и видела грозящую ему опасность.
Все они сидели за ужином, когда явился посыльный. И по ливрее поняли, что от короля.
– Король, – объявил он, – желает видеть Томаса Мора в Вестминстерском дворце. Лучше всего, если Томас Мор немедленно сядет в барку.
Маргарет почувствовала, как хлеб застрял у нее в горле. Она встретилась взглядом с Мерси. Глаза у той под безмятежными бровями были полны страха.
* * *
Томаса проводили в королевские покои Вестминстерского дворца, король сидел там вдвоем с канцлером.
Томас подошел, опустился на колени, и к нему протянулась для поцелуя рука, сверкающая бриллиантами, изумрудами и сапфирами.
Почти сразу же отдернув руку, король раздраженно махнул ею.
– Поднимайтесь… поднимайтесь.
Томас поднялся. Сверкающие драгоценными камнями руки короля лежали на обитых бархатом подлокотниках кресла; большое лицо его побагровело, глаза сузились.
– До нас дошли вести, – сказал Генрих VIII, – о вашем поведении в разбирательстве с Папским судном. Поэтому мы и послали за вами, мастер Мор.
Томас быстро глянул в глаза канцлеру, стоящему рядом с королевским креслом. Прочесть мысли кардинала было невозможно, однако Мор уловил в них легкое сочувствие и ободрение. В суде он сознавал, что Вулси его одобряет. Но канцлер мог в отсутствие короля думать одно, а при нем высказывать другое.
– Мастер Мор, – неторопливо продолжал король, – вы чрезмерно тщеславны.
Томас хранил молчание.
– Разве не так? – загремел король – Мы слышали, что сегодня, защищая Римского Папу, вы были весьма словоохотливы. Теперь же, когда вам нужно защищать себя, словно онемели. Как это понять? А?
– Прежде чем приниматься за свою защиту, мне надо знать, сир, в чем заключается обвинение.
– Вы смеете стоять перед нами… своим королем… и делать вид, будто не знаете! Правда ли, мастер Мор, что сегодня вы осознанно выступали против своего короля?
– Нет, сир. Я выступал против несправедливости.
– Вы слышали, Вулси, вы слышали?
– Слышал, Ваше Величество.
– Он выступал против меня… и называет это против несправедливости! Боже Всемогущий, как поступить с таким человеком? Скажите, Вулси. Вы канцлер. Как мне поступить с ним? Упрятать в Тауэр? Знайте, мой друг… знайте: те, кто выступает против короля, являются изменниками. Мастер Мор, вам известно, какая смерть им положена?
– Известно, Ваше Величество.
– Конечно… вы же юрист. Ну-ну, повторите мне, что говорили в суде. Изменник… готовый работать на иностранную державу в ущерб своей стране…
– Ваше Величество, вести это дело мне предложил представитель Его Святейшества. Канцлер подтвердит вам, я делал лишь то, что стал бы делать любой адвокат.
– Вы имеете обыкновение, мастер Мор, использовать свои таланты для защиты неправых дел?
– Нет, сир.
– Если дело, на ваш взгляд, будет неправым, вы откажетесь от него. Могу я быть уверенным в этом?
– Откажусь, Ваше Величество.
Король встал. Подбоченился и качнулся на каблуках. Маленькие глаза его широко раскрылись, и он расхохотался.
– Вот этот человек, Вулси! – вскричал он. – Вот человек, который нам нужен!
Томас в изумлении переводил взгляд с короля на канцлера. Генрих подошел к Мору и положил руку ему на плечо.
– Нас огорчает, – сказал он, – нас очень огорчает, что когда мы находим в своем королевстве честных людей… честных и смелых… они не с нами, а против нас. – Внезапно он поднял руку и дружески хлопнул Томаса по плечу. – А когда мы огорчаемся, мастер Мор, то стремимся изменить положение вещей. Так ведь, мастер Вулси?
Канцлер шагнул вперед.
– Именно так, мой добрый государь.
– Поговорите с ним, Вулси. Скажите этому человеку, как я отозвался о нем.
Томас Вулси заговорил:
– Наш добрейший король в своем милосердии, в своей великой любви к истине и справедливости не разгневан, как вам могло показаться, тем, как вы повели дело в суде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71