— Подождите минутку, Вероника. Давайте вернемся назад. До того как вы услышали звук двигателя, вы больше никаких звуков не слышали?
— Слышала.
— Что это были за звуки?
— Хлопки, выстрелы.
— Сколько их было?
— Шесть.
— Вы можете описать их?
— Сначала я думала, что это барахлит двигатель или выхлопная труба, но теперь поняла, что это были выстрелы. Я услышала сначала один выстрел, потом через секунду другой, через секунду или две еще четыре один за другим, очередью.
— Когда вы слышали эти выстрелы?
— Примерно за минуту-две до того, как послышался звук двигателя машины.
— Наверное, минут за пять?
— Нет, не думаю. Минуты за две, может быть, три, ну, от силы, немножко больше.
— Вы знаете, сколько времени тогда было?
— Точно сказать не могу. Часов девять, может быть, немножко больше.
— Хорошо. Значит, вы слышали выстрелы, потом звук работающего двигателя, потом как машина едет по проселку, потом она, наконец, показалась на шоссе. Так?
— Да, так, сэр.
— И вы подняли руку, чтобы остановить машину?
— Нет, я не подняла руки. Я просто осталась стоять на дороге, так, чтобы водитель видел меня…
— И что же тогда?
— Машина ехала медленно. Потом вроде прибавила скорость, но, увидев меня, водитель притормозил и подал назад.
— И что?
— Мистер Эдисон спросил, не надо ли подвезти меня.
— Вы говорите об обвиняемом Джоне Рэйсе Эдисоне, который сидит сейчас слева от мистера Мейсона?
— Да, сэр.
Бергер, выказывая отеческую заботу, мягким голосом сказал:
— Я понимаю, Вероника, что это неприятный вопрос, но мне хочется, чтобы вы все подробно рассказали, что произошло тогда с вами.
— Пока он давал задний ход и предлагал подвезти меня, я все время пыталась оценить его.
— Что значит оценить?
— По звуку двигателя я поняла, что это мощная машина. Когда она показалась на шоссе, я знала, что она большая, новая и дорогая. Когда я смотрела на водителя, он показался мне типичным бизнесменом, на которого можно положиться. Поэтому я сказала, что если он едет до города, то я буду рада, если он подвезет меня. Он сказал, что едет в Лос-Анджелес, и я села в машину.
— Вы о чем-нибудь говорили с ним?
— Да. Обычные разговор водителя с девушкой, которую он подвозит.
— О чем же вы говорили?
— Ну, я рассказала ему, что езжу с места на место, ищу… возможность устроить жизнь.
— Вы сказали ему, что покинули свой дом?
— Да.
— И что же дальше?
Вероника неожиданно подняла глаза и повысила голос:
— Я хочу подчеркнуть один момент, господин окружной прокурор. Мистер Эдисон — совершеннейший джентльмен, совершеннейший!
— Я понимаю, — сказал Бергер, — но что было с вами дальше?
— Он спросил меня, есть ли у меня в городе где остановиться, сколько у меня денег. Я не хотела отвечать, но он заставил меня сознаться, что денег у меня мало, что я не знаю, где мне остановиться. Он пожурил меня за это, сказал, что это недопустимо, что в большом городе это может быть даже опасно…
— И что же?
— Он остановил машину у станции техобслуживания, позвонил по телефону, потом вернулся и сказал, что все в порядке, что меня ждет номер в отеле и что об оплате беспокоиться не надо.
— А потом?
— Потом мы поехали в город, он довез меня до отеля «Роквей», проследил, чтобы я зарегистрировалась и чтобы я действительно получила номер.
— После этого вы встречались с мистером Эдисоном?
— Да.
— Когда?
— Днем десятого, я отправилась к нему в контору.
— По его просьбе?
— Да.
— И что дальше?
— Он отослал меня с запиской к начальнику отдела кадров, и я получила работу.
— В то время вам было известно о том, что его шантажируют?
— Я никогда не знала об этом.
Бергер повернулся к Мейсону.
— Я полагаю, вы будете задавать этой молодой женщине вопросы?
— Конечно, буду, — подтвердил Мейсон.
— Закон дает вам это право, — вынужден был согласиться Гамильтон Бергер.
— Ваша мать жива? — спросил Мейсон Веронику.
— Да.
— Вы ведь жили со своей матерью?
— Да.
— Вы ушли из дому, потому что вам надоела рутина домашних дел?
— Все эти дела были связаны с работой в ресторане. Конечно, накрывать стопы, жить в маленьком жалком городишке, где нет никаких перспектив, скучновато. Единственные люди, которых там можно встретить, это неуклюжие застенчивые неудачники, у которых не хватило духа уехать оттуда.
— И поэтому вы пустились в путь?
— Да.
— И добрались сюда на попутных машинах?
— Да.
— Мисс Дейл, сколько времени у вас заняло это путешествие?
— То есть?
— Вы молоды, привлекательны. Я полагаю, что вам не приходилось подолгу ждать попутных машин.
В глазах Вероники мелькнул страх.
— Не приходилось, — согласилась она.
— Так сколько же времени прошло с тех пор, как вы покинули дом и добрались до здешних мест?
— Должно быть, совсем немного.
— Скажем, около недели?
— Да, может быть, наверно.
— Значит, после вашего ухода из дому до встречи с мистером Эдисоном прошла всего неделя?
Вероника молчала.
— Вы не можете ответить?
— Ваша Честь! — вмешался Гамильтон Бергер. — Я протестую! Защита должна ограничиваться вопросами, касающимися места и времени совершения убийства. Для юной девушке этого и так больше чем достаточно.
— Ваша Честь, — ответил Мейсон, — именно вопрос о месте и времени совершения преступления интересует меня. И именно поэтому мне хочется выяснить некоторые обстоятельства, связанные с пребыванием свидетеля на известном месте в известное время.
— Что ж, — согласился с Мейсоном судья Китли. — В этом отношении ваш вопрос вполне закономерен и уместен, но не следует далеко отступать от круга тем, непосредственно связанных с преступлением.
После замечания судьи в зале несколько секунд все молчали.
— Ответьте на вопрос господина, мисс Дейл, — сказал судья Китли.
— Могу я попросить воды? — еле слышно спросила Вероника.
— Конечно, — сказал Мейсон.
Гамильтон Бергер мгновенно вскочил на ноги, подбежал к графину с водой, налил стакан и протянул его Веронике.
— Успокойтесь, Вероника. Возьмите себя в руки, — подбодрил он ее.
— Что с ней? С ней что-нибудь случилось? — спросил Мейсон.
— Что значит что с ней? — заревел Бергер. — Из-за ваших инсинуаций, естественно…
— Странно, — заметил Мейсон, — она показалась мне вполне здоровой молодой женщиной лет двадцати…
— Лет двадцати! — взорвался Бергер. — Перед вами девушка, ребенок, невинная, неиспорченная, ей всего лишь восемнадцать, а вы постоянно бросаете в нее грязью.
— Господа! — повысил голос судья Китли, — в зале Суда не следует вести себя подобным образом, тем более это не место для личных счетов и выпадов.
— Я не вижу причины, чтобы она не ответила на мой вопрос, — заявил Мейсон. — Но когда господин обвинитель так энергично принялся подбадривать ее, мне показалось, что что-то случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43