Может быть, в следующий раз, если он решится на нечто подобное.
Несколько секунд они стояли молча, затем Глебов, у которого при одном только виде этого человека скулы сводило от ненависти, но одновременно в душу закрадывался страх, негромко сказал:
– Послушайте, Абросимов… Вот когда вы убивали того несчастного заключенного, ночью, на плацу, перед другими литерными… У вас что, не дрогнула рука, когда вы стреляли в безоружного и беззащитного человека?
Светловолосый гигант скривил губы в презрительной усмешке.
– Нет, не дрогнула. Да будет вам известно, Глебов, тот уркаган, которого я застрелил ради острастки остальным, шел в третью ходку и был осужден за убийство… – Помолчав немного, он сказал: – Ну а вы, значит, гуманист? У вас, Глебов, руки не дрожали, когда вы проводили свои эксперименты в одном из московских роддомов? Где специально для вас, нашего «вундеркинда» и кудесника, выгородили и оснастили отдельную операционную палату и куда свезли несколько младенцев, от которых несколькими днями ранее отказались породившие их женщины? У вас не дрогнула рука, когда вы взрезали нежную младенческую кожу своим лазерным скальпелем?
– Это неправда! – вспыхнул Глебов. – Кое-кто хотел, чтобы я это сделал, но у вас… у них ничего не вышло!
– Ну да, конечно, – хмыкнув, сказал Дмитрий Абросимов. – Но люди-то все равно погибли! Именно по вашей, кстати, вине…
Глебову хотелось наброситься на этого светловолосого ублюдка с кулаками – и будь что будет! – но он, как это было уже с ним прежде, сдержался – на самом краю.
«Держи себя в руках! – сказал себе Игорь Валентинович. – У тебя появился шанс… Да, пусть призрачный, но шанс кое-что поправить в своей жизни. Сохраняй холодную голову и думай о том, как помочь другому, а значит – и самому себе…»
– У нас образовалась еще одна вакансия. – Абросимов задумчиво потеребил рукой, затянутой в перчатку, свой массивный подбородок. – Вот что, Игорь Валентинович… Копии документов на последний этап в «девятку» все еще у вас?
– Да, у меня, – почувствовав, как у него екнуло сердце, сказал доктор. – Подобрать кого-то вместо Пятого?
– Не сочтите за труд, – кивнул Абросимов. – Передадите его данные моему помощнику; он договорится с хозяевами «девятки». И нужного человечка тут же доставят в наш сектор…
Прежде чем покинуть помещение медблока, Дмитрий Абросимов сказал:
– Ближайшие двое суток меня не будет, есть другие дела. Будьте паинькой, Глебов! Не забывайте, что вы у нас плотно сидите на крючке.
Глава 20
ГДЕ НАМ, ДУРАКАМ, ЧАЙ ПИТЬ
Назначенное предварительно свидание с Машей Даниловой на среду Швецу пришлось отменить. Потому что на тот момент к такой встрече он не был готов. Не чувствовал он себя готовым к такого рода контактам и сейчас, в пятницу, но его личное мнение с некоторых пор никого особо не интересовало.
В общежитие он вернулся сегодня чуть пораньше, чем обычно, – в начале седьмого вечера. В половине седьмого набрал на сотовом СМС-сообщение:
«МАША, У МЕНЯ ЕСТЬ ДЛЯ ВАС НОВОСТИ».
И отправил «эсэмэску» на мобильник Даниловой.
Не успел он выкурить сигарету, как прилетел ответ:
«ОТЛИЧНО. ЖДУ ВАС В ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА НА СЪЕМНОЙ КВАРТИРЕ. МАША».
– Отлично? – пробормотал Швец. – Как раз наоборот, девочка… все очень, очень хреново. И кончиться все может плохо… Вот только для кого из нас двоих?..
Он налил себе стопарь водки, взял соленый огурец, – сейчас у него не было напрягов с деньгами, холодильник полон еды, но в горло почему-то ничего не лезет – опрокинул водку в себя и схрумкал огуречик.
Швец в темпе принял душ, побрился, тщательно почистил зубы, чтобы не осталось запаха сорокаградусной. Надел новую пару белья и новый же комплект носков. Настрой у Валеры сейчас был отнюдь не романтический. Но как истинный джентльмен – так он иногда о себе думал – Швец не мог позволить себе выглядеть неряшливо, отправляясь на свидание с молодой симпатичной дамой.
«Своих» предупреждать дополнительно телефонным звонком или как-то иначе он не стал, поскольку они «в курсе».
«Ведите себя с ней просто и естественно, Швец, – выдал по ходу инструктажа ему глава спецотдела. – А главное, не вздумайте строить из себя Джеймса Бонда!..»
Без четверти восемь Швец вышел из дверей станции метро «Братиславская». Вечер выдался тихий, теплый, на город исподволь опускались сумерки. Оделся он по-летнему: светлые брюки с наборным кожаным ремешком, легкие мокасины, небесного цвета майка с коротким рукавом и летний светло-серый пиджак с закатанными почти по локоть рукавами.
