- Монголы!
Она бросила на них взгляд. Бледные от страха служанки прилипли к окну повозки. Танико присоединилась к ним.
Они ехали по дороге, проходившей среди полей молодой, зеленой пшеницы. Недалеко были обгоревшие руины каких-то домов. Чуть дальше виднелись стены и башни пагод города, над которым нависло серое облако дыма. По полю к ним неслась группа всадников. Хоригава вышел из своего экипажа и стоял, поджидая их.
С пронзительными криками всадники остановились, Их лица были очень широкими и темно-коричневыми. Танико впервые увидела соотечественников Дзебу. Они были абсолютно на него не похожи. Потом она заметила, что у двоих из них усы точно такого же оттенка, что и волосы Дзебу. Она была потрясена тем, что наяву увидела то, во что верила только наполовину, как будто ками внезапно предстал перед ней в человеческом облике.
Хоригава по-китайски обратился к всадникам и что-то показал им. Он был слишком далеко, чтобы Танико могла расслышать произнесенные им слова. Она надеялась, что они подъедут и пронзят его своими длинными пиками. Она была согласна умереть, увидев это.
Некоторые всадники слезли с коней и пошли вдоль каравана, заглядывая в окна. Неужели от них действительно пахнет так плохо, как говорили китайцы?
Круглое лицо с длинными черными усами, окруженное войлочным шлемом, появилось в окне. Глаза монгола расширились, он издал хриплый крик. Распахнув задние двери повозки, он схватил за руку ближайшую к нему служанку и выдернул ее наружу. Она была самой крупной из женщин. Монгол был высоким, а она даже чуть выше.
Кривоногий воин потащил дородную, молящую о чем-то женщину в сторону от дороги в достигающую колена пшеницу. Он повалил ее на спину, к нему подъехали и слезли с лошадей оживленно переговаривающиеся товарищи. Танико расслышала протестующий окрик Хоригавы, но монголы не обратили на него никакого внимания. Возбужденно галдя, они сорвали с рыдающей женщины одежды. Двое растянули ей ноги. Монгол, вытащивший ее из повозки, упал сверху.
Похолодевшая от ужаса Танико смотрела, как монголы по очереди насилуют женщину. Слезы выступили У нее на глазах от ее криков и стонов. Две других служанки сжались на полу повозки, закрыв ладонями уши. Стоявший к ним спиной Хоригава о чем-то разговаривал с командиром всадников в некотором отдалении.
Последний из монголов закончил свое дело с женщиной. Встал, натягивая кожаные штаны и глядя на рыдающую женщину, лежащую у его ног. Что-то прорычав, схватил ее за волосы и рывком поднял на ноги, Обнажил висевшую за спиной саблю, вытянул шею женщины, потянув вниз волосы, и одним движением отрубил ей голову.
Танико сунула в рот кулак, чтобы заглушить готовый сорваться с губ крик. Если они ее услышат, то могут вернуться.
- Почтение Амиде Будде, - прошептала она. Потрясенная увиденным, чувствуя тошноту, она забилась в угол повозки и, уткнувшись лицом в стенку, разрыдалась.
В окне повозки показалось лицо Хоригавы.
- Я сожалею о потере полезной служанки, но, может быть, увиденное даст тебе представление о том, что тебя ожидает.
Муки Танико переросли в ярость.
- Если мне предстоит умереть сегодня, я сделаю это с радостью, зная, что мне не придется больше ходить по одной земле с тобой.
Хоригава рассмеялся, насмешливо склонил голову и отвернулся.
Караван, окруженный неплотным кольцом разведчиков, двинулся дальше. Танико посмотрела назад. Тело изнасилованной женщины было частично скрыто высокой травой, рядом виднелось бледное пятно отрубленной головы. Долина была практически ровной, и Танико могла долго видеть это тело. Даже после того, как оно скрылось из виду, ее продолжала сотрясать дрожь.
Почему он не оставил бедную женщину в живых? Разве было недостаточно изнасиловать ее? Она была не более чем использованным вместилищем, которое можно отбросить, подобно пустому кубку для вина. А она, Танико, для Хоригавы была не более чем непокорной рабыней, которую нужно заставить страдать. Она вспомнила о ребенке, которого убил Хоригава. О девочке Шикибу. Ее сын, Ацуи, был оценен так высоко, что Согамори отобрал его у нее. Ее протест, протест женщины, был бесполезен. Она не обладала силой, которая могла бы остановить Согамори или Хоригаву. Быть женщиной всегда означало быть чем-то меньшим, чем мужчина.
«Теперь настала моя очередь. Все, что я могу сделать, это встретить смерть мужественно. Почтение Амиде Будде».
Они въехали в лагерь монголов. Пахло дымом, лошадьми и жареным мясом. Солдаты сидели около своих круглых шатров и спокойно, чуть с любопытством, наблюдали за процессией Хоригавы. За рядами войлочных тентов в сумерках тлел захваченный китайский город.
- Что это за город? - спросила Танико служанку.
- Учжоу.
В лагере было тихо. Она видела, как эти варвары изнасиловали и убили женщину, но среди своих они вели себя достаточно дисциплинированно. Она часто слышала, как монголов сравнивали с дикими животными, но люди, которых она видела сейчас, чистили свое снаряжение, скребли коней и ремонтировали деревянные осадные машины с деловым, целеустремленным видом. Это делало их еще более опасными.
У Танико была шкатулка с пудрой и красками, и она занялась своим лицом.
Повозки остановились в центре лагеря. Хоригава вышел из своего экипажа напротив огромного белого шатра, стоящего на небольшом пригорке. К нему подошли несколько монголов в красных и синих атласных плащах с золотыми медальонами, с саблями с деревянными рукоятками. Хоригава показал им тот же предмет, что и разведчикам. Теперь Танико рассмотрела, что это была прямоугольная золотая табличка. Монголы учтиво поклонились.
Из большого шатра вышел пожилой чиновник китаец. Он посовещался о чем-то с Хоригавой, потом отдал распоряжения. Группа слуг, под внимательным взглядом воина, стала выгружать ценности из повозок Хоригавы.
К повозкам Танико подошел старый китаец.
- Я - Яо Чу, слуга хана, - сказал он. - Прошу вас выйти из повозки. - Служанки замялись.
- Идите, - сказала Танико. - В лагере мы будем в безопасности, мне кажется. Если, конечно, не будете раздражать их. - Эта мысль заставила двух женщин поспешно выбраться из повозки.
Танико везла с собой веер из слоновой кости из самого Хэйан Кё. Она остановилась в дверях повозки, вытащила из рукава веер и раскрыла его, властно щелкнув. Сверху на ней был одет оранжевый шелковый плащ со сверкающей золотой вышивкой. В волосах - любимое украшение, перламутровая бабочка. Губы ее были алыми, лицо - белым, как покрытое снегом поле.
На мгновение все движение в центре лагеря монголов остановилось. Уголком глаза Танико с удовлетворением заметила раскрывшиеся от изумления рты некоторых варваров. «Быть может, это только потому, что для них я выгляжу странно, - подумала она, - но я знаю, что представляю собой прекрасное зрелище».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135