Церковь пока стоит, Мег… светлая католическая Церковь. Уничтожить ее – значит, принести в мир ужас. Зло выйдет из своих пределов. Церковь необходимо сохранить любой ценой. Да, если нужно, давай изгоним порок из монастырей, введем более строгие правила для священников… но тех, кто хочет уничтожить Церковь, надо уничтожить самих. Если Церковь будет уничтожена, восторжествует зло.
– Отец… можешь ли ты всерьез называть этого монаха язычником?
– Могу, Мег, и называю.
Она поглядела на отца и подумала: «Впервые в жизни я подвергаю сомнению его мудрость. Я никогда раньше не знала в нем этой жестокости. Никогда не видела, чтобы он проявлял такой гнев, как сейчас против еретиков».
– Папа, – с беспокойством произнесла Маргарет, – король сказал, что если этот язычник – имелся в виду Лютер, – не отречется от своих заблуждений, его надо сжечь заживо. Заживо, папа! Ты-то так не считаешь? Ты говорил, что надо быть добрым к другим, поступать с ними так, как хотели бы мы, чтобы поступали с нами.
– Мег, если твоя правая рука коснулась яда, который отравит все тело, отрежешь ты ее или нет?
Девушка молчала, но Томас ждал ответа.
– Да, папа.
– Ну, так вот. Телесные страдания ничто в сравнении с вечным проклятием души. Если, разведя огонь под ногами Лютера, мы вновь обратим его душу к Богу, то не лучше ли сжечь его заживо?
– Не знаю.
– Мег, смирять плоть, становиться нечувствительным к боли – великое дело. Такой плоти потом уже ничто не страшно. А раз тех, кто отвергает Бога, ждут вечные страдания, что такое для них несколько минут в огне?
Маргарет закрыла лицо руками. У нее мелькнула мысль: «Мы отдалились друг от друга».
Томас отвел ее руки от лица и улыбнулся; в его глаза вернулась прежняя мягкость.
Маргарет увидела, что он устал, хочет бежать от дворцовой жизни, вернуться к домашним тишине и покою.
Странно оказаться не во всем согласной с ним. И все же как она его любит! Теперь, обнаружив в нем какую-то слабость, даже больше, чем когда любила только за силу.
Девушка теперь жалела, что отец обучал ее так тщательно, приучил мыслить очень логично. Ей хотелось по-прежнему видеть в нем само совершенство.
Он просил ее вернуться к прежним отношениям. Хотел смеяться, веселиться.
– Ты мне все сказала, Маргарет, – заговорил Томас. – Задала массу вопросов, теперь недоуменно смотришь на меня, обдумываешь то, что услышала, и сомневаешься в разумности моих слов. Отлично, моя Мег. Вернемся к этому попозже. А теперь я должен сказать тебе кое-что. Не догадываешься, о чем?
– Нет, папа.
– Об Уилле.
– Уилле Ропере?
– Каком же еще? Он тебе нисколько не нравится? Девушка зарделась, и Томас, увидя это, улыбнулся.
– Нравится, папа.
– А он тебя очень любит. Он говорил мне.
– Лучше бы он не надоедал тебе своими глупыми чувствами.
– Любить тебя глупо? Тогда я глупейший человек на свете.
– Тут другое дело. Ты мой отец, и вполне естественно, что мы любим друг друга.
– И что Уилл любит тебя, тоже естественно. Он хороший человек. Он мне нравится. Очень. И видеть твоим мужем я не желал бы никого иного. Пусть он не так богат и красив, как наш веселый Эллингтон, пусть никогда не сделает тебя леди или герцогиней – от этого он не становится хуже.
– Папа, неужели ты думаешь, мне хочется быть леди или герцогиней? Я не похожа на твою жену, возгордившуюся, став леди Мор.
Томас засмеялся.
– Оставь ей, Мег, ее маленькие радости. Мы прощаем ей ее восхищение этими пустяками, правда? Однако вернемся к Уиллу; я знаю, что он тебе нравится.
– Как и остальные. Для меня он значит не больше, чем… любой из них.
– Мег, но он симпатичный, умный… привлекательный парень. Что ты ищешь в мужчине?
– Мне он кажется слишком юным.
– Уилл на семь лет старше тебя.
– И все же кажется юным. Ему недостает серьезности. Уилл не выдающийся ученый. Если бы он написал что-то вроде «Утопии», что-то, раскрывающее его идеалы, и… Папа, ты приучил нас к высоким меркам. Твоя дочь соизмеряет всех мужчин с тобой и, следовательно, находит в них массу недостатков.
Томас иронически засмеялся над ее словами, однако не смог скрыть удовольствия.
Теперь он вновь стал прежним, веселым, радующимся каждому мигу жизни. Вечером они соберутся все вместе; станут говорить по-латыни, как и раньше, Алиса будет ворчать на них, но беззлобно. Титул стал для нее чем-то вроде яркой побрякушки. Выражение ее лица, когда слуги обращаются к ней «миледи», вызывает у всех улыбку.
Приятно видеть отца снова дома, забыть его озлобленность еретиками, петь и веселиться, как прежде.
* * *
«Очевидно в том, что принимаешь за зло, всегда есть добро», – думала Маргарет. Она с тоской вспоминала те дни, когда отец был незаметным юристом и заместителем шерифа, вспоминала с легкой грустью прогулки по Сити, но взгляды ее разделяли не все члены семьи.
Айли со счастливым блеском в глазах вошла в классную комнату, где Маргарет сидела над книгами.
«Какая красивая, – подумала Мег. – И еще больше похорошела от сознания, что она член столь выдающейся семьи».
Айли стянула с волос сетку, в которую они были уложены. Волосы, рассыпавшись по плечам, спустились до талии.
– Мег, какая новость! Я выхожу замуж. Миледи Эллингтон! Что скажешь?
– Значит, твой жених – Джайлс?
– Я первая в семье нашла себе жениха.
– Меня это не удивляет.
– Честно говоря, Мег, меня тоже. Джайлс говорит, хорошо, что наш отец написал для короля эту книгу и стал при дворе важной персоной. Его отец не мог не дать согласия на союз сына с падчерицей сэра Томаса Мора. Маргарет, разве не восхитительно, какие замечательные события происходят благодаря таким мелочам? Написана какая-то книжица, и я становлюсь леди Эллингтон!
Маргарет рассмеялась. Айли часто смешила своими выходками и ее, и отца. Хоть она эгоистично воображала себя центром мира, это был очаровательный крохотный мирок, и не любить ее, такую хорошенькую, славную, было невозможно.
– Айли, ты уедешь от нас, потому что жить здесь Джайлс не захочет.
– Ему, конечно, придется бывать в своих владениях. Однако я настою на частых визитах к моей любимой семье, не сомневайся.
– Я уверена, что визиты будут частыми. Ты и будучи леди Эллингтон сумеешь добиваться своего не хуже, чем Алисой Миддлтон.
– Поэтому, дорогая Мег, не расстраивайся. Мы будем видеться часто. Я стану рассказывать тебе, что носят дамы, какие танцы танцуют… и обо всех придворных делах, которых отец не замечает. Мег, а затем настанет твоя очередь… твоя или Мерси. Интересно, кто из вас раньше найдет жениха.
Маргарет отвернулась, но Айли лукаво поглядела на нее.
– У нас часто бывает мастер Клемент. Ты обратила внимание, что он первым делом ищет взглядом Мерси? Я не особо удивлюсь, если наша серьезница скажет когда-нибудь, что намерена стать мистресс Клемент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71