Невозможно. Мальчик, а? Что это? А? А? Что?
– Ваше Величество, соблаговолите прочитать обвинение.
Король взял петицию Дугласов и просмотрел ее. Он часто моргал глазами, читая бумагу.
– Но это невозможно… – Король заикался.
– К сожалению, сир, кажется, это правда. – Принц стал объяснять, что его брат, принц Кентский, видел отвратительный рисунок, сделанный Каролиной и порочащий леди Дуглас и сэра Сиднея Смита. Его Величество, конечно, помнит этого славного, храброго моряка, который преданно служил Англии. Сэр Сидней хотел дать ход делу, но его отговорили, чтобы предотвратить скандал.
– Отвратительный рисунок! Что? Рисунок, вы говорите. Какой рисунок?
– Изображающий сэра Сиднея и леди Дуглас. – Принц поднес платок к глазам. – Слишком отвратительный, чтобы о нем говорить, но Ваше Величество может себе представить…
Да, он мог себе представить. Иногда, когда у него случалось помутнение рассудка, в голове возникали всякие непристойные картины. «Картины, – думал он. – Отвратительные. Гадкие. Мы должны положить этому конец в своем королевстве».
– Это дело слишком серьезно, чтобы оставить его без внимания, – сказал с напором принц Уэльский. – Если правда, что принцесса Уэльская имеет незаконнорожденного сына, что-то надо предпринять… и побыстрее.
– Нужно провести расследование, – принял решение король.
* * *
Спенсер Персиваль заехал в Монтэгю-хауз.
– До меня дошли новости, – сказал он. – Назначено расследование относительно мальчика Уильяма Остина.
– И что в этом печального? – спросила принцесса. – С Уилликином ничего не случилось.
– Полагают, что он ваш родной сын.
– Так я к нему и отношусь.
Персиваль слегка разозлился.
– Ваше Величество должны понимать всю серьезность обвинения. Говорят, что он – плод вашего неблагоразумия и что вы родили его.
– Это, конечно, ложь.
– Я знаю это, Ваше Величество, но мы должны убедить в этом других.
– Мы?
– Я полагаю, Ваше Величество доверит мне представлять вас в этом деле.
Она мягко улыбнулась ему.
– Вы мой дорогой добряк. Благодарю.
Он отозвался ворчливо:
– Я ваш друг и сосед. Естественно, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы опровергнуть эту дикую ложь. Хорошо, что у меня есть мой пост и я могу сослужить хорошую службу Вашему Величеству.
Она попыталась обнять его, однако он уклонился. Самая неблагоразумная женщина на свете! Даже теперь она не понимает, что собственная опрометчивость завела ее слишком далеко. Положение крайне опасное.
– Я должен просить Ваше Величество рассказать правду об этом деле. Ничего не утаивайте. Расскажите мне, как этот ребенок попал в ваш дом?
Каролина рассказала ему, как она нашла Остинов, как он сам по ее просьбе подыскал работу для отца ребенка, как перед родами мать ребенка обещала отдать его принцессе и как он оказался у нее через несколько недель после рождения.
Персиваль кивал, удовлетворенный.
– У нас хорошие шансы в деле, – сказал он. – И они нам послужат. Я не думаю, что у нас возникнут трудности с доказательством ложности обвинения. Вы проявили неблагоразумие, Ваше Величество, и я умоляю вас укоротить ваш язык. Одно неосторожное слово может погубить вас. Умоляю, помните это.
– Мне всегда говорили, что я слишком много болтаю не думая.
– Я верю, что Ваше Величество наконец осознает – в этих словах сущая правда.
– Я буду стараться. Как это благородно, что вы помогаете мне! Вы знаете, принц будет очень недоволен вами, потому что, я верю, мой возлюбленный муж надеется доказать мою вину. У него может быть сколько угодно любовных интриг, мне же он не простит ни одной.
Персиваль вздохнул. Что толку умолять ее о благоразумии?
– Мы должны сделать, что сможем, – сказал он сухо, – и помните о серьезности положения.
* * *
Королева радовалась, принцессы собирались вместе и хихикали. Жизнь обретала смысл, когда в семье происходили подобные драматические события. А в центре их, как и всегда, была принцесса Уэльская.
– Итак, – сказала София, – должно быть расследование.
– Тайное расследование, – напомнила Мэри. Они рассмеялись.
– О, очень тайное. Какая, в самом деле, Каролина – дура. Так что же будет?
– Ну, если все завершится, как хочет Георг, будет развод, и ее отошлют назад в Брунсвик. А тогда он найдет себе другую жену, и если у него будет сын, то дорогая маленькая Шарлотта останется с носом.
– Что ж, я думаю, ей пойдет на пользу. Она очень зазналась.
