Каковы бы ни были притязания Арагонского короля, он мог считаться спасителем лишь тогда, когда ему удастся выгнать французов. «Жители Каркассона, Безье и Тулузы, – писал позже Яков I, – явились к моему отцу (Педро И) с предложением, что если только он пожелает отвоевать их земли, то сможет стать их полновластным хозяином...». И правда, уже в 1211 году консулы Тулузы адресовали королю письменную апелляцию, где они жаловались на разорения, причиненные крестоносцами, и просили его вмешаться и защитить близких соседей: «Если горят соседские стены, это опасно для всех...». Католик Педро II преследовал и жег еретиков в своих землях. Однако окситанские бароны, консулы и буржуа срочно стали ревностными католиками и клялись, что среди них нет ни одного еретика.
Граф Тулузский вместе со своими вассалами графами Фуа и Коменжа решил разыграть последнюю карту: вмешательство короля ставит их в прямую зависимость от Арагона, но зато они, по крайней мере, смогут освободиться от чужестранного агрессора. Поразмыслив, Педро II принял сторону угнетенного и разоренного Лангедока. Даже если его желание помочь шуринам не было бескорыстным, не надо забывать, что этот феодальный король чувствовал, что притеснениями, которые терпели его вассалы, задета его собственная честь. К тому же семейная и национальная солидарность толкали его на защиту наследства сестер и страны, на языке которой он говорил и чьи поэты приводили его в восторг.
Посольство во главе с епископом Сеговии попыталось втолковать папе, что ересь уже побеждена, а легаты и Симон де Монфор теперь атакуют земли, никогда не бывшие заподозрены в ереси, и пользуются крестовым походом в своих личных захватнических интересах. К тому же, нападая на вассалов Арагонского короля, они мешают ему продолжать крестовый поход против мавров, который уже приносил такие хорошие плоды. И, наконец, занятый собственной войной с неверными, король надеялся, что, если крестовый поход против еретиков приостановят, то он сможет заполучить в Испанию флот крестоносцев, каждый год прибывающий на юг Франции. Боевую мощь этого флота он уже успел оценить по достоинству.
Под впечатлением королевского посольства папа написал Симону де Монфору одно из своих самых суровых писем: «Славный король Арагона попенял нам, что недоволен твоим походом на еретиков. Ты поднял крестоносное оружие против католического населения; ты пролил кровь невинных и вопреки воле графов Фуа и Коменжа и их вассала Гастона Беарнского захватил их земли, хотя жители этих мест вовсе не были заподозрены в ереси... Не желая ни ущемлять его (короля) прав, ни отвращать его от похвальных замыслов, мы приказываем тебе возвратить ему и его вассалам все их владения, кои ты захватил, ибо мы опасаемся, что эта несправедливость повлечет за собой толки относительно того, что ты трудился ради собственной выгоды, а не ради дела веры...».
Пока папа писал свои послания, Арагонский король, приглашенный легатами на Собор в Лавауре как представитель защиты графа Тулузского, сам оказался под угрозой отлучения со стороны Арно-Амори. Из соображений дела Церкви в Лангедоке ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы графа восстановили в правах – ни в принципе, ни фактически. Легаты предпочитали пойти на риск – как бы опасен он ни был – и объявить войну Арагонскому королю.
Почитать их письма, отчеты соборов и хронику Петра Сернейского – так кажется, что само существование Церкви на юге зависело от ликвидации графа Тулузского. Лучше папы и Арагонского короля ориентируясь в ситуации, они знали, что граф, человек на вид миролюбивый, рассудительный и склонный к компромиссам, для Церкви и есть тот самый «лев рыкающий», о котором они пишут в своих посланиях. Тем и объяснялась их ярость, что они знали характер графа и лучше раскусили его, чем большинство историков последующих веков. Этот «покровитель еретиков» твердо решил оставаться таковым до конца, наперекор всему. Поступая так по личной склонности или, вероятнее всего, из чувства справедливости, Раймон VI для еретиков был гарантом безопасности, надежной опорой. От этого он никогда не отступал. Этот «слабак» оказался изворотливым дипломатом, реалистом, необычайно твердым в своей позиции. Напугать его было трудно. Раймон VI, быть может, как никто другой, понимал, что Церковь – сила практически непобедимая и бороться с ней возможно, только разыгрывая самую преданную покорность. Он не откажется от этой тактики до того дня, когда его подданные-католики вступятся за него вопреки интересам Господа и в ущерб своим правам.
3. Арагонский король
Втравив христианнейшего Арагонского короля в скандальное предприятие, сделавшее его в глазах общественного мнения покровителем еретиков, граф Тулузский не без оснований мог надеяться, что война наконец покажет свое настоящее лицо. «Священная война» против ереси, которая сама по себе уже не интересовала ни одну из воюющих сторон, наконец станет заурядной захватнической войной, развязанной на христианской земле беспардонным авантюристом при поддержке нескольких амбициозных прелатов.
Папа колебался лишь мгновение. Введенный в заблуждение прелатами, которые, надо полагать, не постеснялись сгустить краски себе в оправдание, Иннокентий III резко переменил позицию и стал журить гордого Педро II, как отбившегося от рук дитятю: «Вот указания, которые Твоей Милости предлагается выполнить неукоснительно, иначе... мы будем вынуждены пригрозить тебе божественным неудовольствием и принять против тебя меры, которые нанесут тебе огромный и непоправимый ущерб» (письмо от 21 мая 1213 года).
Педро II, обиженный, может, слегка и утрированно, неблагодарностью папы, которому он всегда служил верой и правдой (и к тому же весьма недовольный, что Иннокентий III отказался дать ход его бракоразводному процессу с Мари де Монпелье), не обратил на угрозы никакого внимания. Он уже начал готовиться к военным действиям, прекрасно зная, что Монфора можно обуздать только силой. В Тулузе, где собрались войска, он получил папское послание, пообещал для виду повиноваться, но даже и не подумал бросить своих.
Силы Арагонского короля намного превосходили силы Монфора, а его военный опыт и мудрость подсказывали ему, что в конце концов побеждает всегда тот, кто прав. «Он собрал, – гласит „Песнь...“, – весь народ своей земли, и войско получилось отменное и большое. Он объявил, что идет на Тулузу сразиться с крестоносцами, опустошившими и разрушившими страну. Граф Тулузский запросил у него пощады, дабы не были его земли выжжены и разорены, ибо сам он никому в мире не делал зла».
Педро II вернулся в Барселону, где собрал войско в тысячу всадников; в кампании приняли участие лучшие воины Арагона и Каталонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120