Мне также известно, полковник, что он ушел из британской разведки, подал в отставку! Так вы полагаете, что этот Хайд и был тем вором, который забрался в квартиру Касса?.. Вы...
Один из помощников отошел от широкого окна, и перед ним с высоты шестнадцатого этажа принадлежавшего иностранному банку здания снова открылась панорама заполненных толпами людей Коннот-плейс и окружающих ее высоких современных зданий. С телефоном в руках он подошел к окну. Дальше к югу в жарком мареве почти исчезали правительственные здания и дипломатический анклав. На мгновение при виде панорамы – а может быть, от высоты – у него закружилась голова; навязчивые образы двух несовместимых между собой Индий выводили его из равновесия.
– В таком случае, – изрек он, убеждая полковника, себя и открывшуюся панораму, – надо немедленно заняться этим человеком. Если вы убеждены, что это именно он и что он выдает себя за родственника Касса, то он здесь с какой-то другой целью. – Возможно, не следовало принимать Питера Шелли за дурака, каким он казался В.К. в Оксфорде?.. – Нет, думаю, как можно быстрее. И еще... Касс... они не должны больше встречаться. Об этом надо позаботиться уже сегодня. Благодарю вас, полковник. До свидания.
Пракеш положил трубку и вернулся к столу. Снова закурил. Детская игра, убеждал он себя, так, на всякий случай. Обри тут ни при чем, ничего серьезного. Полковник, конечно, поймет, что это должно выглядеть, как несчастный случай...
* * *
Держась в стороне, он отрешенно смотрел вслед Роз, направляющейся на рейс до Сринагара. Тучная белая женщина, поправляя на плече дорожную сумку, прошла через дверь для отлетающих пассажиров, проглотившую ее, как две стеклянные губы. Потом, увидев ее за стеклом и глядя на стоящую на движущейся дорожке уменьшающуюся в размерах крупную фигуру, он виновато подумал об ожидавших ее опасностях. Он – может быть – рисковал жизнью Роз, а это было непростительно...
Но ему нужна была информация. Шелли сам ничего не предпримет против Шармара, потому что они вместе учились в Оксфорде! Хайд поморщился – Шармара нельзя трогать. Его высокий пост – достояние политики, а Касс, да и сам он, стали обузой.
Хайд вздохнул и, глядя на потолок, прислушался к передаваемым по радио известиям на английском языке – новые зверства в Пенджабе и Кашмире. Неприятно. Роз летела в зону военных действий. Пакистанская армия, сообщала корреспондентка, укрепляет свои позиции на участках линии прекращения огня, отрезавшей Индийский Кашмир от, как теперь его называют, Азад – свободного – Кашмира. Разумеется, в новостях фигурировал Шармар – успокаивал и обещал. По потолку, как по опрокинутому ландшафту, видимому с высоко летящего спутника, скользили вечерние тени. За ними в поисках насекомых двигалась крошечная ящерка.
Избежав наблюдения, Хайд проник в гостиницу. Если комнату обыскивали, то сделали это профессионально. Ему было не по себе, не сиделось на месте, хотелось подыскать еще более безвестный отель где-нибудь на Чандни Чоук. Но на нем тяжелой цепью висели Касс и Роз. Нужно отыскать Лала, репортера скандальной радикальной газетенки, где бы тот ни скрывался. Дома его не было, но по поведению семьи не чувствовалось, чтобы он был арестован. По пути из аэропорта Хайд поболтался близ дома. Наблюдения не было – может быть, они не знали о Лале? Из дома выходила и вернулась с покупками молодая женщина в традиционной одежде и не сочетавшейся с ней вязаной кофте на пуговицах. Перед домом играл ребенок. Либо умная приманка, либо все чисто.
Надо как можно скорее попасть в Сринагар к Роз. Еще один отданный самому себе бредовый приказ.
Перекатившись по кровати, встал и свернул пробку с бутылки эвианской воды – запечатанной во Франции, что отличало ее от подделок, от которых после первого же глотка болит живот. Отпил тепловатой воды. Вещи уложены. Мидлендский учитель готов съезжать. Счет оплачен. Хайд подошел к окну. Без помощи со стороны ему одному не вытащить Касса. Потребуется давление, рычаг. Нам известно о твоих делах с травкой, с героином, В.К – – прошу прощения, но не отпустить бы тебе нашего человека в обмен на наше молчание?.. В обмен на мое, Шелли, молчание. Этот малый, Хайд, угрожает рассказать газетам, если ты не отпустишь нашего парня...
Хайд, ухмыляясь, наблюдал за сменой своего караула на жаркой, с чернильными тенями, набитой людьми улице. На его телефонный звонок в газетенку, где работал Лал, ответили: «Господин Лал в отпуске», что вряд ли было правдой. Второй звонок подтвердил такое предположение. Испуганные объяснения женщины были внезапно прерваны. Лал в бегах или скрывается. Сегодня вечером Хайд удостоверится.
