Не поможет немец своей стране, докладывая о поведении коллег-французов? Будучи патриотом, тот соглашается и годами работает на Иерусалим. Так происходило не раз.
Такое логично предположить, — продолжал сэр Найджел, — мы изучили личное дело Беренсона от корки до корки. Вербовка «под чужим флагом» может многое объяснить в нем.
Несколько человек согласно кивнули, вспомнив личное дело Беренсона. Сразу после университета он начал работать в Форин-офис. Он хорошо зарекомендовал себя, трижды выезжал за границу, постепенно, хотя и не слишком быстро, продвигался вверх по служебной лестнице.
В середине шестидесятых годов женился на леди Фионе Глен и вскоре получил назначение в ЮАР, куда отправился с женой. Возможно именно там, встретившись с традиционным южноафриканским гостеприимством, он проникся к Африке симпатией и восхищением. В то время у власти в Британии были лейбористы, в Родезии шли волнения. Его открытое восхищение Преторией было воспринято не слишком благожелательно.
Когда в 1969 году он вернулся в Великобританию, до него дошли слухи, что следующее его назначение предстоит в нейтральную страну, например, Боливию. Можно только гадать, но вполне вероятно, что леди Фиона, которая была не против Претории, отказалась покинуть своих любимых лошадей и светских друзей ради трех лет пребывания где-то в Андах. Как бы то ни было Джордж Беренсон попросил перевести его в министерство обороны, что считалось безусловным понижением. Но при богатстве жены ему приходилось с ней считаться. Освободившись от ограничений, диктуемых службой в министерстве иностранных дел, он стал членом нескольких проюжноафриканских обществ дружбы, куда обычно вступают люди, придерживающиеся крайне правых политических взглядов.
По крайней мере сэр Перегрин Джонс знал, что известные и слишком откровенные правые политические убеждения Беренсона не позволили ему, Джонсу, рекомендовать его к представлению на дворянский титул. Кстати, это тоже могло вызвать обиду Беренсона.
Когда час назад члены «Парагона» прочли доклад Престона, некоторые подумали, что за симпатией Беренсона к ЮАР кроется тайная симпатия к СССР. Теперь предположение сэра Найджела Ирвина представило все в ином свете.
— «Под чужим флагом»? — задумчиво проговорил сэр Пэдди Стрикленд. — Ты думаешь, он считал, что передает секреты Южной Африке?
— Меня самого мучает эта загадка, — откликнулся Ирвин, — Если он тайный коммунист или сочувствующий, почему Центр не дал ему советского шефа? Я знаю по крайней мере пятерых человек в их посольстве, которые справились бы с такой задачей.
— Признаться, я в недоумении, — сказал сэр Энтони Пламб. Он поднял глаза и вновь их опустил, поймав взгляд сэра Найджела Ирвина с другого конца стола. Ирвин быстро подмигнул. Сэр Энтони Пламб уставился в личное дело Беренсона, лежавшее перед ним. Хитрюга Найджел, — подумал он, — ты ведь не просто предполагаешь, ты уверен.
Действительно, двумя днями ранее Андреев кое-что рассказал. Немного. Просто передал разговор в буфете советского посольства. Они немного выпили с сотрудником Управления «С» и болтали об общих проблемах. Андреев что-то заметил о пользе вербовки «под чужим флагом», сотрудник Управления «С» усмехнулся, подмигнул и указательным пальцем слегка постучал по носу. Андреев трактовал этот жест как признание того, что в настоящее время в Лондоне идет операция «под чужим флагом» и что его собеседник о ней знает. Когда он рассказал об этом эпизоде сэру Найджелу, тот согласился с такой трактовкой. Еще одна мысль пришла в голову сэру Энтони. Если ты действительно что-то знаешь, Найджел, значит, у тебя есть источник информации в самой резидентуре. Старый лис. Затем возникла другая, уже менее приятная мысль. Почему бы не сказать об этом открыто? Всем сидящим за столом можно доверять, не так ли? Червячок беспокойства зашевелился у него внутри. Он поднял голову.
— Я считаю, что мы должны серьезно подумать над предложением Найджела. В нем есть логика. Что ты думаешь, Найджел?
— Этот человек — предатель, нет никаких сомнений. Если ему предъявить документы, оказавшиеся в наших руках, думаю, он будет потрясен. Если после этого ему дать прочесть доклад Престона и если он действительно был уверен, что работал на Преторию, считаю, что ему не удастся скрыть своего шока. Если же он тайный коммунист, то все знает о Марэ и не удивится. Я думаю, что проницательный человек все поймет по его реакции.
— А если действительно была вербовка «под чужим флагом»? — поинтересовался сэр Перри Джонс.
