— Ты прекрасно знал, как тяжело далась мне эта съемка! Как ты мог бросить меня в такой момент?
— Я просто не мог спокойно смотреть, как эти подонки облепили тебя и хватают своими грязными руками, — сказал Джоуи напряженным голосом. — Я же говорил тебе, что мне лучше не ездить сегодня на съемку. Ты сама настояла…
— То есть, иными словами, я сама во всем виновата?
— Ну, в какой-то степени — да.
— Смешно… — Лара покачала головой.
— Да! — вспыхнул Джоуи. — Я смешон и, наверное, глуп, но я не могу видеть, как кто-то делает тебе больно. Что в этом плохого?
— Ничего, если не считать того, что свои переживания ты предпочел выместить на мне же.
— Господи! Я же извинился! Сколько ж можно?
— Ты должен извиниться не только передо мной, но и перед Никки.
Господи, теперь еще и Никки! Ну при чем тут Никки, скажите на милость? Неужели ей недостаточно того, что он вернулся?
Неужели она не способна оценить, что он сохранил ей верность и никого не трахнул, хотя возможностей у него было сколько хочешь?
— Эта твоя так называемая подруга, — сказал он, — считает тебя своей личной собственностью. Хочешь узнать, почему она рассталась с Ричардом? Потому что этот старый подонок не одобрял, что ты снимаешься в ее фильме.
— Я в это не верю. И не называй, пожалуйста, Ричарда подонком.
— Хорошо, Лара. Можешь верить, можешь не верить, но именно об этом говорили в последнее время на съемках. — Он придвинулся еще ближе; тепло его тела обдало Лару жаркой волной; голос завораживал и гипнотизировал. — Ну, Лара, давай не будем ссориться… Я весь вечер думал только о тебе.
— Позвольте вам не поверить, мистер… — отозвалась Лара все еще сдержанно, но она больше не сердилась. Она вообще оказалась неспособна сердиться на него долго.
— Но это правда.
Лара глубоко вздохнула. В ссорах действительно не было никакого смысла.
— Я рада, что ты вернулся, — негромко проговорила она.
— Я тоже, — ответил Джоуи и, вынув из ее мигом ослабевших пальцев пульт, выключил телевизор.
— Но я смотрела! — запротестовала было Лара, впрочем, без особой настойчивости.
— Знаешь что, — сказал Джоуи, гладя ее по голове и вынимая одну за другой заколки-невидимки, удерживавшие ее волосы. — Пока я думал о тебе, я придумал одну штуку. Мне она показалась действительно замечательной.
— И что же это за штука? Ты мне скажешь? — Лара в свою очередь тоже придвинулась к нему.
— Не знаю, — ответил Джоуи, дразня ее. — Я еще не решил.
— Может, пока ты решаешь, позвонить миссис Креншо — пусть принесет нам поужинать?
— Неплохая идея, — засмеялся Джоуи.
Когда Айден закончил мыться и появился на кухне, на нем была только тонкая купальная простыня, обернутая вокруг его узких бедер.
Обернувшись на звук шагов, Никки оглядела его с ног до головы и негромко присвистнула.
— Тебе бы играть героев-любовников, Айден! Ты сексуален, как… табуретка.
Она держалась с ним насмешливо, ибо еще не решила, как ей себя вести. Кроме того, она и подумать не могла, что у Айдена хватит нахальства расхаживать голышом по ее дому.
— Где мой коктейль? — спросил Айден, который, судя по всему, вполне освоился и отнюдь не чувствовал себя стесненно.
— Послушай, Айден, — попыталась урезонить его Никки. — Шутки шутками, но, может быть, ты все же оденешься и поедешь домой?
— Ничего не получится.
— Это еще почему? — опешила Никки.
— От моей одежды здорово воняет. И от рубахи, и от всего прочего. Было бы неплохо, если бы ты бросила все это барахло в стирку.
О господи, прямо театр абсурда на дому! И как она только умудряется каждый раз вляпаться в такое?
— Не слишком ли многого ты просишь? — тихо спросила она, в сомнении качая головой.
Его серо-стальные глаза пренебрежительно скользнули по ее лицу.
— Поверь, Никки, этим меня не смутить. Мне не в первый раз говорят такое.
Никки тоже посмотрела на него. Айден был так худ, что она могла бы без труда пересчитать его ребра. На левом плече у него была татуировка в виде змеи, спускающейся к локтю. У змеи была необычная перламутровая чешуя — очевидно, работа китайских мастеров, и Никки, не удержавшись, протянула руку, чтобы потрогать спинку переливающейся рептилии.
Это был неверный шаг. А может быть, наоборот — единственно точный. Перехватив ее запястье, Айден потянул ее к себе и, когда Никки, потеряв равновесие, пошатнулась, крепко поцеловал ее в губы.
И Никки ответила на его поцелуй. В самом деле, какого черта? Ричард не постеснялся обманывать ее с другой, а она даже никого не обманывает, потому что у нее больше нет никакого Ричарда…
Айден оказался на удивление горячим и страстным; он действовал стремительно, не давая Никки опомниться. В этом и заключалось его главное отличие от Ричарда, который всегда долго раскачивался и вообще предпочитал двигаться не галопом, а шагом. Мелким стариковским шагом.
— Когда я впервые увидел твои губы, — сообщил Айден, слегка задыхаясь, — я сразу подумал о том, что хорошо было бы тебя поцеловать. У тебя такие сексапильные губы! И вообще ты вся такая… так бы тебя и трахнул!
Его руки были буквально повсюду — под свитером, под юбкой, под резинкой трусиков. Длинные, подвижные пальцы осваивали новые территории.
— Эй, помедленнее, мистер… — выдохнула Никки.
— Черта с два! — откликнулся Айден. — Я хотел сделать это чуть ли не с тех пор, как мы встретились в том ресторане.
И, сказав это, он снова стал целовать Никки, проникая своим длинным языком глубоко ей в рот, и Никки неожиданно поймала себя на том, что отвечает ему с необычным для себя самоотречением и страстью. У его поцелуев был совсем особенный вкус — вкус запретного плода, и Никки со стыдом подумала, что очень хочет его.
После первых нескольких минут, заполненных беспорядочными ласками и лихорадочно жаркими поцелуями, Айден взялся за нее всерьез. Он буквально растерзал на ней лифчик, сломав при этом застежку, и легко подсадил Никки на кухонную тумбу, так что она полусидела на ней, упираясь в пол только кончиками пальцев. Потом он превратил в тряпку ее трусики и с силой развел ей ноги. Задранная юбка собралась вокруг пояса Никки, закатанный свитер хомутом висел на шее — все остальное было открыто его жадному взору.
Медленно подняв одну руку, Айден распустил узел на своей простыне, которая тут же соскользнула на пол. Другой рукой он стиснул груди Никки, играя с ее напряженными сосками.
Заняв позицию между ее ногами, он мгновение помедлил — и вдруг ринулся вперед, словно греческий копейщик, завидевший впереди военные порядки персов.
Почувствовав его внутри себя, Никки невольно вскрикнула, впрочем, скорее от наслаждения, чем от боли или от страха.
Худой как щепка Айден оказался довольно крупным в некоторых местах, и Никки, горя порочным вожделением, подалась ему навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174