Тогда он посоветовал принцу прислушаться к голосу разума, однако принц не внял его совету, зато благодаря такту и достоинству, с которыми тот был дан, герцогу Малмсбери удалось сохранить уважение и дружбу принца. Как и многие, он очень любил Георга, но это не мешало ему видеть слабости Его Высочества, и он мог только пожалеть молодую женщину, которой судьба уготовила выйти замуж за принца Уэльского.
Малмсбери был прирожденным дипломатом. Приверженец партии вигов в политике, он был другом и доверенным лицом короля. В то же время он приложил немало стараний, чтобы помирить короля с сыном и улучшить их отношения, делал это толково, осторожно, при этом оставаясь близким другом принца.
Когда он приехал в Брунсвик, его тепло приветствовал герцог со всей своей свитой, дворец покойного герцога Фредерика был тут же предоставлен в его распоряжение. В услужение к нему направили самых расторопных ливрейных лакеев, камердинера и двух солдат, охранявших дворец днем и ночью. Дали карету с лошадьми, одним словом, сделали все, чтобы он жил в комфорте.
Пожалуй, это добрый знак, можно рассчитывать, что миссия будет успешной. Его сразу пригласили во дворец, где представили герцогине и ее дочери, аудиенцию же у герцога он должен был получить через несколько дней, на которой и собирался вручить послание короля.
Герцогиня была женщиной говорливой, он помнил ее еще молодой, когда она жила в Англии и вечно вмешивалась во все дела, сплетничала и слыла весьма глупой особой. Судя по первым впечатлениям, к лучшему она так и не изменилась. Но мать его мало заботила, ее дочь Каролина, будущая принцесса Уэльская, – вот кто занимал воображение искушенного царедворца.
Он увидел девушку, уже не юную, но достаточно красивую, правда, в ней не чувствовалось мягкости, у нее была не очень хорошая фигура с коротковатыми ногами, зато бюст отличался пышностью и прекрасными формами. Умные, лукавые глаза, хотя брови слишком редкие, и, конечно, самое замечательное – ее волосы: светлые, густые и вьющиеся, а вот зубы довольно красивой формы, но гнилые. Ах, если бы она была чуть-чуть повыше и если бы у нее были здоровые зубы…
Но она была такой, какой уродилась, и он сомневался, что она понравится принцу, знатоку и любителю прекрасных женщин. Малмсбери вспомнил об ослепительной красоте Пердиты Робинсон, одной из самых очаровательных женщин, украшавших английскую сцену. Мария Фитцгерберт, возможно, уступала ей в красоте, но была исполнена достоинства и шарма; а леди Джерси – настоящая красавица, хотя и гораздо старше принцессы Каролины, к тому же принц предпочитал бабушек девственницам.
В памяти у него внезапно всплыл фривольный куплет:
Целовал и ласкал пятьдесят гранд-дам,
И менял их легко, посмотри,
Но из всех бабушек, что танцуют на Штайне,
Я пленился вдовою Джерси.
Да, он славился своей любовью к опытным дамам, намного старше себя. Как он воспримет этого сорванца, воспитанного в жалком брунсвикском захолустье? Малмсбери попытался представить Каролину в Карлтон-хаузе или в Морском павильоне.
Результат был для нее неутешителен.
Принца придется явно долго утешать в его разочаровании.
* * *
За обедом у герцогини эрл Малмсбери сидел по правую руку.
– Несказанное удовольствие, – вздохнула она, – лицезреть кого-нибудь из Англии.
Он прибыл сюда не из Англии, напомнил гость. Он заезжал в Берлин и Ганновер.
– Но вы англичанин, как и я, милорд. И никогда того не забуду. Мой дорогой брат! Ах, я часто думаю о нем. Эта его ужасная… ужасная болезнь. Как все печально! А вот дорогой принц… мой красавец племянник. О нем разное говорят.
Малмсбери забеспокоился, представляя, куда могут завести подобные разговоры.
Герцогиня заторопилась загладить неловкость:
– Он очарователен, я слышала. Законодатель мод. А Карлтон-хауз – просто сокровищница. Говорят, у него безупречный вкус и он крайне умен.
Заводить разговор о предполагаемом браке было еще не время, ведь он не нанес официального визита герцогу и не передал ему волю короля, но герцогиня умудрилась поговорить и об этом, причем не скрывала, как она рада.
На балу, который затем был дан, он танцевал с принцессой. Близость в танце заставила его сделать тревожное открытие. Стало ясно, что ее отношение к чистоплотности небезупречно. Ужасное открытие! Он подумал о принце с его надушенным бельем, его частыми ваннами, его утонченностью. Это грозит большими неприятностями, особенно если учесть, что он, как посол, не в силах их предотвратить. Ведь он обязан следовать наставлениям Его Величества и не давать никаких советов, а лишь вести переговоры.
«Бедная девочка, – думал он. – Она, ясное дело, волнуется, ее беспокоит будущее».
Как и полагалось согласно дворцовому этикету, он передал герцогу предложение английского двора, которое тот принял с большим удовольствием. Теперь можно было все обсуждать в открытую.
* * *
Атмосфера крайнего возбуждения царила при брунсвикском дворе. Шли дни, и Малмсбери все больше и больше проникался жалостью к принцессе. С первой встречи он был убежден, что принц отвернется от нее с отвращением, а бедная девочка, очевидно, начинала питать романтические иллюзии по поводу того, что ожидало ее в Англии, ему хотелось развеять эти пустые надежды, не принеся ей вреда. Странно, но она определенно начинала ему нравиться. Ему импонировала ее естественность. Принцессу, видно, здесь ни в чем не ограничивали, он видел это, и Каролине придется многому научиться, но она умна и сумеет овладеть положением, если ей все правильно растолковать. Но кто это сделает? Никто, кроме Малмсбери.
Нет, нет. Это не входило в обязанности посла. Однако маленькие советы могли предотвратить большие неприятности.
Его возмущало влияние на принцессу ее матери, вздорной, ограниченной женщины, находившейся вне себя от возбуждения. Еще бы, ее дочь – будущая королева Англии. К такому титулу стремятся все принцессы, и подумать только, после всех этих лет ожидания именно Каролина получила главную награду.
Герцогиня восторженно лепетала Малмсбери:
– Подумать только, выбрали Каролину, хотя почему бы и нет? Король ведь мне брат. Так почему бы и не Каролину? Мой брат очень любил меня до замужества. Ах, дорогой Георг! Такой добрый, с золотым сердцем, но не мудрый. Увы! И всегда был предан семье, особенно сестрам. Конечно, пока не женился на этой женщине. Я ее никогда не любила. И очень боюсь, что она станет плохо относиться к Каролине.
Герцог принялся уверять, что королева будет Каролине, как мать.
– Ах, милорд, вы забываете, что я знаю эту женщину! – кричала герцогиня. – Я была при дворе, когда она вышла замуж. Я ей никогда ничего не забуду. Я невзлюбила ее с первого взгляда, и она меня тоже ненавидела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94