— Тогда, я полагаю, он окажет всяческое содействие в оценке причиненного ущерба. Более того, думаю, что его удастся уговорить перейти на нашу сторону для организации широкой кампании по дезинформации Москвы. Это позволит нам спасти хоть как-то наше положение в глазах наших союзников.
Сэр Пэдди Стрикленд был побежден этой ремаркой. Все согласились с тактикой сэра Найджела.
— И последнее, кто пойдет к нему? — спросил сэр Энтони.
Сэр Найджел кашлянул.
— Вообще-то это относится к компетенции МИ-5, — сказал он, — но операцией по дезинформации будет заниматься МИ-6. Кроме того, я знаком с этим человеком. Мы учились вместе в школе.
— Боже мой, — воскликнул Пламб, — он же моложе тебя!
— На пять лет. Он когда-то чистил мне ботинки.
— Ну, хорошо. Кто «за»? Есть «против»? Нет. Найджел, он твой. Держи нас в курсе дела.
* * *
24-го числа, во вторник, турист из ЮАР прибыл из Йоханнесбурга в лондонский аэропорт Хитроу, где без проблем прошел все формальности.
Когда он вышел с саквояжем из зоны таможенного контроля, к нему подошел молодой человек и о чем-то спросил. Плотный южноафриканец утвердительно кивнул. Молодой человек взял у него из рук саквояж и повел к ожидавшей машине.
Вместо того чтобы направиться в Лондон, водитель поехал сначала по кольцевой дороге М25, а затем по МЗ в направлении Гэмпшира. Через час они подъехали к симпатичному загородному особняку в окрестностях Бэзингстока. У южноафриканца взяли пальто и проводили в библиотеку. Сидящий у камина англичанин в твидовом пиджаке, примерно таких же лет, что и прибывший, встал, чтобы его приветствовать.
— Генри Пьенаар, как приятно тебя снова видеть. Сколько лет прошло! Добро пожаловать в Англию.
— Найджел, как твои дела?
У руководителей секретных служб двух стран оставался час до обеда, поэтому после кратких приветствий они сразу приступили к обсуждению проблемы, которая привела генерала Пьенаара в этот загородный дом секретной службы для высоких, но неофициальных гостей.
К вечеру сэр Найджел Ирвин получил то, что хотел. Южноафриканец согласился не трогать Марэ, чтобы дать Ирвину возможность развернуть широкую дезинформацию через Джорджа Беренсона, предполагая, что тот примет участие в «игре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Такое логично предположить, — продолжал сэр Найджел, — мы изучили личное дело Беренсона от корки до корки. Вербовка «под чужим флагом» может многое объяснить в нем.
Несколько человек согласно кивнули, вспомнив личное дело Беренсона. Сразу после университета он начал работать в Форин-офис. Он хорошо зарекомендовал себя, трижды выезжал за границу, постепенно, хотя и не слишком быстро, продвигался вверх по служебной лестнице.
В середине шестидесятых годов женился на леди Фионе Глен и вскоре получил назначение в ЮАР, куда отправился с женой. Возможно именно там, встретившись с традиционным южноафриканским гостеприимством, он проникся к Африке симпатией и восхищением. В то время у власти в Британии были лейбористы, в Родезии шли волнения. Его открытое восхищение Преторией было воспринято не слишком благожелательно.
Когда в 1969 году он вернулся в Великобританию, до него дошли слухи, что следующее его назначение предстоит в нейтральную страну, например, Боливию. Можно только гадать, но вполне вероятно, что леди Фиона, которая была не против Претории, отказалась покинуть своих любимых лошадей и светских друзей ради трех лет пребывания где-то в Андах. Как бы то ни было Джордж Беренсон попросил перевести его в министерство обороны, что считалось безусловным понижением. Но при богатстве жены ему приходилось с ней считаться. Освободившись от ограничений, диктуемых службой в министерстве иностранных дел, он стал членом нескольких проюжноафриканских обществ дружбы, куда обычно вступают люди, придерживающиеся крайне правых политических взглядов.
По крайней мере сэр Перегрин Джонс знал, что известные и слишком откровенные правые политические убеждения Беренсона не позволили ему, Джонсу, рекомендовать его к представлению на дворянский титул. Кстати, это тоже могло вызвать обиду Беренсона.
Когда час назад члены «Парагона» прочли доклад Престона, некоторые подумали, что за симпатией Беренсона к ЮАР кроется тайная симпатия к СССР. Теперь предположение сэра Найджела Ирвина представило все в ином свете.
— «Под чужим флагом»? — задумчиво проговорил сэр Пэдди Стрикленд. — Ты думаешь, он считал, что передает секреты Южной Африке?
