В гостиной были высокие потолки и сводчатые перекрытия. Вдоль стен стояли койки с наспех заправленными постелями. Из открытого стенного шкафа вывалились несколько чемоданов и саквояж. Между кроватями стоял столик, покрытый линолеумом, на нем — набор косметики и несколько зеркалец. На потрескавшемся полу была рассыпана пудра и румяна.
— Вы по поводу тех штрафов за нарушения правил, которые я не заплатила? Послушайте, у меня еще три дня съемок в «Проклятии мумии» на РКО. Когда они мне заплатят, я пришлю вам чек. Хорошо?
Я сказал:
— Это по поводу Элизабет Шорт. Мисс...
Она изобразила удивление:
— Сэддон. Шерил, с одним "л", Сэддон. Послушайте, сегодня утром я уже разговаривала с полицейским. Сержант, не помню фамилию, он еще сильно заикается. Он задал мне тысячу вопросов про Бетти и ее приятелей, и я уже тысячу раз сказала ему, что здесь ночует уйма девушек и к ним приходит уйма парней, но большинство из них приходят на одну ночь. Я рассказала ему, что Бетти жила здесь с ноября по декабрь, платила доллар в день, как все, и что я не помню имен ее кавалеров. А теперь я могу идти? Грузовик должен вот-вот подъехать, а мне очень нужна эта работа.
В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.
— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.
«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.
— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?
Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.
— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.
Я достал ручку и блокнот.
— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?
— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.
— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?
— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?
— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?
Шерил Сэддон фыркнула:
— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.
— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.
Шерил затушила сигарету и зажгла новую. Какое-то время она молча курила, и я понимал, что актерская часть ее натуры не прочь спародировать Бетти Шорт.
Наконец она сказала:
— Вы читали в газетах про Черную Орхидею?
— Да.
— В общем, у Бетти был такой бзик — всегда одеваться в черное. Таким нарядом она хотела произвести впечатление на кастингах, куда ходила вместе с другими девочками. Правда, это случалось нечасто, потому что она любила спать до обеда. Иногда она давала этому другое объяснение, говоря, что носит черное в знак траура по умершему отцу или по погибшим на фронте солдатам. А уже на следующий день говорила, что ее отец жив. Когда она исчезала на пару дней, а потом возвращалась с бабками, то одной девочке она говорила, что умер ее дядя и оставил ей наследство, другой — что она выиграла деньги в покер в Гарденс. Она всем врала, что замужем за героем войны, только у героя всякий раз менялась фамилия. Теперь представляете картину?
Я ответил:
— Отчетливо. Давайте сменим тему.
— Отлично. Как насчет международных кредитов?
— Как насчет кино? Вы, девчонки, все стараетесь туда попасть, верно?
Шерил обвела меня взглядом роковой женщины.
— Я уже попала. Я снималась в «Женщине-пантере», «Нападении призрака» и «Сладкой ягоде».
— Мои поздравления. А Бетти когда-нибудь снималась?
— Может быть. Может быть, один раз, а может, и нет. Она была такая лгунья.
— Продолжайте.
— Где-то на День благодарения девчонки, скинувшись, устроили на шестом этаже праздничный ужин, и Бетти, у которой тогда водились деньги, купила целых два ящика пива. Она хвасталась, что снялась в фильме, и показывала всем театральный бинокль, который ей якобы подарил директор картины. У многих девочек были дешевые бинокли, подаренные киношниками, но у Бетти был дорогой, на цепочке, с бархатным футлярчиком. Помню, у нее тогда глаза от счастья блестели, и она говорила, наконец-то наступила светлая полоса в жизни.
— Она сказала, как называется картина?
Шерил отрицательно покачала головой.
— Упоминала какие-то имена в связи с этим фильмом?
— Если и упоминала, то я не помню.
Я осмотрел комнату и, насчитав двенадцать кроватей по доллару за ночь, подумал о небедной жизни домовладельца. После чего спросил:
— Вы знаете, что такое — постель продюсера?
Ее глаза зажглись презрением.
— Это не про меня, парнишка. Никогда.
— Бетти Шорт?
— Возможно.
Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь.
* * *
Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж-драйв, 1611» — розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.
Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.
— Я займусь этими, а ты — девчонками. Знаешь, как их зовут?
Я ответил:
— Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?
— Умираю от скуки. О чем мне их спросить?
— Я сам спрошу, сержант.
— Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?
— Сержант...
Кениг обрызгал меня слюной.
— Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!
Видя, что назревает конфликт, я сказал:
— Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.
Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:
— Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.
Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:
— Я — Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд — на улице.
Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.
— Я по поводу Элизабет Шорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
— Вы по поводу тех штрафов за нарушения правил, которые я не заплатила? Послушайте, у меня еще три дня съемок в «Проклятии мумии» на РКО. Когда они мне заплатят, я пришлю вам чек. Хорошо?
Я сказал:
— Это по поводу Элизабет Шорт. Мисс...
Она изобразила удивление:
— Сэддон. Шерил, с одним "л", Сэддон. Послушайте, сегодня утром я уже разговаривала с полицейским. Сержант, не помню фамилию, он еще сильно заикается. Он задал мне тысячу вопросов про Бетти и ее приятелей, и я уже тысячу раз сказала ему, что здесь ночует уйма девушек и к ним приходит уйма парней, но большинство из них приходят на одну ночь. Я рассказала ему, что Бетти жила здесь с ноября по декабрь, платила доллар в день, как все, и что я не помню имен ее кавалеров. А теперь я могу идти? Грузовик должен вот-вот подъехать, а мне очень нужна эта работа.
В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.
— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.
«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.
— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?
Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.
— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.
Я достал ручку и блокнот.
— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?
— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.
— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?
— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?
— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?
Шерил Сэддон фыркнула:
— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.
— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.
Шерил затушила сигарету и зажгла новую. Какое-то время она молча курила, и я понимал, что актерская часть ее натуры не прочь спародировать Бетти Шорт.
Наконец она сказала:
— Вы читали в газетах про Черную Орхидею?
— Да.
— В общем, у Бетти был такой бзик — всегда одеваться в черное. Таким нарядом она хотела произвести впечатление на кастингах, куда ходила вместе с другими девочками. Правда, это случалось нечасто, потому что она любила спать до обеда. Иногда она давала этому другое объяснение, говоря, что носит черное в знак траура по умершему отцу или по погибшим на фронте солдатам. А уже на следующий день говорила, что ее отец жив. Когда она исчезала на пару дней, а потом возвращалась с бабками, то одной девочке она говорила, что умер ее дядя и оставил ей наследство, другой — что она выиграла деньги в покер в Гарденс. Она всем врала, что замужем за героем войны, только у героя всякий раз менялась фамилия. Теперь представляете картину?
Я ответил:
— Отчетливо. Давайте сменим тему.
— Отлично. Как насчет международных кредитов?
— Как насчет кино? Вы, девчонки, все стараетесь туда попасть, верно?
Шерил обвела меня взглядом роковой женщины.
— Я уже попала. Я снималась в «Женщине-пантере», «Нападении призрака» и «Сладкой ягоде».
— Мои поздравления. А Бетти когда-нибудь снималась?
— Может быть. Может быть, один раз, а может, и нет. Она была такая лгунья.
— Продолжайте.
— Где-то на День благодарения девчонки, скинувшись, устроили на шестом этаже праздничный ужин, и Бетти, у которой тогда водились деньги, купила целых два ящика пива. Она хвасталась, что снялась в фильме, и показывала всем театральный бинокль, который ей якобы подарил директор картины. У многих девочек были дешевые бинокли, подаренные киношниками, но у Бетти был дорогой, на цепочке, с бархатным футлярчиком. Помню, у нее тогда глаза от счастья блестели, и она говорила, наконец-то наступила светлая полоса в жизни.
— Она сказала, как называется картина?
Шерил отрицательно покачала головой.
— Упоминала какие-то имена в связи с этим фильмом?
— Если и упоминала, то я не помню.
Я осмотрел комнату и, насчитав двенадцать кроватей по доллару за ночь, подумал о небедной жизни домовладельца. После чего спросил:
— Вы знаете, что такое — постель продюсера?
Ее глаза зажглись презрением.
— Это не про меня, парнишка. Никогда.
— Бетти Шорт?
— Возможно.
Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь.
* * *
Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж-драйв, 1611» — розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.
Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.
— Я займусь этими, а ты — девчонками. Знаешь, как их зовут?
Я ответил:
— Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?
— Умираю от скуки. О чем мне их спросить?
— Я сам спрошу, сержант.
— Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?
— Сержант...
Кениг обрызгал меня слюной.
— Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!
Видя, что назревает конфликт, я сказал:
— Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.
Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:
— Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.
Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:
— Я — Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд — на улице.
Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.
— Я по поводу Элизабет Шорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108