Проходя мимо базарчика, Валера по ходу прикупил бутылку шампанского, коробку конфет (все это он сложил в пакет), а также букетик лиловых ирисов. Это была чистая отсебятина. Во всяком случае, данный пункт при проведении инструктажа с ним не обсуждался.
Наверное, как и большинство мужчин, он подвержен влиянию глубоко загнанных в подкорку стереотипов. Как же можно идти на свидание с молодой красивой женщиной, – пусть даже впоследствии выяснится, что она двуличная тварь, зубастая акула и ядовитая змеюка в одном лице – без букета цветов и бутылки шампанского?..
До многоэтажного дома, в котором Данилова снимала однокомнатную квартиру, от станции метро рукой подать.
Хотя Швец, следуя советам инструктировавшего его человека, старался не рыскать глазами по сторонам, он все равно заметил припаркованный неподалеку от нужного ему подъезда автомобиль марки «опель». Да, тот самый, что, по заверениям Вити Миронова, следил за ним и за Даниловой – вернее, следили только за Швецом, а Данилову эти люди, похоже, прикрывали, охраняя ее на случай возникновения какого-нибудь ЧП.
Джипа марки «Тойота» он здесь не обнаружил; не исключено, что этот засвеченный уже перед Швецом транспорт припаркован где-то поблизости либо заменен какой-то другой машиной.
Дверь съемной квартиры открылась в ту же секунду, когда палец Валеры коснулся звонка.
– Здравствуйте, Маша. – Войдя в коридор, он плотно закрыл за собой дверь. – Гм… В этом наряде… вы выглядите великолепно! Я уже говорил вам, что вы оч-чень красивая женщина?
Данилова действительно выглядела в этот вечер весьма недурственно. Во-первых, на ней красовалось вечернее платье с большим вырезом на спине, – это обстоятельство он уж после открыл для себя – оставляющее обнаженными ее гладкие красивые плечи и руки, а также частично открывающее взору нежные упругие полушария грудей, каковые оказались даже более высокими, нежели мог предположить Швец ранее. Во-вторых, она чуть поменяла прическу, еще сильнее забрав волосы наверх, открыв высокую шею, от чего все ее лицо с высокими скулами и красивым разрезом рта – удачный макияж лишь подчеркнул это – приобрело более тонкие, законченные черты… Куда только подевалась румяная мордашка наивной провинциалочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Несколько секунд они стояли молча, затем Глебов, у которого при одном только виде этого человека скулы сводило от ненависти, но одновременно в душу закрадывался страх, негромко сказал:
– Послушайте, Абросимов… Вот когда вы убивали того несчастного заключенного, ночью, на плацу, перед другими литерными… У вас что, не дрогнула рука, когда вы стреляли в безоружного и беззащитного человека?
Светловолосый гигант скривил губы в презрительной усмешке.
– Нет, не дрогнула. Да будет вам известно, Глебов, тот уркаган, которого я застрелил ради острастки остальным, шел в третью ходку и был осужден за убийство… – Помолчав немного, он сказал: – Ну а вы, значит, гуманист? У вас, Глебов, руки не дрожали, когда вы проводили свои эксперименты в одном из московских роддомов? Где специально для вас, нашего «вундеркинда» и кудесника, выгородили и оснастили отдельную операционную палату и куда свезли несколько младенцев, от которых несколькими днями ранее отказались породившие их женщины? У вас не дрогнула рука, когда вы взрезали нежную младенческую кожу своим лазерным скальпелем?
– Это неправда! – вспыхнул Глебов. – Кое-кто хотел, чтобы я это сделал, но у вас… у них ничего не вышло!
– Ну да, конечно, – хмыкнув, сказал Дмитрий Абросимов. – Но люди-то все равно погибли! Именно по вашей, кстати, вине…
Глебову хотелось наброситься на этого светловолосого ублюдка с кулаками – и будь что будет! – но он, как это было уже с ним прежде, сдержался – на самом краю.
«Держи себя в руках! – сказал себе Игорь Валентинович. – У тебя появился шанс… Да, пусть призрачный, но шанс кое-что поправить в своей жизни. Сохраняй холодную голову и думай о том, как помочь другому, а значит – и самому себе…»
– У нас образовалась еще одна вакансия. – Абросимов задумчиво потеребил рукой, затянутой в перчатку, свой массивный подбородок. – Вот что, Игорь Валентинович… Копии документов на последний этап в «девятку» все еще у вас?
– Да, у меня, – почувствовав, как у него екнуло сердце, сказал доктор. – Подобрать кого-то вместо Пятого?
– Не сочтите за труд, – кивнул Абросимов. – Передадите его данные моему помощнику; он договорится с хозяевами «девятки». И нужного человечка тут же доставят в наш сектор…
Прежде чем покинуть помещение медблока, Дмитрий Абросимов сказал:
– Ближайшие двое суток меня не будет, есть другие дела. Будьте паинькой, Глебов! Не забывайте, что вы у нас плотно сидите на крючке.
