Я отправился в отель. Служащий заявил мне, что все, что о ней знает, он уже сообщил полиции, что девушка получила комнату в отеле, потому что об этом позаботился сам управляющий отелем. Я пошел к управляющему, сказал ему, что я представитель газеты и что хочу знать, из-за чего он уделяет такое внимание обычной девушке. Я все это так ему преподнес, что он испугался и сказал, что он лишь выполнил просьбу Эдисона, который звонил ему и просил зарезервировать комнату. Вот так я добрался до Эдисона. Заговорив с ним, я понял, что из него можно кое-что вытянуть. Я начал обрабатывать его со всех сторон.
— Вы сказали, что вас послал некий журналист?
— Да, что-то в этом роде.
— Кто этот журналист?
— Мне не хочется говорить об этом. Тем более, что не все, что я тогда говорил Эдисону, соответствует истине.
— Ваша Честь, — вмешался Бергер, — защитник вновь нарушает правила ведения допроса. Главное же состоит в том, что подсудимый, стараясь скрыть свое пребывание на месте и во время совершения убийства, пожелал заплатить две тысячи долларов, лишь бы информация об этом факте не попала в газеты.
— Таково ваше субъективное толкование событий, — заявил судья Китли. — Вполне допустимо, что обвиняемый Джон Эдисон желал уплатить деньги потому, что хотел скрыть свои отношения с молодой женщиной.
— Я полагаю, что этот вопрос полностью прояснится в показаниях нашего следующею свидетеля, — сказал Гамильтон Бергер. — Вы увидите, Ваша Честь, что все усилия обвиняемого купить молчание целиком связаны с тем, что он хотел скрыть этот факт своего нахождения на месте убийства во время, когда оно произошло.
— Позвольте все же мне задать один вопрос свидетелю, — сказал судья Китли. — Мистер Хэнсел, насколько тесными в действительности были ваши связи с упомянутым журналистом?
— Не очень, — ответил Хэнсел. — Время от времени я передавал ему кое-что из того, что удавалось узнать, ну, а он в ответ по-своему благодарил меня за это. От него я получал входные билеты и пропуска в разные места. Вы понимаете, в моем деле необходимо иметь связь с прессой, чтобы тебя боялись, но тот журналист даже не подозревал о том, как я зарабатываю на этом, он просто думал, что я его добрый друг, и все.
— Что же, коли так, я не вижу причины, чтобы оглашать его имя, — сказал судья Китли. — Было бы несправедливо по отношению к какому бы то ни было уважаемому журналисту, чтобы его имя стало известно в связи с этим делом, тем более в связи с таким свидетелем. Могу заметить лишь, что ответственность за обещанную свидетелю амнистию всецело несет окружной прокурор и что при даче показаний свидетель проявил излишнюю самоуверенность, полное отсутствие чувства гражданского долга и пренебрежение к этическим нормам.
Бергер покраснел.
Следующим свидетелем была Вероника Дейл. Она вошла в аккуратном костюме кремового цвета, подчеркивающем ее красоту и невинность. Именно так и восприняла ее публика, до отказа заполнившая зал. Гамильтон Бергер при этом стал вести себя так, будто ему было очень неприятно, что такая девушка вынуждена вдруг проходить свидетелем по делу об убийстве.
— Ваше имя? — спросил окружной прокурор.
Девушка потупила глаза и ответила едва слышным голосом:
— Вероника Дейл.
— Сколько вам лет?
— Восемнадцать, — чуть громче произнесла она.
— Дайте, пожалуйста, свидетелю микрофон, — попросил судья Китли.
Бейлиф подставил к девушке микрофон.
— Говорите в микрофон и старайтесь говорить как можно громче, — сказал судья.
— Слушаюсь, сэр, — послушно ответила Вероника.
— Где вы живете, Вероника?
— У меня в общем-то нет постоянного места жительства. Моя мать живет в маленьком городке в Индиане. Я покинула дом, чтобы самой попытать счастья. Я только прибыла в город, когда все это случилось. — В ее глазах появились слезы.
— Я понимаю ваше состояние, — выказывая участие, сказал Бергер, — я попытаюсь не задерживать вас долго своими вопросами. — Бергер бросил взгляд в сторону Мейсона и задал первый вопрос: — Вы ведь знакомы с обвиняемым Джоном Рэйсом Эдисоном, не так ли?
— Да.
— Когда вы впервые встретили его?
— Вечером, девятого числа.
— Где?
— Он подвез меня на машине.
— Я понимаю это, но где вы впервые увидели его?
— Около дренажной трубы на шоссе.
— Вы ведь показали это место шерифу, когда он спрашивал вас?
— Да, — ее голос опять стал чуть слышным.
— Пожалуйста, говорите громче, — попросил Бергер. — В вашем присутствии что-либо было сфотографировано?
— Да, сэр.
— Ваша Честь, — вмешался Мейсон. — Обвинение просто говорит за свидетеля. Свидетелю остается лишь подтвердить сказанное. Это не метод взятия свидетельских показаний.
— Ваша Честь, — тут же отозвался Бергер, — перед нами молодая женщина из маленького городка, перед нами испуганный ребенок. Мне просто жаль, мне стыдно, что ее привлекли к этому ужасному делу. Самое чудовищное заключается в том, что убийца подвез ее…
— Оставьте речи на потом и попытайтесь вести допрос свидетеля, как полагается, — прервал его судья Китли.
— Хорошо, Ваша Честь, — согласился Бергер, бросив недовольный взгляд на Мейсона, и вновь повернулся к Веронике. — Если я покажу вам фотографии, вы сможете опознать место?
— Да, сэр.
Бергер разложил перед ней фотографии.
— Узнаете?
— Да. Вот здесь. Я сидела здесь, ждала, когда появилась машина мистера Эдисона. Когда я услышала звук двигателя, то встала…
— Откуда же появилась его машина?
— Она выехала сбоку. Вот отсюда, — показала она на фотографии.
— Вы видели машину?
— Сперва нет, но я помню отблески ее фар и шум двигателя. Ночь была тихой, слышно хорошо.
— Шум двигателя?
— Да. Было похоже, что машина идет по разбитому проселку, так она ревела.
— Вероника, я покажу вам карту участка с домом, где был найден труп мистера Фэррела. Вы сможете показать это место на карте?
— Что показать?
— Показать, где вы были, где эта дренажная труба, — пояснил Бергер, разворачивая карту.
Вероника внимательно посмотрела из карту, потом указала точку над ней.
— Вот здесь я сидела, вот дренажная труба.
— А откуда появилась машина Эдисона?
— Она появилась вот с этой стороны.
— Что было потом?
— Я слышала, что она идет довольно медленно. По звуку было похоже, что она идет на первой, ну может быть, на второй скорости. Потом вот здесь она взяла крутой подъем и выехала на шоссе.
— Вы увидели ее?
— Нет. В тот момент я не могла видеть ее. Я так решила по звуку. Этот подъем на шоссе был примерно в четверти мили от того места, где я сидела.
— И что потом?
— Я почти уверена, что машина выехала на асфальт на первой скорости, потом включила вторую, потом я встала и вышла на шоссе, чтобы увидеть машину и чтобы из машины было видно меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43