Как все переменилось с тех пор! Тогда перед Генрихом все заискивали, слуги взирали на него с благоговейным восхищением. Теперь же король часто вынужден был останавливаться в какой-нибудь маленькой каморке, чтобы никому не попадаться на глаза и не подвергать хозяев опасности.
А ведь ему нужно было от жизни совсем немного: место для молитвы, и еще, может быть, соломенная подстилка, чтобы провести ночь.
Как-то раз, направляясь в замок Крэкенторп, что в графстве Вестморленд, Генрих и его спутники проезжали мимо монастыря. Король взглянул на стены обители с тоской. Какие счастливцы эти монахи! Вот было бы чудесно стать таким, как они! Судьба сыграла с ним злую шутку, сделав королем.
Замок принадлежал Джону Мэчеллу. Когда друзья короля предупредили его, кто ожидает за стенами, хозяин выбежал королю навстречу.
Он поцеловал Генриху руку и поклялся в вечной преданности.
– Что ж, Джон, верность нам сейчас нужна, – ответил Генрих. – Мы так устали от путешествия. Не приютите ли вы нас на ночь?
– Милорд, мой дом принадлежит вам.
– Нет-нет, Джон, не хочу подвергать вас опасности. Ведь я беглец. В Англии теперь есть другой король.
Мэчелл ответил, что он признает только одного короля, истинного, и готов пожертвовать ради него жизнью.
– Будем соблюдать осторожность, – ответил ему Генрих.
Слугам и домочадцам Мэчелл объявил, что в замке погостят путники, держащие путь в Йорк.
Генриху отвели удобную комнату. Оставшись один, он рухнул на колени и долго молился. В Крэкенторпе беглецов хорошо накормили, они смогли отдохнуть и набраться сил.
Однако через несколько дней Мэчелл заметил, что один из слуг посматривает на короля с явным подозрением. Стало ясно, что Генриху в Крэкенторпе задерживаться нельзя.
И тогда Мэчеллу пришла в голову одна идея. Неподалеку находился монастырь, с настоятелем которого рыцарь состоял в дружбе. Почтенный аббат был убежденным ланкастерцем и относился к узурпатору с осуждением.
– Я поговорю со святым отцом, – предложил Мэчелл. – Ваше величество, никуда не выходите из вашей комнаты, однако будьте готовы к немедленному бегству. Мне кажется, что среди моих слуг есть предатель. Обратно я вернусь еще до наступления ночи.
По возвращении у Мэчелла вид был весьма довольный. Он сказал, что у него есть для короля хорошие новости.
Настоятель прислал Генриху монашескую рясу. Перед рассветом король и его спутники незаметно выберутся из замка, а затем Генрих переоденется в монашеское облачение. Он явится в монастырь один, представившись странствующим монахом. Никто, кроме аббата, не будет знать, кто этот странник на самом деле. В обители монах найдет приют и сможет спокойно жить среди братии.
Генрих пришел в совершеннейший восторг. Аббат тепло встретил нового «монаха», поселил его в одной из келий.
И Генрих зажил жизнью, о которой всегда мечтал. К новому существованию он приспособился без малейшего труда. В монастыре жили по колоколу. Братия соблюдала обет молчания, поэтому можно было не опасаться, что Генрих себя выдаст. В быту он ничем не отличался от других монахов, никому и в голову не приходило, что под обличьем чернеца скрывается король.
Несколько месяцев Генрих прожил, чувствуя себя совершенно счастливым. Однако далее затягивать пребывание «странствующего монаха» в обители было невозможно, пришлось искать другое убежище. Настоятель написал письмо другому аббату, и Генрих перебрался под новый, не менее гостеприимный кров.
На прощание он от души поблагодарил своего благодетеля. Отныне прибежищем Генриха стали монастырские стены; где-то удавалось задержаться надолго; где-то – на менее продолжительный срок. Живя в суровой келье, Генрих чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.
– Если б судьба сделала меня не королем, а монахом, моя жизнь была бы сплошным блаженством, – повторял он про себя.
Шли месяцы, годы. Иногда Генрих думал о Маргарите, живущей где-то за морем; об Эдуарде, который скоро станет уже совсем взрослым. Как далеки они от монастырских стен. Пожалуй, Генрих не хотел, чтобы Маргарита вернулась. Иначе снова разгорится война.
Однажды Генрих постучался в ворота Молитвенного Дома Уолли, что в Рибблсдейле. Поначалу все здесь было так же, как в других обителях: Генрих молился, работал в поле, с радостью выполнял все установленные обрядом предписания. По временам король даже забывал, кто он на самом деле. Та, другая жизнь, исполненная забот и церемониальной торжественности, всегда была ему чужда.
