- Полиция не в восторге от этого. Они просто в бешенстве, потому что фактически остались в дураках по собственной вине.
- Откуда у тебя эта информация, Пол? - спросил Мейсон.
- Да вот узнал кое от кого, - уклончиво ответил детектив.
- Давай, давай, выкладывай.
- Этот Кроу, репортер, тиснул свою статейку, и она вызвала определенный интерес. Вполне естественно, он постарается не упустить своего и быть в курсе всех событий.
Мейсон понимающе кивнул.
- Так вот, - продолжал Дрейк, - он с одним старшим продавцом Гарвина в большой дружбе. И когда полиция явилась к Гарвину и выяснила, что кто-то их опередил, этот продавец тут же обо всем доложил Кроу. Тот завтра собирается дать продолжение этой истории в своей колонке. Конечно, полиции об этом неизвестно. В бюро у Кроу я имею своего человека. Стало быть, я сообщил этому "источнику", что очень нужен любой материал по этому делу. Несколько минут назад он позвонил и передал то, что я тебе рассказал.
- Отлично, - сказал Мейсон, - огромное спасибо, Пол. Продолжай в том же духе и сразу все передавай мне. Если нужно, подключай к работе как можно больше ребят.
- И копать под определенным углом?
- Никаких углов, - ответил Мейсон. - Меня интересуют только факты.
- О'кей. Буду копать дальше.
- Еще раз спасибо, Пол, за последнее сообщение. Оно может оказаться весьма кстати.
- Я рад, - сказал Дрейк, заметно польщенный. - Что появится интересного - сообщу, Перри.
Как только за ним затворилась дверь, Мейсон повернулся к Делле Стрит.
- Ну а теперь выкладывай правду. Ты...
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник сержант Голкомб.
- Небольшое совещание, а?
- Небольшое совещание частного характера, - сухо заметил адвокат.
- Отлично, - ухмыльнулся Голкомб. - Можете продолжать вашу беседу. Я специально запретил Герти докладывать обо мне. Я заявил, что пройду к вам и все тут.
- Я вижу, что вы чувствуете себя здесь как дома, - заметил Мейсон.
- Совершенно верно, - согласился Голкомб, оставаясь стоять в дверях. Я представляю Его Величество Закон. А ему не полагается высиживать в приемной в ожидании, пока его соизволят принять. Когда нам нужен кто-то, мы с ним видимся немедленно.
- Можно было бы сообщить о своем приходе.
- Некоторые так и делают, но не я. Зачем кого-то предупреждать заранее? Мне интересно узнать реакцию человека в первые мгновения... видеть его лицо...
- Что же вы установили по выражению моего лица?
- Немного. Хотя бы то, что вы чертовски не рады моему появлению.
- Раз уж вы вошли, то присаживайтесь. Снимайте шляпу, и посмотрим, чем я смогу быть вам полезен.
- Мне и здесь хорошо.
- Как хотите... Так что от меня нужно?
- Сами знаете.
- Я не умею читать чужие мысли, сержант, потому и не хочу зря терять время, пытаясь их разгадать, хотя весь опыт нашей работы подсказывает мне, что вы отлично умеете выражать свои мысли, желания, симпатии и антипатии. Так что выкладывайте.
- Это вы должны выкладывать, - сказал Голкомб. - Ведь не я стрелял в стол Гарвина-младшего.
- Случайный выстрел, мой дорогой сержант, - улыбнулся Мейсон. - Я как раз собирался возместить Гарвину ущерб. Пострадавших нет, и мне совершенно непонятно, почему такой ничтожный инцидент вызывает интерес у полиции?
- Интерес у полиции, - едко заметил сержант Голкомб, - вызывает факт, который вы считаете ничтожным, а именно: выстрел был произведен из револьвера, который явился орудием убийства Джорджа Кассельмана накануне вечером.
- Вы уверены в этом?
- Разумеется. Абсолютно уверен. И потому хотелось бы узнать, откуда у вас этот револьвер?
- Его, - ответил Мейсон, - мне дал Гарвин-младший. Я поинтересовался, есть ли у него под рукой оружие. Он ответил, что есть, поскольку имеет дело с крупными суммами денег. Насколько мне известно, у Гарвина имеется разрешение на ношение оружия, по крайней мере, он так утверждает. Во всяком случае, вам это легче выяснить, чем мне.
- Значит, Гарвин дал вам этот револьвер?
- Он подвинул его мне или, вернее, положил на стол. Я протянул руку, взял оружие и стал примерять. Знаете, так обычно делают, когда хотят проверить балансировку. При этом я совершенно случайно спустил курок. Гарвин не предупредил меня, что он заряжен.
- А вы думали, он будет защищаться незаряженным револьвером?
- Я как-то об этом не думал в тот момент. Я не могу утверждать однозначно, что хотел или не хотел спускать курок. Я просто прикидывал оружие в руке, а все остальное случилось само собой.
- Что было потом?
- Стефани Фолкнер - моя клиентка. Я чувствовал, что ей грозит опасность. Ее отца убили несколько месяцев назад, и это убийство осталось нераскрытым. Я сказал молодому Гарвину, что было бы неплохо одолжить на некоторое время этот револьвер Стефани. Видите ли, он со Стефани был в очень близких отношениях до того, как женился.
- Понятно, - сухо заметил Голкомб. - Однако, черт возьми, вы знаете, что револьвер, который вы получили от Гомера Гарвина, вовсе не то оружие, из которого застрелили Джорджа Кассельмана.
- Рад слышать это, сержант. Я тоже такого мнения. Но поскольку полиция так упорно утверждала, что этот револьвер является орудием убийства, я просто не осмелился им перечить.
- Вы меня прекрасно поняли, - продолжал сержант Голкомб. - Вы ведь подменили оружие. У вас оказался револьвер клиента, из которого застрелили Кассельмана. Когда вы явились к Гарвину, он был у вас. Вы спросили у Гарвина-младшего, есть ли у него оружие. Он ответил утвердительно и положил свой револьвер на стол. Вы выстрелили из этого револьвера, чтобы отвлечь внимание, и в этот момент поменяли револьверы.
- Выходит, - спросил Мейсон, - теперь вы считаете, что револьвер Гарвина-младшего не был орудием убийства?
- Выходит так.
- И вы считаете, что при мне было орудие убийства и что я поменял револьверы?
- Совершенно верно.
- Это легко проверить, сверив номер револьвера, послужившего орудием убийства, с регистрационным номером.
- Мы так и сделали. Выяснилось, что этот револьвер был приобретен Гомером Гарвином-старшим.
- В таком случае как он попал к младшему?
- Отец среди прочей недвижимости держит магазин спорттоваров. Он взял из него три одинаковых короткоствольных револьвера. Два оставил у себя, а третий отдал сыну.
- Два оставил у себя?
- Так утверждает сын.
- В таком случае регистрационный номер подтверждает, что револьвер, который я получил от молодого Гарвина, был, в свою очередь, получен им от отца, не так ли?
- Номер указывает только на то, что револьвер, с помощью которого совершено убийство, один из трех, принадлежавших Гомеру Гарвину-старшему. Теперь, черт возьми, нам известно, что револьвер, который вы получили от молодого Гарвина, не является орудием убийства.
- Откуда вам это известно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42