Как можно помочь бедняку? Может, дать ему немного рыбы для еды? Или лучше вручить удочку, чтобы он ловил рыбу? Или научить его, как сделать удочку и как наловить ею вдоволь рыбы? В нашей Церкви делают последнее: дают в руки удочку (это - методы сенсологии) и учат удить рыбу (счастье, удачу, успех, деньги).
И опять на долю секунды мне почудилось, что неспроста шофер затеял этот сочувственный разговор. Не подбирается ли он исподволь ко мне, чтобы под видом дружбы выведать мои тайные воззрения и планы?
Кровь взволнованно застучала в висках. А что, если это проверка? Что, если я, расслабленная успехом и поощрением руководства, потеряла бдительность, позволила себе лишнее? Что, если шофер на самом деле работник безопасности и ему поручен контроль за мной?
Служба безопасности часто организует проверки сотрудников, проводя их так тонко и искусно, что повязанная по рукам жертва, не замечая подставы, вскоре запутывается в умело расставленных сетях и падает вниз, катясь все ниже и ниже по иерархической лестнице, пока не исчезает из Организации совсем.
Конечно, проверка работников - это необходимая акция спецслужб, направленная на сохранение жизнеспособности Организации. Но почему я? Почему проверяют меня? Меня, кавалера ордена «Золотой Дэн», офицера по особым поручениям, меня, доверенное лицо руководства?
Я решила прощупать почву.
- Скажи, Володя, - начала издалека. - А как твои успехи в учебе? Ты как-то говорил мне, что хочешь пройти курс «Травля быка»…
Машина уверенно маневрировала в плотном утреннем потоке автомобилей.
- А… - Кислая гримаса исказила простоватое голубоглазое лицо. - Денег нет. Я еще за прошлый курс не расплатился.
- А как насчет «терапии»?
- Тоже никак. Я же говорю, финансы поют романсы. У меня ведь семья - жена, маленькая дочка… А получаю я копейки.
- Зато ты можешь обучаться в Центре! Это важнее, чем деньги.
- Это вы так говорите, потому что живете одна и целыми днями пропадаете на работе. А вот если бы у вас была семья…
Я могла бы ему достойно ответить, но, к сожалению, мы уже приехали.
Выходя из машины, мимоходом обронила через плечо:
- Зайди в учебный отдел и скажи, что я рекомендую тебе несколько часов сексологической терапии. Стоимость пусть запишут на мой счет.
- Спасибо, Марина Леонидовна, - растерялся Володя. - Вы такая добрая…
Добрая! Терпеть не могу этого слова. От добрых все зло в этом мире. Добротой ослабляют человека, обескровливают его, лишают способности сопротивляться. Не доброта нужна людям, не обременительное сочувствие, не парализующая жалость. Нужно желание работать, настойчивость. Нужна руководящая сила, разумная и мудрая. Это - знание сенсологии.
И вовсе не пресловутая доброта двигала мной, когда я предложила своему шоферу оплатить его курсы из собственного кармана. Во-первых, я все равно спишу эти расходы за счет Организации. А во-вторых, узнаю, что он задумал против меня. Как офицер по особым поручениям, я имею доступ к записям сессий терапии. Таким образом, я разузнаю, кто под меня копает. Возможно, это Шаньгин. Вот тогда мы поборемся!
***
Доклад продолжался ровно десять минут - оптимальное время, чтобы слушатели вникли в суть проблемы и не успели соскучиться. Впрочем, тема была такая, что не до скуки…
- …Таким образом мы реабилитируем светлое имя Организации в глазах общественности и привлечем внимание всех демократически настроенных людей к проблеме свободы совести, заинтересуем потенциальных прихожан нашей Церкви и получим карт-бланш на продолжение широкой информационной кампании в прессе.
Едва я закончила, как сразу же, точно по команде, вспыхнули протестующие голоса.
- Кого интересует свобода совести, когда пуст карман? - иронически заметил Шаньгин. Лицо его кривила неприятная ухмылка. - Нужно пойти на мировую, заплатить отступного истцу…
- Коркин не возьмет денег, - возразила я. - Деньги его не интересуют.
- Деньги интересуют всех! - цинично возразил Шаньгин. Хотя он был абсолютно прав, я резко возразила:
- Но только не Коркина и только не в этом случае! Он считает каждого из нас своим персональным врагом. Кроме того, у него слава бессребреника. Причем справедливо заслуженная!