– О Господи, – молился Генрих. – Благодарю Тебя за то, что ниспослал мне покой. Яви мне милость Свою, позволь провести остаток дня в такой же тихой заводи.
Увы, его молитвы не были услышаны.
Неподалеку от Молитвенного Дома находился замок Уоддингтон-холл. Там гостил известный богослов доктор Мэннинг, диакон Виндзорский. Этому ученому мужу было известно, что в обители скрывается король, и он послал Генриху тайное приглашение, которое король с удовольствием принял. Облаченный в рясу, как обычно, он отправился в Уоддингтон-холл.
Будь Генрих немного понаблюдательней, он заметил бы, что в последнее время вокруг него постоянно вертится один из монахов. Однако король не обращал внимания на подобные мелочи. Монах же, окончательно убедившись, что «странник» не кто иной, как низложенный король, решил, что неплохо было бы известить об этом кого следует. При Эдуарде IV страна процветала, в королевстве воцарились мир и покой. Избавившись от ненавистной Француженки, люди вздохнули с облегчением. Но то и дело возникали слухи, что Маргарита готовит новое вторжение. Король-монарх наверняка участник заговора. Он скрывается, выгадывает время, дожидаясь, пока его ведьма-жена не вернется, чтобы вновь ввергнуть Англию в пучину междоусобицы.
Монах сообщил о своих подозрениях сэру Джону Темпесту, владельцу Уоддингтон-холла. Тот посоветовался со своим зятем Томасом Талботом, и они решили, что нужно действовать. Если монах и в самом деле беглый король, за его поимку можно будет получить щедрое вознаграждение, а кроме того, они окажут неоценимую услугу родной стране. Очень кстати было и приглашение доктора Мэннинга, который намеревался принимать «монаха» в обеденной зале. Сэр Джон и его зять убеждали друг друга, что это сама судьба. Не могут же они допустить, чтобы под их крышей зрел заговор. Так можно угодить в очень скверную историю. Их, людей совершенно невинных, могут заподозрить в государственной измене.
На всякий случай они все-таки решили посоветоваться с соседом, сэром Джеймсом Харрингтоном, человеком бывалым и даже жившим при дворе. План был прост: схватить короля, когда он будет трапезничать с ученым доктором, потом отправить его в Лондон, а к королю Эдуарду и графу Варвику отрядить гонца с радостным известием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
А ведь ему нужно было от жизни совсем немного: место для молитвы, и еще, может быть, соломенная подстилка, чтобы провести ночь.
Как-то раз, направляясь в замок Крэкенторп, что в графстве Вестморленд, Генрих и его спутники проезжали мимо монастыря. Король взглянул на стены обители с тоской. Какие счастливцы эти монахи! Вот было бы чудесно стать таким, как они! Судьба сыграла с ним злую шутку, сделав королем.
Замок принадлежал Джону Мэчеллу. Когда друзья короля предупредили его, кто ожидает за стенами, хозяин выбежал королю навстречу.
Он поцеловал Генриху руку и поклялся в вечной преданности.
– Что ж, Джон, верность нам сейчас нужна, – ответил Генрих. – Мы так устали от путешествия. Не приютите ли вы нас на ночь?
– Милорд, мой дом принадлежит вам.
– Нет-нет, Джон, не хочу подвергать вас опасности. Ведь я беглец. В Англии теперь есть другой король.
Мэчелл ответил, что он признает только одного короля, истинного, и готов пожертвовать ради него жизнью.
– Будем соблюдать осторожность, – ответил ему Генрих.
Слугам и домочадцам Мэчелл объявил, что в замке погостят путники, держащие путь в Йорк.
Генриху отвели удобную комнату. Оставшись один, он рухнул на колени и долго молился. В Крэкенторпе беглецов хорошо накормили, они смогли отдохнуть и набраться сил.
Однако через несколько дней Мэчелл заметил, что один из слуг посматривает на короля с явным подозрением. Стало ясно, что Генриху в Крэкенторпе задерживаться нельзя.
И тогда Мэчеллу пришла в голову одна идея. Неподалеку находился монастырь, с настоятелем которого рыцарь состоял в дружбе. Почтенный аббат был убежденным ланкастерцем и относился к узурпатору с осуждением.
– Я поговорю со святым отцом, – предложил Мэчелл. – Ваше величество, никуда не выходите из вашей комнаты, однако будьте готовы к немедленному бегству. Мне кажется, что среди моих слуг есть предатель. Обратно я вернусь еще до наступления ночи.