А вот и они. Даже сыщики, передавая дежурство, внешне соблюдали индийский ритуал взаимной вежливости... старая бригада побрела прочь; новая, более настороженная, выбирала укромные места, подворотни, невинные занятия. Он глядел вслед удаляющейся в толпе сдавшей дежурство бригаде...
...возвращаются. Медленно, намеренно спокойно поднес к губам бутылку с водой, отошел чуть в сторону, но чтобы не упускать из виду улицу. Трое карауливших отель вернулись обратно, подкрепляя свежую смену. Теперь их шестеро...
Он критически оглядел свою трикотажную майку. Фирменный знак доброго эля из Средней Англии, как и грязные кроссовки и дешевые бумажные брюки стали откровенной насмешкой над маскировкой. Теперь его видно насквозь. Державшая у губ бутылку рука напряглась, по коже пробежал озноб, будто он вошел в холодильную камеру. Ухо уловило звук сирены, и караулившие его люди сразу засуетились. Его арестуют, а в вещах неизбежно найдут наркотики или какое-нибудь незаконное оружие – что угодно, лишь бы засадить его в камеру по соседству с Кассом, пока не примут решения о похоронах.
С преувеличенной осторожностью поставил бутылку на рахитичный стол. Достал из сумки пистолет, загнал патрон в патронник и сунул пистолет за пояс, выпустив майку. На секунду вернулся к окну. Сквозь толпу доносился хриплый вой сирены. На улице остался только один. Второй, должно быть, позади отеля. Возможно, двое. Остальные, взбежав по лестнице, ворвутся в комнату через...
Пора уходить.
Рядом со шпиком в вечернем свете возникли две фигуры полицейских в форме.
Забросив на плечо рюкзак, открыл дверь. Под ногами заскрипели рассохшиеся от жары и старости половицы. Из номеров, в том числе из его собственного, доносятся звуки радио; слышны разговоры. Перегнулся через перила галереи. У конторки портье решительные голоса. В запасе считанные секунды. Задний выход через кухню отпадает. Вернулся к своему номеру, дошел до конца коридора и по шатким покоробившимся ступенькам взобрался на чердачный этаж, где спала прислуга. Голые доски, облупившаяся краска, запах мочи, несмотря на раскрытое над узеньким проходом слуховое окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Один из помощников отошел от широкого окна, и перед ним с высоты шестнадцатого этажа принадлежавшего иностранному банку здания снова открылась панорама заполненных толпами людей Коннот-плейс и окружающих ее высоких современных зданий. С телефоном в руках он подошел к окну. Дальше к югу в жарком мареве почти исчезали правительственные здания и дипломатический анклав. На мгновение при виде панорамы – а может быть, от высоты – у него закружилась голова; навязчивые образы двух несовместимых между собой Индий выводили его из равновесия.
– В таком случае, – изрек он, убеждая полковника, себя и открывшуюся панораму, – надо немедленно заняться этим человеком. Если вы убеждены, что это именно он и что он выдает себя за родственника Касса, то он здесь с какой-то другой целью. – Возможно, не следовало принимать Питера Шелли за дурака, каким он казался В.К. в Оксфорде?.. – Нет, думаю, как можно быстрее. И еще... Касс... они не должны больше встречаться. Об этом надо позаботиться уже сегодня. Благодарю вас, полковник. До свидания.
Пракеш положил трубку и вернулся к столу. Снова закурил. Детская игра, убеждал он себя, так, на всякий случай. Обри тут ни при чем, ничего серьезного. Полковник, конечно, поймет, что это должно выглядеть, как несчастный случай...
* * *
Держась в стороне, он отрешенно смотрел вслед Роз, направляющейся на рейс до Сринагара. Тучная белая женщина, поправляя на плече дорожную сумку, прошла через дверь для отлетающих пассажиров, проглотившую ее, как две стеклянные губы. Потом, увидев ее за стеклом и глядя на стоящую на движущейся дорожке уменьшающуюся в размерах крупную фигуру, он виновато подумал об ожидавших ее опасностях. Он – может быть – рисковал жизнью Роз, а это было непростительно...
Но ему нужна была информация. Шелли сам ничего не предпримет против Шармара, потому что они вместе учились в Оксфорде! Хайд поморщился – Шармара нельзя трогать. Его высокий пост – достояние политики, а Касс, да и сам он, стали обузой.