Шаньгин вызывающе расхохотался. Его обледенелая морда в каком-нибудь полуметре от меня методично разевала свою отвратительную, мясного цвета пасть с фарфоровыми зубами. В этот миг больше всего на свете мне хотелось смазать по этой самодовольной, пышущей здоровьем физиономии, чтобы она наконец заткнулась.
«Спокойно! - приказала я себе. - Безусловно, настоящий сенсолог не должен испытывать подобных импульсивных желаний. Олимпийское спокойствие, выдержка, нордическая стойкость - вот его козырные карты. Подобный перехлест эмоций - знак того, что нынче не все благополучно в моем организме. Наверное, перелет, ночное напряжение и бессонница сделали свое дело, и я потеряла устойчивость к внешним раздражителям. Ничего, часа четыре сна, пусть даже пять, - и я снова в отличной форме!»
- А может быть, лучше втихую договориться с судьей? - предложил один из членов Большого совета. - Это дорого, но зато наверняка…
Я поморщилась - в уме, наружно не проявляя своего осуждения. Грязная игра, грубая работа. Вырвать победу чистыми руками в равной борьбе - вот мое кредо!
- Судью еще не назначили, - развел руками Горелик. - Когда назначат, обязательно проработаем этот вопрос… Итак, на сегодня все.
- Нет, не все! - Я поднялась. - По-моему, пора поставить вопрос о работе информационного отдела.
- А что такое? - взвился начальник отдела Хохряков. - Какие претензии у офицера по особым поручениям?
- Особые! - Я достала из портфеля листок бумаги с чернильными разводами жидких строчек посередине и гневно потрясла им в воздухе. - Один из активнейших врагов нашей Организации, номер один в картотеке «Анти» удостоился всего тридцати слов в вашем отчете! Причем половину из них составляют названия написанных этим господином книг! Как прикажете работать с такой информацией? Нам предстоит решающая схватка, а мы до сих пор не знаем элементарного - где Коркин живет и с кем, кто его родители, как он спит, с кем спит, чем питается на завтрак, какие книги читает, по какому маршруту ездит на работу… Ничего!
- С Коркиным дело обстоит так, - растерянно произнес Хохряков. - Информация о нем очень скудна, поскольку он очень закрытый человек и совершенно не расположен к общению на личные темы. Мы несколько раз засылали к нему под видом журналистов своих сотрудников, но они вернулись от него, как говорится, несолоно хлебавши. Этот человек часами может говорить о тонкостях церковного раскола в семнадцатом веке, но молчит как рыба о себе самом.
- А его жена? Ведь он женат, судя по справке! Можно действовать через нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
И опять на долю секунды мне почудилось, что неспроста шофер затеял этот сочувственный разговор. Не подбирается ли он исподволь ко мне, чтобы под видом дружбы выведать мои тайные воззрения и планы?
Кровь взволнованно застучала в висках. А что, если это проверка? Что, если я, расслабленная успехом и поощрением руководства, потеряла бдительность, позволила себе лишнее? Что, если шофер на самом деле работник безопасности и ему поручен контроль за мной?
Служба безопасности часто организует проверки сотрудников, проводя их так тонко и искусно, что повязанная по рукам жертва, не замечая подставы, вскоре запутывается в умело расставленных сетях и падает вниз, катясь все ниже и ниже по иерархической лестнице, пока не исчезает из Организации совсем.
Конечно, проверка работников - это необходимая акция спецслужб, направленная на сохранение жизнеспособности Организации. Но почему я? Почему проверяют меня? Меня, кавалера ордена «Золотой Дэн», офицера по особым поручениям, меня, доверенное лицо руководства?
Я решила прощупать почву.
- Скажи, Володя, - начала издалека. - А как твои успехи в учебе? Ты как-то говорил мне, что хочешь пройти курс «Травля быка»…
Машина уверенно маневрировала в плотном утреннем потоке автомобилей.
- А… - Кислая гримаса исказила простоватое голубоглазое лицо. - Денег нет. Я еще за прошлый курс не расплатился.
- А как насчет «терапии»?
- Тоже никак. Я же говорю, финансы поют романсы. У меня ведь семья - жена, маленькая дочка… А получаю я копейки.
- Зато ты можешь обучаться в Центре! Это важнее, чем деньги.
- Это вы так говорите, потому что живете одна и целыми днями пропадаете на работе. А вот если бы у вас была семья…
Я могла бы ему достойно ответить, но, к сожалению, мы уже приехали.
Выходя из машины, мимоходом обронила через плечо:
- Зайди в учебный отдел и скажи, что я рекомендую тебе несколько часов сексологической терапии. Стоимость пусть запишут на мой счет.
