— Я слышала, Инес Стэплтон вернулась в город, — сказала Сильвия.
— Да.
— Она адвокат. Ты знаешь об этом, Дуг?
— Да.
— Это она тебе сказала?
— Ага.
— Почти два года назад она объявила, что собирается изучать право, — продолжала Сильвия. — Должно быть, приятно иметь деньги, чтобы потворствовать своим маленьким прихотям.
Селби медленно ответил:
— Мне кажется, наиболее разумное применение денег — это получение образования, развитие личности и возможность приносить пользу обществу.
На минуту в голосе Сильвии зазвучала горечь:
— Не думайте, что ее вдохновляют высокие идеалы, господин окружной прокурор. Просто она решила, что ты видишь в ней только богатую легкомысленную особу, вот и попыталась изменить характер. Когда хорошенькая молодая девушка начинает стремиться к самосовершенствованию, можешь смело держать пари, что здесь замешан мужчина!
Селби нервно засмеялся.
Ты мне льстишь. Инес и я старые друзья. Она здравомыслящая девушка и осознала, что нельзя бесцельно порхать по жизни.
— «Старый друг», — насмешливо передразнила его Сильвия. — Не давай поймать себя на это, Дуг… О, это не мое дело, но я горжусь тобой и уверена, что перед тобой большое будущее! И все это бесследно испарится, если ты женишься на богатой наследнице и заживешь спокойной, почтенной жизнью, станешь очень большой жабой в очень маленькой луже!
Селби похлопал ее по руке.
— Не беспокойся. Я не собираюсь жениться — по крайней мере, пока занимаю пост прокурора округа.
Когда человек женится, он берет на себя большую ответственность и должен жить жизнью семьи. Работа окружного прокурора требует полной отдачи, ей надо посвящать все двадцать четыре часа в сутки.
Воцарилось долгое молчание. Рука Селби бессознательно скользнула через подлокотник мягкого кресла, и его сильные пальцы сжали теплую податливую руку Сильвии с пульсирующей у запястья жилкой.
— Ты хочешь сказать, что откажешься от своего поста, если женишься, Дуг? — спросила она немного погодя.
— Да, если ты хочешь выразить это таким образом.
— Не бросай свое дело, Дуг. Не бросай до тех пор, пока… пока ты не сделаешь эту работу так, как она должна быть сделана!
— Какую работу ты имеешь в виду? — спросил Селби.
— Ту, которая заставит округ уважать тебя, поможет тебе подняться над политикой и позволит бесстрашно, беспристрастно внедрять в жизнь законы. О, Дуг, не знаю, как сказать, но эта работа означает для тебя…
— Хочешь сказать, что я становлюсь серьезным? Мне кажется, где-то я уже слышал это.
— Нет, не то, Дуг. Это нечто большее, чем умственная зрелость. Ты становишься… Дуг… Я догадываюсь, что ты сейчас думаешь: я становлюсь сентиментальной или что-то вроде этого. Но я не могу забыть: когда ты баллотировался на этот пост, столько было разговоров в городе, что вы просто юнец. А когда кто-нибудь вспоминал твои былые проделки, неосторожные шутки, которые ты часто позволял себе прежде, и пытался использовать их против тебя, это приводило меня в ярость. Я так много работала, чтобы защитить тебя. Как бы то ни было, Дуг, мы делали что-то вместе, работу, которой привержены мы оба.
Мне невыносимо думать, что ты повернешься спиной ко всему этому.
Она слегка всхлипнула, и Селби увидел, что она плачет. Его рука скользнула вокруг ее талии, и он притянул девушку поближе к себе.
— Почему слезы, Сильвия? — спросил он нежно, слегка касаясь губами ее лба.
— О, я не знаю, Дуг. Наверное, я просто глупая гусыня.
Она вытащила из сумочки носовой платок, промокнула глаза и подняла голову с его плеча, вглядываясь ему в лицо в уже сгущающейся темноте.
— У тебя есть враги в Мэдисон-Сити, Дуг, враги, которые ненавидят тебя потому только, что ты честен, порядочен и способен, а этим людям нужна коррупция в политике, чтобы добиться власти и влияния. Ну, словом, ты знаешь, о чем я говорю, Дуг, дай мне снова твое плечо. Я хочу прижаться к нему и помолчать. Ничего не говори.
Они сидели молча, наблюдая, как разгораются звезды, а пустыня натягивает на себя темное покрывало сгущающейся ночи. Время от времени радиомаяк, словно светящимся карандашом, очерчивал фантастический фосфоресцирующий круг. Маленькие голубоватые огоньки кружились вокруг усталого мотора. Самолет летел над шоссе. Внизу катились крошечные автомобили — невидимые черные пятнышки, отбрасывающие перед собой желтые веерообразные пучки света и тянущие кроваво-красный рубиновый шлейф сзади. Затем появился город, расчерченный на шахматные квадраты, напоминающий яркое сияние звезд, увиденное через мощный телескоп. Самолет парил над этим сиянием. Селби повернул голову так, что его щека прижалась к холодному окну. Глядя вперед, он увидел сбоку от самолета мерцающий пучок света.
— Впереди Туксон, — сказал Селби. — Мы быстро долетели.
Пилот отдернул занавеску на окне перегородки между кабиной и салоном. Теперь они могли видеть ярко освещенные диски приборов, на которых четким силуэтом выделялись голова и плечи пилота.
— Дуг, — сказала Сильвия, — не включай свет, пока с моего лица не сойдут следы ненужной чувствительности, которая мало подходит закаленному репортеру, готовящему эксклюзивный репортаж об убийстве… Пройди вперед и узнай, что нужно пилоту, зачем он отдернул занавеску.
Селби потрепал ее по щеке, покинул мягкое кресло, дошел до двери в перегородке и открыл ее.
Пилот, повысив голос, сообщил:
— Впереди Туксон. Через пять минут садимся.
— Хорошо долетели, — похвалил его Селби.
— Хотите, чтобы я подождал вас и отвез обратно? — спросил пилот.
— Да.
— Сколько придется ждать?
— Будь я проклят, если знаю. Находитесь поблизости и соответственно учитывайте время.
Щелкнул выключатель, и салон самолета ярко осветился.
Сильвия, курившая изящную сигарету, улыбнулась Селби и спросила:
— Так какая же у нас программа, господин окружной прокурор?
— Мы должны найти Лейси, — ответил Селби. — Рекс Брэндон звонил сюда, наверное, заместитель шерифа уже ждет нас с машиной. Никаких особых затруднений быть не должно.
— Послушай, — вдруг сказала она, — Оливер Бинелл действительно уговаривал тебя прекратить расследование?
— Да, — признался он, — а что?
— Не знаю, я все время думаю об этом.
Моторы самолета завертелись медленнее. Машина ткнулась вперед, и на мгновение показалось, что самолет теряет равновесие.
Селби потянулся через Сильвию и закрепил ремень на ее сиденье, затем закрепил свой. Ее руки ласково скользнули по его руке. Самолет сделал крутой вираж, и в окно хлынул поток света от городских огней. Сильвию и Селби охватило странное ощущение легкости, они почувствовали головокружение. Затем, когда внизу проступили очертания темного вытянутого в длину пространства, самолет выровнялся и стал опускаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55