Хайд вздохнул и, глядя на потолок, прислушался к передаваемым по радио известиям на английском языке – новые зверства в Пенджабе и Кашмире. Неприятно. Роз летела в зону военных действий. Пакистанская армия, сообщала корреспондентка, укрепляет свои позиции на участках линии прекращения огня, отрезавшей Индийский Кашмир от, как теперь его называют, Азад – свободного – Кашмира. Разумеется, в новостях фигурировал Шармар – успокаивал и обещал. По потолку, как по опрокинутому ландшафту, видимому с высоко летящего спутника, скользили вечерние тени. За ними в поисках насекомых двигалась крошечная ящерка.
Избежав наблюдения, Хайд проник в гостиницу. Если комнату обыскивали, то сделали это профессионально. Ему было не по себе, не сиделось на месте, хотелось подыскать еще более безвестный отель где-нибудь на Чандни Чоук. Но на нем тяжелой цепью висели Касс и Роз. Нужно отыскать Лала, репортера скандальной радикальной газетенки, где бы тот ни скрывался. Дома его не было, но по поведению семьи не чувствовалось, чтобы он был арестован. По пути из аэропорта Хайд поболтался близ дома. Наблюдения не было – может быть, они не знали о Лале? Из дома выходила и вернулась с покупками молодая женщина в традиционной одежде и не сочетавшейся с ней вязаной кофте на пуговицах. Перед домом играл ребенок. Либо умная приманка, либо все чисто.
Надо как можно скорее попасть в Сринагар к Роз. Еще один отданный самому себе бредовый приказ.
Перекатившись по кровати, встал и свернул пробку с бутылки эвианской воды – запечатанной во Франции, что отличало ее от подделок, от которых после первого же глотка болит живот. Отпил тепловатой воды. Вещи уложены. Мидлендский учитель готов съезжать. Счет оплачен. Хайд подошел к окну. Без помощи со стороны ему одному не вытащить Касса. Потребуется давление, рычаг. Нам известно о твоих делах с травкой, с героином, В.К – – прошу прощения, но не отпустить бы тебе нашего человека в обмен на наше молчание?.. В обмен на мое, Шелли, молчание. Этот малый, Хайд, угрожает рассказать газетам, если ты не отпустишь нашего парня...
Хайд, ухмыляясь, наблюдал за сменой своего караула на жаркой, с чернильными тенями, набитой людьми улице. На его телефонный звонок в газетенку, где работал Лал, ответили: «Господин Лал в отпуске», что вряд ли было правдой. Второй звонок подтвердил такое предположение. Испуганные объяснения женщины были внезапно прерваны. Лал в бегах или скрывается. Сегодня вечером Хайд удостоверится.
А вот и они. Даже сыщики, передавая дежурство, внешне соблюдали индийский ритуал взаимной вежливости... старая бригада побрела прочь; новая, более настороженная, выбирала укромные места, подворотни, невинные занятия. Он глядел вслед удаляющейся в толпе сдавшей дежурство бригаде...
...возвращаются. Медленно, намеренно спокойно поднес к губам бутылку с водой, отошел чуть в сторону, но чтобы не упускать из виду улицу. Трое карауливших отель вернулись обратно, подкрепляя свежую смену. Теперь их шестеро...
Он критически оглядел свою трикотажную майку. Фирменный знак доброго эля из Средней Англии, как и грязные кроссовки и дешевые бумажные брюки стали откровенной насмешкой над маскировкой. Теперь его видно насквозь. Державшая у губ бутылку рука напряглась, по коже пробежал озноб, будто он вошел в холодильную камеру. Ухо уловило звук сирены, и караулившие его люди сразу засуетились. Его арестуют, а в вещах неизбежно найдут наркотики или какое-нибудь незаконное оружие – что угодно, лишь бы засадить его в камеру по соседству с Кассом, пока не примут решения о похоронах.
С преувеличенной осторожностью поставил бутылку на рахитичный стол. Достал из сумки пистолет, загнал патрон в патронник и сунул пистолет за пояс, выпустив майку. На секунду вернулся к окну. Сквозь толпу доносился хриплый вой сирены. На улице остался только один. Второй, должно быть, позади отеля. Возможно, двое. Остальные, взбежав по лестнице, ворвутся в комнату через...
Пора уходить.
Рядом со шпиком в вечернем свете возникли две фигуры полицейских в форме.
Забросив на плечо рюкзак, открыл дверь. Под ногами заскрипели рассохшиеся от жары и старости половицы. Из номеров, в том числе из его собственного, доносятся звуки радио; слышны разговоры. Перегнулся через перила галереи. У конторки портье решительные голоса. В запасе считанные секунды. Задний выход через кухню отпадает. Вернулся к своему номеру, дошел до конца коридора и по шатким покоробившимся ступенькам взобрался на чердачный этаж, где спала прислуга. Голые доски, облупившаяся краска, запах мочи, несмотря на раскрытое над узеньким проходом слуховое окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95