– Что вы хотите при такой матери?
– И при таком отце!
– Все это вносит оживление в жизнь. У Георга был морганатический брак, ну, казалось бы, хватит. Только не Георгу. Теперь у него будет тайное расследование.
* * *
Тайное расследование началось. Король сам назначил совет для расследования обвинений, выдвинутых Дугласами, туда вошли лорд Гренвилл, премьер-министр, лорд Эрскин, лорд-канцлер, лорд Элленборо, лорд-судья и лорд Спенсер, а также государственный секретарь. Председателем назначили сэра Сэмюэля Ромилли, одного из главных светил коллегии адвокатов, по настоянию принца Уэльского назначенного еще и генеральным стряпчим.
Принцессу никто не представлял в совете, ей помогал и давал советы один лишь сэр Персиваль. Ее даже не уведомили о расследовании, хотя адвокат, мистер Лоутен, официально представлял интересы принца Уэльского. Это означало, что он готов на все, чтобы доказать вину Каролины.
Она как раз только что уложила Уилликина в постель – она всегда делала это сама, причем с большим удовольствием, – когда явилась госпожа Фитцджеральд с докладом, что прибыл посыльный с письмом для нее.
Она велела, чтобы посыльного пропустили к ней. Когда тот пришел, быстро пробежала письмо глазами и направилась к столу писать ответ.
Посыльный унес ответ, а принцесса обратилась к госпоже Фитцджеральд:
– Мне сообщают, что решено допросить слуг в совете, я ответила, что они могут допрашивать кого угодно.
– Хотят допросить? – с ужасом воскликнула госпожа Фитцджеральд.
– Что вас тревожит? Почему бы им и не допросить слуг, раз им так хочется?
– Если они, конечно, будут говорить правду, все будет хорошо, – печально произнесла госпожа Фитцджеральд, а сама подумала о многих вольностях в свете, неуправляемом фривольном поведении и несдержанных высказываниях принцессы. Она думала и об Уилликине, который спал в своей постельке наверху.
Разве Каролина не видит, как легко состряпать против нее дело?
* * *
Но это оказалось не так легко. Правда, некоторые слуги давали ответы, которых заведомо хотел принц Уэльский. Кое-кто уже не служил принцессе, их уволили, и они затаили злобу, иных послали служить к ней в качестве шпионов.
О да, утверждали некоторые. Они видели, что принцесса фамильярно вела себя с людьми, которые посещали ее дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Ваше Величество, соблаговолите прочитать обвинение.
Король взял петицию Дугласов и просмотрел ее. Он часто моргал глазами, читая бумагу.
– Но это невозможно… – Король заикался.
– К сожалению, сир, кажется, это правда. – Принц стал объяснять, что его брат, принц Кентский, видел отвратительный рисунок, сделанный Каролиной и порочащий леди Дуглас и сэра Сиднея Смита. Его Величество, конечно, помнит этого славного, храброго моряка, который преданно служил Англии. Сэр Сидней хотел дать ход делу, но его отговорили, чтобы предотвратить скандал.
– Отвратительный рисунок! Что? Рисунок, вы говорите. Какой рисунок?
– Изображающий сэра Сиднея и леди Дуглас. – Принц поднес платок к глазам. – Слишком отвратительный, чтобы о нем говорить, но Ваше Величество может себе представить…
Да, он мог себе представить. Иногда, когда у него случалось помутнение рассудка, в голове возникали всякие непристойные картины. «Картины, – думал он. – Отвратительные. Гадкие. Мы должны положить этому конец в своем королевстве».
– Это дело слишком серьезно, чтобы оставить его без внимания, – сказал с напором принц Уэльский. – Если правда, что принцесса Уэльская имеет незаконнорожденного сына, что-то надо предпринять… и побыстрее.
– Нужно провести расследование, – принял решение король.
* * *
Спенсер Персиваль заехал в Монтэгю-хауз.
– До меня дошли новости, – сказал он. – Назначено расследование относительно мальчика Уильяма Остина.
– И что в этом печального? – спросила принцесса. – С Уилликином ничего не случилось.
– Полагают, что он ваш родной сын.
– Так я к нему и отношусь.
Персиваль слегка разозлился.
– Ваше Величество должны понимать всю серьезность обвинения. Говорят, что он – плод вашего неблагоразумия и что вы родили его.
– Это, конечно, ложь.
– Я знаю это, Ваше Величество, но мы должны убедить в этом других.
– Мы?
– Я полагаю, Ваше Величество доверит мне представлять вас в этом деле.
Она мягко улыбнулась ему.
– Вы мой дорогой добряк. Благодарю.
Он отозвался ворчливо:
– Я ваш друг и сосед. Естественно, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы опровергнуть эту дикую ложь. Хорошо, что у меня есть мой пост и я могу сослужить хорошую службу Вашему Величеству.