— Меня самого мучает эта загадка, — откликнулся Ирвин, — Если он тайный коммунист или сочувствующий, почему Центр не дал ему советского шефа? Я знаю по крайней мере пятерых человек в их посольстве, которые справились бы с такой задачей.
— Признаться, я в недоумении, — сказал сэр Энтони Пламб. Он поднял глаза и вновь их опустил, поймав взгляд сэра Найджела Ирвина с другого конца стола. Ирвин быстро подмигнул. Сэр Энтони Пламб уставился в личное дело Беренсона, лежавшее перед ним. Хитрюга Найджел, — подумал он, — ты ведь не просто предполагаешь, ты уверен.
Действительно, двумя днями ранее Андреев кое-что рассказал. Немного. Просто передал разговор в буфете советского посольства. Они немного выпили с сотрудником Управления «С» и болтали об общих проблемах. Андреев что-то заметил о пользе вербовки «под чужим флагом», сотрудник Управления «С» усмехнулся, подмигнул и указательным пальцем слегка постучал по носу. Андреев трактовал этот жест как признание того, что в настоящее время в Лондоне идет операция «под чужим флагом» и что его собеседник о ней знает. Когда он рассказал об этом эпизоде сэру Найджелу, тот согласился с такой трактовкой. Еще одна мысль пришла в голову сэру Энтони. Если ты действительно что-то знаешь, Найджел, значит, у тебя есть источник информации в самой резидентуре. Старый лис. Затем возникла другая, уже менее приятная мысль. Почему бы не сказать об этом открыто? Всем сидящим за столом можно доверять, не так ли? Червячок беспокойства зашевелился у него внутри. Он поднял голову.
— Я считаю, что мы должны серьезно подумать над предложением Найджела. В нем есть логика. Что ты думаешь, Найджел?
— Этот человек — предатель, нет никаких сомнений. Если ему предъявить документы, оказавшиеся в наших руках, думаю, он будет потрясен. Если после этого ему дать прочесть доклад Престона и если он действительно был уверен, что работал на Преторию, считаю, что ему не удастся скрыть своего шока. Если же он тайный коммунист, то все знает о Марэ и не удивится. Я думаю, что проницательный человек все поймет по его реакции.
— А если действительно была вербовка «под чужим флагом»? — поинтересовался сэр Перри Джонс.
— Тогда, я полагаю, он окажет всяческое содействие в оценке причиненного ущерба. Более того, думаю, что его удастся уговорить перейти на нашу сторону для организации широкой кампании по дезинформации Москвы. Это позволит нам спасти хоть как-то наше положение в глазах наших союзников.
Сэр Пэдди Стрикленд был побежден этой ремаркой. Все согласились с тактикой сэра Найджела.
— И последнее, кто пойдет к нему? — спросил сэр Энтони.
Сэр Найджел кашлянул.
— Вообще-то это относится к компетенции МИ-5, — сказал он, — но операцией по дезинформации будет заниматься МИ-6. Кроме того, я знаком с этим человеком. Мы учились вместе в школе.
— Боже мой, — воскликнул Пламб, — он же моложе тебя!
— На пять лет. Он когда-то чистил мне ботинки.
— Ну, хорошо. Кто «за»? Есть «против»? Нет. Найджел, он твой. Держи нас в курсе дела.
* * *
24-го числа, во вторник, турист из ЮАР прибыл из Йоханнесбурга в лондонский аэропорт Хитроу, где без проблем прошел все формальности.
Когда он вышел с саквояжем из зоны таможенного контроля, к нему подошел молодой человек и о чем-то спросил. Плотный южноафриканец утвердительно кивнул. Молодой человек взял у него из рук саквояж и повел к ожидавшей машине.
Вместо того чтобы направиться в Лондон, водитель поехал сначала по кольцевой дороге М25, а затем по МЗ в направлении Гэмпшира. Через час они подъехали к симпатичному загородному особняку в окрестностях Бэзингстока. У южноафриканца взяли пальто и проводили в библиотеку. Сидящий у камина англичанин в твидовом пиджаке, примерно таких же лет, что и прибывший, встал, чтобы его приветствовать.
— Генри Пьенаар, как приятно тебя снова видеть. Сколько лет прошло! Добро пожаловать в Англию.
— Найджел, как твои дела?
У руководителей секретных служб двух стран оставался час до обеда, поэтому после кратких приветствий они сразу приступили к обсуждению проблемы, которая привела генерала Пьенаара в этот загородный дом секретной службы для высоких, но неофициальных гостей.
К вечеру сэр Найджел Ирвин получил то, что хотел. Южноафриканец согласился не трогать Марэ, чтобы дать Ирвину возможность развернуть широкую дезинформацию через Джорджа Беренсона, предполагая, что тот примет участие в «игре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109