- Спасибо, Марина Леонидовна, - растерялся Володя. - Вы такая добрая…
Добрая! Терпеть не могу этого слова. От добрых все зло в этом мире. Добротой ослабляют человека, обескровливают его, лишают способности сопротивляться. Не доброта нужна людям, не обременительное сочувствие, не парализующая жалость. Нужно желание работать, настойчивость. Нужна руководящая сила, разумная и мудрая. Это - знание сенсологии.
И вовсе не пресловутая доброта двигала мной, когда я предложила своему шоферу оплатить его курсы из собственного кармана. Во-первых, я все равно спишу эти расходы за счет Организации. А во-вторых, узнаю, что он задумал против меня. Как офицер по особым поручениям, я имею доступ к записям сессий терапии. Таким образом, я разузнаю, кто под меня копает. Возможно, это Шаньгин. Вот тогда мы поборемся!
***
Доклад продолжался ровно десять минут - оптимальное время, чтобы слушатели вникли в суть проблемы и не успели соскучиться. Впрочем, тема была такая, что не до скуки…
- …Таким образом мы реабилитируем светлое имя Организации в глазах общественности и привлечем внимание всех демократически настроенных людей к проблеме свободы совести, заинтересуем потенциальных прихожан нашей Церкви и получим карт-бланш на продолжение широкой информационной кампании в прессе.
Едва я закончила, как сразу же, точно по команде, вспыхнули протестующие голоса.
- Кого интересует свобода совести, когда пуст карман? - иронически заметил Шаньгин. Лицо его кривила неприятная ухмылка. - Нужно пойти на мировую, заплатить отступного истцу…
- Коркин не возьмет денег, - возразила я. - Деньги его не интересуют.
- Деньги интересуют всех! - цинично возразил Шаньгин. Хотя он был абсолютно прав, я резко возразила:
- Но только не Коркина и только не в этом случае! Он считает каждого из нас своим персональным врагом. Кроме того, у него слава бессребреника. Причем справедливо заслуженная!
Шаньгин вызывающе расхохотался. Его обледенелая морда в каком-нибудь полуметре от меня методично разевала свою отвратительную, мясного цвета пасть с фарфоровыми зубами. В этот миг больше всего на свете мне хотелось смазать по этой самодовольной, пышущей здоровьем физиономии, чтобы она наконец заткнулась.
«Спокойно! - приказала я себе. - Безусловно, настоящий сенсолог не должен испытывать подобных импульсивных желаний. Олимпийское спокойствие, выдержка, нордическая стойкость - вот его козырные карты. Подобный перехлест эмоций - знак того, что нынче не все благополучно в моем организме. Наверное, перелет, ночное напряжение и бессонница сделали свое дело, и я потеряла устойчивость к внешним раздражителям. Ничего, часа четыре сна, пусть даже пять, - и я снова в отличной форме!»
- А может быть, лучше втихую договориться с судьей? - предложил один из членов Большого совета. - Это дорого, но зато наверняка…
Я поморщилась - в уме, наружно не проявляя своего осуждения. Грязная игра, грубая работа. Вырвать победу чистыми руками в равной борьбе - вот мое кредо!
- Судью еще не назначили, - развел руками Горелик. - Когда назначат, обязательно проработаем этот вопрос… Итак, на сегодня все.
- Нет, не все! - Я поднялась. - По-моему, пора поставить вопрос о работе информационного отдела.
- А что такое? - взвился начальник отдела Хохряков. - Какие претензии у офицера по особым поручениям?
- Особые! - Я достала из портфеля листок бумаги с чернильными разводами жидких строчек посередине и гневно потрясла им в воздухе. - Один из активнейших врагов нашей Организации, номер один в картотеке «Анти» удостоился всего тридцати слов в вашем отчете! Причем половину из них составляют названия написанных этим господином книг! Как прикажете работать с такой информацией? Нам предстоит решающая схватка, а мы до сих пор не знаем элементарного - где Коркин живет и с кем, кто его родители, как он спит, с кем спит, чем питается на завтрак, какие книги читает, по какому маршруту ездит на работу… Ничего!
- С Коркиным дело обстоит так, - растерянно произнес Хохряков. - Информация о нем очень скудна, поскольку он очень закрытый человек и совершенно не расположен к общению на личные темы. Мы несколько раз засылали к нему под видом журналистов своих сотрудников, но они вернулись от него, как говорится, несолоно хлебавши. Этот человек часами может говорить о тонкостях церковного раскола в семнадцатом веке, но молчит как рыба о себе самом.
- А его жена? Ведь он женат, судя по справке! Можно действовать через нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65