Она попыталась обнять его, однако он уклонился. Самая неблагоразумная женщина на свете! Даже теперь она не понимает, что собственная опрометчивость завела ее слишком далеко. Положение крайне опасное.
– Я должен просить Ваше Величество рассказать правду об этом деле. Ничего не утаивайте. Расскажите мне, как этот ребенок попал в ваш дом?
Каролина рассказала ему, как она нашла Остинов, как он сам по ее просьбе подыскал работу для отца ребенка, как перед родами мать ребенка обещала отдать его принцессе и как он оказался у нее через несколько недель после рождения.
Персиваль кивал, удовлетворенный.
– У нас хорошие шансы в деле, – сказал он. – И они нам послужат. Я не думаю, что у нас возникнут трудности с доказательством ложности обвинения. Вы проявили неблагоразумие, Ваше Величество, и я умоляю вас укоротить ваш язык. Одно неосторожное слово может погубить вас. Умоляю, помните это.
– Мне всегда говорили, что я слишком много болтаю не думая.
– Я верю, что Ваше Величество наконец осознает – в этих словах сущая правда.
– Я буду стараться. Как это благородно, что вы помогаете мне! Вы знаете, принц будет очень недоволен вами, потому что, я верю, мой возлюбленный муж надеется доказать мою вину. У него может быть сколько угодно любовных интриг, мне же он не простит ни одной.
Персиваль вздохнул. Что толку умолять ее о благоразумии?
– Мы должны сделать, что сможем, – сказал он сухо, – и помните о серьезности положения.
* * *
Королева радовалась, принцессы собирались вместе и хихикали. Жизнь обретала смысл, когда в семье происходили подобные драматические события. А в центре их, как и всегда, была принцесса Уэльская.
– Итак, – сказала София, – должно быть расследование.
– Тайное расследование, – напомнила Мэри. Они рассмеялись.
– О, очень тайное. Какая, в самом деле, Каролина – дура. Так что же будет?
– Ну, если все завершится, как хочет Георг, будет развод, и ее отошлют назад в Брунсвик. А тогда он найдет себе другую жену, и если у него будет сын, то дорогая маленькая Шарлотта останется с носом.
– Что ж, я думаю, ей пойдет на пользу. Она очень зазналась.
– Что вы хотите при такой матери?
– И при таком отце!
– Все это вносит оживление в жизнь. У Георга был морганатический брак, ну, казалось бы, хватит. Только не Георгу. Теперь у него будет тайное расследование.
* * *
Тайное расследование началось. Король сам назначил совет для расследования обвинений, выдвинутых Дугласами, туда вошли лорд Гренвилл, премьер-министр, лорд Эрскин, лорд-канцлер, лорд Элленборо, лорд-судья и лорд Спенсер, а также государственный секретарь. Председателем назначили сэра Сэмюэля Ромилли, одного из главных светил коллегии адвокатов, по настоянию принца Уэльского назначенного еще и генеральным стряпчим.
Принцессу никто не представлял в совете, ей помогал и давал советы один лишь сэр Персиваль. Ее даже не уведомили о расследовании, хотя адвокат, мистер Лоутен, официально представлял интересы принца Уэльского. Это означало, что он готов на все, чтобы доказать вину Каролины.
Она как раз только что уложила Уилликина в постель – она всегда делала это сама, причем с большим удовольствием, – когда явилась госпожа Фитцджеральд с докладом, что прибыл посыльный с письмом для нее.
Она велела, чтобы посыльного пропустили к ней. Когда тот пришел, быстро пробежала письмо глазами и направилась к столу писать ответ.
Посыльный унес ответ, а принцесса обратилась к госпоже Фитцджеральд:
– Мне сообщают, что решено допросить слуг в совете, я ответила, что они могут допрашивать кого угодно.
– Хотят допросить? – с ужасом воскликнула госпожа Фитцджеральд.
– Что вас тревожит? Почему бы им и не допросить слуг, раз им так хочется?
– Если они, конечно, будут говорить правду, все будет хорошо, – печально произнесла госпожа Фитцджеральд, а сама подумала о многих вольностях в свете, неуправляемом фривольном поведении и несдержанных высказываниях принцессы. Она думала и об Уилликине, который спал в своей постельке наверху.
Разве Каролина не видит, как легко состряпать против нее дело?
* * *
Но это оказалось не так легко. Правда, некоторые слуги давали ответы, которых заведомо хотел принц Уэльский. Кое-кто уже не служил принцессе, их уволили, и они затаили злобу, иных послали служить к ней в качестве шпионов.
О да, утверждали некоторые. Они видели, что принцесса фамильярно вела себя с людьми, которые посещали ее дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94