По возвращении у Мэчелла вид был весьма довольный. Он сказал, что у него есть для короля хорошие новости.
Настоятель прислал Генриху монашескую рясу. Перед рассветом король и его спутники незаметно выберутся из замка, а затем Генрих переоденется в монашеское облачение. Он явится в монастырь один, представившись странствующим монахом. Никто, кроме аббата, не будет знать, кто этот странник на самом деле. В обители монах найдет приют и сможет спокойно жить среди братии.
Генрих пришел в совершеннейший восторг. Аббат тепло встретил нового «монаха», поселил его в одной из келий.
И Генрих зажил жизнью, о которой всегда мечтал. К новому существованию он приспособился без малейшего труда. В монастыре жили по колоколу. Братия соблюдала обет молчания, поэтому можно было не опасаться, что Генрих себя выдаст. В быту он ничем не отличался от других монахов, никому и в голову не приходило, что под обличьем чернеца скрывается король.
Несколько месяцев Генрих прожил, чувствуя себя совершенно счастливым. Однако далее затягивать пребывание «странствующего монаха» в обители было невозможно, пришлось искать другое убежище. Настоятель написал письмо другому аббату, и Генрих перебрался под новый, не менее гостеприимный кров.
На прощание он от души поблагодарил своего благодетеля. Отныне прибежищем Генриха стали монастырские стены; где-то удавалось задержаться надолго; где-то – на менее продолжительный срок. Живя в суровой келье, Генрих чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.
– Если б судьба сделала меня не королем, а монахом, моя жизнь была бы сплошным блаженством, – повторял он про себя.
Шли месяцы, годы. Иногда Генрих думал о Маргарите, живущей где-то за морем; об Эдуарде, который скоро станет уже совсем взрослым. Как далеки они от монастырских стен. Пожалуй, Генрих не хотел, чтобы Маргарита вернулась. Иначе снова разгорится война.
Однажды Генрих постучался в ворота Молитвенного Дома Уолли, что в Рибблсдейле. Поначалу все здесь было так же, как в других обителях: Генрих молился, работал в поле, с радостью выполнял все установленные обрядом предписания. По временам король даже забывал, кто он на самом деле. Та, другая жизнь, исполненная забот и церемониальной торжественности, всегда была ему чужда.
– О Господи, – молился Генрих. – Благодарю Тебя за то, что ниспослал мне покой. Яви мне милость Свою, позволь провести остаток дня в такой же тихой заводи.
Увы, его молитвы не были услышаны.
Неподалеку от Молитвенного Дома находился замок Уоддингтон-холл. Там гостил известный богослов доктор Мэннинг, диакон Виндзорский. Этому ученому мужу было известно, что в обители скрывается король, и он послал Генриху тайное приглашение, которое король с удовольствием принял. Облаченный в рясу, как обычно, он отправился в Уоддингтон-холл.
Будь Генрих немного понаблюдательней, он заметил бы, что в последнее время вокруг него постоянно вертится один из монахов. Однако король не обращал внимания на подобные мелочи. Монах же, окончательно убедившись, что «странник» не кто иной, как низложенный король, решил, что неплохо было бы известить об этом кого следует. При Эдуарде IV страна процветала, в королевстве воцарились мир и покой. Избавившись от ненавистной Француженки, люди вздохнули с облегчением. Но то и дело возникали слухи, что Маргарита готовит новое вторжение. Король-монарх наверняка участник заговора. Он скрывается, выгадывает время, дожидаясь, пока его ведьма-жена не вернется, чтобы вновь ввергнуть Англию в пучину междоусобицы.
Монах сообщил о своих подозрениях сэру Джону Темпесту, владельцу Уоддингтон-холла. Тот посоветовался со своим зятем Томасом Талботом, и они решили, что нужно действовать. Если монах и в самом деле беглый король, за его поимку можно будет получить щедрое вознаграждение, а кроме того, они окажут неоценимую услугу родной стране. Очень кстати было и приглашение доктора Мэннинга, который намеревался принимать «монаха» в обеденной зале. Сэр Джон и его зять убеждали друг друга, что это сама судьба. Не могут же они допустить, чтобы под их крышей зрел заговор. Так можно угодить в очень скверную историю. Их, людей совершенно невинных, могут заподозрить в государственной измене.
На всякий случай они все-таки решили посоветоваться с соседом, сэром Джеймсом Харрингтоном, человеком бывалым и даже жившим при дворе. План был прост: схватить короля, когда он будет трапезничать с ученым доктором, потом отправить его в Лондон, а к королю Эдуарду и графу Варвику отрядить гонца с радостным известием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102