Глава 20
ГДЕ НАМ, ДУРАКАМ, ЧАЙ ПИТЬ
Назначенное предварительно свидание с Машей Даниловой на среду Швецу пришлось отменить. Потому что на тот момент к такой встрече он не был готов. Не чувствовал он себя готовым к такого рода контактам и сейчас, в пятницу, но его личное мнение с некоторых пор никого особо не интересовало.
В общежитие он вернулся сегодня чуть пораньше, чем обычно, – в начале седьмого вечера. В половине седьмого набрал на сотовом СМС-сообщение:
«МАША, У МЕНЯ ЕСТЬ ДЛЯ ВАС НОВОСТИ».
И отправил «эсэмэску» на мобильник Даниловой.
Не успел он выкурить сигарету, как прилетел ответ:
«ОТЛИЧНО. ЖДУ ВАС В ВОСЕМЬ ВЕЧЕРА НА СЪЕМНОЙ КВАРТИРЕ. МАША».
– Отлично? – пробормотал Швец. – Как раз наоборот, девочка… все очень, очень хреново. И кончиться все может плохо… Вот только для кого из нас двоих?..
Он налил себе стопарь водки, взял соленый огурец, – сейчас у него не было напрягов с деньгами, холодильник полон еды, но в горло почему-то ничего не лезет – опрокинул водку в себя и схрумкал огуречик.
Швец в темпе принял душ, побрился, тщательно почистил зубы, чтобы не осталось запаха сорокаградусной. Надел новую пару белья и новый же комплект носков. Настрой у Валеры сейчас был отнюдь не романтический. Но как истинный джентльмен – так он иногда о себе думал – Швец не мог позволить себе выглядеть неряшливо, отправляясь на свидание с молодой симпатичной дамой.
«Своих» предупреждать дополнительно телефонным звонком или как-то иначе он не стал, поскольку они «в курсе».
«Ведите себя с ней просто и естественно, Швец, – выдал по ходу инструктажа ему глава спецотдела. – А главное, не вздумайте строить из себя Джеймса Бонда!..»
Без четверти восемь Швец вышел из дверей станции метро «Братиславская». Вечер выдался тихий, теплый, на город исподволь опускались сумерки. Оделся он по-летнему: светлые брюки с наборным кожаным ремешком, легкие мокасины, небесного цвета майка с коротким рукавом и летний светло-серый пиджак с закатанными почти по локоть рукавами.
Проходя мимо базарчика, Валера по ходу прикупил бутылку шампанского, коробку конфет (все это он сложил в пакет), а также букетик лиловых ирисов. Это была чистая отсебятина. Во всяком случае, данный пункт при проведении инструктажа с ним не обсуждался.
Наверное, как и большинство мужчин, он подвержен влиянию глубоко загнанных в подкорку стереотипов. Как же можно идти на свидание с молодой красивой женщиной, – пусть даже впоследствии выяснится, что она двуличная тварь, зубастая акула и ядовитая змеюка в одном лице – без букета цветов и бутылки шампанского?..
До многоэтажного дома, в котором Данилова снимала однокомнатную квартиру, от станции метро рукой подать.
Хотя Швец, следуя советам инструктировавшего его человека, старался не рыскать глазами по сторонам, он все равно заметил припаркованный неподалеку от нужного ему подъезда автомобиль марки «опель». Да, тот самый, что, по заверениям Вити Миронова, следил за ним и за Даниловой – вернее, следили только за Швецом, а Данилову эти люди, похоже, прикрывали, охраняя ее на случай возникновения какого-нибудь ЧП.
Джипа марки «Тойота» он здесь не обнаружил; не исключено, что этот засвеченный уже перед Швецом транспорт припаркован где-то поблизости либо заменен какой-то другой машиной.
Дверь съемной квартиры открылась в ту же секунду, когда палец Валеры коснулся звонка.
– Здравствуйте, Маша. – Войдя в коридор, он плотно закрыл за собой дверь. – Гм… В этом наряде… вы выглядите великолепно! Я уже говорил вам, что вы оч-чень красивая женщина?
Данилова действительно выглядела в этот вечер весьма недурственно. Во-первых, на ней красовалось вечернее платье с большим вырезом на спине, – это обстоятельство он уж после открыл для себя – оставляющее обнаженными ее гладкие красивые плечи и руки, а также частично открывающее взору нежные упругие полушария грудей, каковые оказались даже более высокими, нежели мог предположить Швец ранее. Во-вторых, она чуть поменяла прическу, еще сильнее забрав волосы наверх, открыв высокую шею, от чего все ее лицо с высокими скулами и красивым разрезом рта – удачный макияж лишь подчеркнул это – приобрело более тонкие, законченные черты… Куда только подевалась румяная мордашка наивной провинциалочки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88