— Я вернусь через час, — сказал он, — и заберу фотографию. Если к этому времени она будет готова, я оставляю вам двадцать долларов.
Фотограф вздохнул и потянулся за фотографией.
— Та еще работенка! — сказал он.
— Не сомневаюсь, — заметил Селби и вышел.
Более сорока минут он потратил на обход магазинов, расспрашивая об одеяле бродяги, которое, судя по форме, решил Селби, должно было подстилаться под седло.
Заведующий одним из магазинов, где продавались сбруи и седла, — Селби зашел туда после сорока минут бесполезных поисков — посоветовал:
— Вам бы лучше справиться в шорном магазине «Холл и Гарден» на Первой улице. У них было что-то вроде мастерской по изготовлению одеял вручную, они устроили ее в одной из индейских школ. Видимо, одеяла оказались не так выгодны, как им хотелось, и их перестали выпускать. Они поставляли в мастерскую особую пряжу и пытались производить пористые, хорошо абсорбирующие одеяла.
— Ну и за чем же дело стало? — спросил Селби.
— Они обходились слишком дорого, — объяснил заведующий. — В наши дни люди не хотят платить такие Деньги.
Селби поблагодарил его и пошел по указанному адресу.
Витрина магазина была украшена сомбреро, изготовленными вручную седлами, посеребренными шпорами, кожаными штанами, рукавицами, куртками и жилетами. Продавец направил его к мистеру Холлу, тощему, похожему на ястреба человеку, от которого исходила энергия, свойственная нередко худым и мускулистым людям среднего возраста.
Селби показал ему кусочек одеяла.
— А в чем дело? — спросил Холл, внимательно изучая Селби.
Тот протянул одну из своих официальных карточек:
— Я окружной прокурор из Мэдисон-Сити. Мне необходимо опознать мертвеца. Я думаю, мне могла бы помочь идентификация этого седельного одеяла.
— Не думаю, что его можно идентифицировать.
— Почему?
— Я не могу точно сказать, кому оно принадлежало.
— Что вы имеете в виду?
— Их было сделано сто штук, — пояснил Холл.
Нервы Селби затрепетали.
— Вы хотите сказать, что именно вы продали это одеяло?
— Да. У нас было сто таких одеял, изготовленных по нашим спецификациям из особой пряжи. Ткали их в одной из индейских школ.
— И все одеяла были одинаковыми? Я вижу тут есть цветная полоса, которая…
— Все одеяла совершенно одинаковые, — перебил его Холл. — Пряжу красили в соответствии с нашими стандартами. Совершенно одинаково.
— Вы продали все одеяла?
— Нет. Думаю, у нас осталось несколько в запасе.
Они довольно дорогие и не так быстро продаются.
— Как давно это было? — спросил Сели.
— Больше года назад, — ответил Холл.
— А когда именно?
— Я могу уточнить, но, грубо говоря, можете считать, что это было год назад.
Селби последовал за хозяином в заднюю часть магазина. Холл взял с полки одеяло и развернул, чтобы прокурор мог хорошенько его рассмотреть.
— Ничего подобного теперь не найдешь, — сказал он. — Его легко сложить вдвое, оно пористое, хорошо пропускает воздух между седлом и спиной лошади, поглощает лошадиный пот… и стоит черт знает сколько денег. Но оно того заслуживает.
Селби сказал:
— Я куплю у вас одеяло. Заверните и отложите его в надежное место, сделайте какую-нибудь пометку на пакете, чтобы вы могли вспомнить его.
Он заплатил за одеяло, пошел к выходу, потом повернулся и спросил:
— Нет ли у вас случайно филиала в Туксоне?
— Есть, — ответил Холл.
Волнение снова охватило Селби.
— Сколько одеял ушло в Туксон?
— Не помню, не то пять, не то шесть. Заведующий филиалом в Туксоне не был о них такого высокого мнения, как мы, и… он был прав, а мы ошибались, — сказал Холл.
Селби поблагодарил его и вышел. Пять минут спустя фотограф вручил ему его фотографию и копию, на которой Джеймс Лейси был изображен с пышными усами цвета стали и в сером сомбреро. Кроме легкой нечеткости, ничто не говорило о необычности фотографии, не указывало на подделку.
Селби выдал ему двадцать долларов.
Фотограф вздохнул:
— Самые тяжелые двадцать баксов, которые я когда-либо зарабатывал. Я никак не мог найти фотографии в сомбреро, чтобы можно было бы поменять лица. Пришлось сфотографировать сомбреро, прилепить на голову вашего парня, снова сфотографировать ее, высушить негатив, отретушировать его, увеличить, подрисовать, а затем сделать снимок кабинетного размера. Друг, я здорово поработал!
— Я тоже, — рассеянно сказал Селби и, спохватившись, добавил: — Это не значит, что я не благодарен вам. Большое спасибо.
Он взял фотографию и отправился в отель «Пайонир-Румз». Всю дорогу его подсознательно сверлила мысль, что следует позвонить Рексу Брэндону и дать знать, где он находится, но Селби было приятно чувствовать себя как бы за чертой волшебного круга. Всякие разговоры о том, чем он сейчас занимается, нарушили бы эти чары.
Он будет действовать самостоятельно, а Брэндону позвонит позднее, когда сможет сказать, что тайна уже раскрыта и доказательства у него в руках.
Управляющая отелем «Пайонир-Румз» была крупной женщиной с тяжелым, скептическим взглядом, она смотрела на Селби настороженно, без всякого радушия. Селби объяснил, кто он такой, и спросил ее о человеке, который снимал комнату как Гораций Перн из маклерской компании «Интермаунтен».
Она сказала с досадой:
— Боже, я устала от этого человека! Полиция без конца спрашивает и спрашивает о нем. А я, хоть убей, ничего не могу вспомнить, за исключением того, что ему около пятидесяти или, может быть, чуть меньше, он носил кожаный жилет, сомбреро, у него были висячие седые усы. Их-то я помню лучше всего.
— А не было ли чего-то особенного в его глазах? — спросил Селби.
— Да, — ответила она. — Было в них что-то странное… манера держать их широко открытыми. Эти глаза напоминали мне что-то, но, хоть убей, не могу вспомнить, что именно.
— Вы хотите сказать, что видели их прежде?
— Нет, не думаю, и все же у меня такое ощущение, как если бы я их уже видела. В них есть что-то комичное, что ли. В общем, странные глаза…
— Вы имеете в виду цвет?
— Нет, форму. Что-то в разрезе глаз.
— Может, в нем есть восточная кровь? — спросил Селби наугад, чувствуя, как его все больше охватывает чувство разочарования.
— Нет, не то, но я просто не знаю, в чем тут дело.
— Был он высок, грузен?
— Нет, думаю, он был среднего роста. Ну, может быть, немного выше. Вы знаете, как это бывает. У нас сорок комнат, и большая часть их сдается каждую ночь. Одни приходят, другие уходят. Я смотрю на них лишь для того, чтобы определить, могут ли они напиться, или нашуметь, или вообще сделать что-то такое, что придется вызывать полицию. Я особенно осторожно отношусь к молодым женщинам, которые путешествуют парами. На прочих не очень обращаю внимание.
— Вы узнали бы этого человека, если бы снова увидели его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55