Многочисленные пожары в городе находились под контролем.
Солнца не было видно, С юга накатывались плотные серые тучи, и, к удовольствию Юкио, пошел сильный дождь. Дождь защитит город от пожаров и в большой степени затруднит действия атакующих.
Дзебу и Юкио сидели на парапете и протирали мечи от крови, чтобы те не заржавели.
- При каждой атаке монголов мы теряем так много людей, - устало произнес Юкио, - что у нас скоро никого не останется, Я очень плохой полководец, если привел своих людей так далеко только для того, чтобы они погибли в этой странной земле.
Правитель Лю спустился со своего парадного трона из слоновой кости и схватил Дзебу и Юкио за руки.
- Вам нужно спать, а не терять время на разговоры с таким стариком, как я.
Дзебу улыбнулся, глядя в воспаленные глаза правителя.
- Я сомневаюсь, что ваше превосходительство спали ночью.
Юкио доложил, что около двухсот китайских солдат и более ста самураев были убиты или серьезно ранены, но два Белых Дракона по-прежнему развевались над Гуайлинем.
Правитель сказал:
- Мои разведчики докладывают, что гурхан монголов Аргун Багадур направляется сюда с подкреплением в два тумена - а это еще двадцать тысяч воинов, - которые ему выделил его хозяин, Великий Хан Мешу. Под предводительством такого генерала, как Аргун Багадур, монголы, и так превосходя нас численно, несомненно захватят Гуайлинь, Начинается сезон сильных дождей, которые смогут замедлить их продвижение, но конец все равно будет неизбежным.
- Нам обещали, что, если понадобятся подкрепления, их пришлют сюда по Гуайцзян из Кантона, - сказал Юкио.
- Настало время послать за ними, - сказал Лю. Он подозвал своего сына, высокопоставленного офицера китайской армии. Доспехи молодого Лю были зазубрены и помяты. Он отошел от стены комнаты для приемов правителя и встал на колени у его ног.
- Ты отправишься в Кантон, сын мой. Отплываешь ночью через речные ворота.
Пятерых кочевников, слишком серьезно раненных, чтобы сражаться до смерти, захватили в плен, и Дзебу удалось убедить самураев, что эти люди будут полезнее им живыми, чем мертвыми. Каждый день он уделял некоторое время посещению пленных, содержавшихся в каменном здании рядом с дворцом правителя, заботился об их ранах и разговаривал с ними.
Сначала они говорили на китайском языке, который знало большинство монголов, так как Северный Китай был частью их территории уже на протяжении целого поколения. Дзебу с трудом понимал их диалект, который был почти другим языком по сравнению с китайским южных провинций, к которому привык Дзебу. Между собой кочевники разговаривали на монгольском языке, и Дзебу запоминал слова и выражения и использовал их в разговорах. Со временем их разговоры все больше и больше происходили по-монгольски.
Монголы не верили Дзебу. Помимо обычного недоверия, испытываемого любым пленным по отношению к пленившему его, они, как и Торлук, различили его монгольские черты. Они принимали его за предателя, плененного несколько ранее и согласившегося служить китайцам за обещание сохранить жизнь. Подозревая, что его подослали к ним с подобной миссией, они решили убить его, как только он достаточно близко подойдет к ним.
К ужасу китайских охранников, Дзебу выбрал самого крупного монгола и сразился с ним голыми руками во дворе тюрьмы. Его противником оказался единственный пленный, который не был серьезно ранен; его нашли в бессознательном состоянии на стене Гуайлиня, где в него угодил камень, несомненно выпущенный с его же стороны. Это была обычная костоломная монгольская борьба против приемов рукопашного боя зиндзя. Дзебу пять раз повалил монгола.
С этого момента он завоевал их уважение и убедил, что не интересуется военной информацией, и монголы стали более дружественно к нему относиться. Они поняли, что он действительно не знает монгольского языка и поэтому не может быть перебежчиком.
В свою очередь Дзебу скоро почувствовал некоторое уважение к своим соотечественникам. Эти пятеро - четверо из которых были ранены, - сидевшие в тюремной камере, скучая и предчувствуя недоброе, были совсем не похожи на легендарных свирепых воинов. Дзебу нашел, что они простодушны, неграмотны, молоды, скоры на смех, мужественны и добры друг к другу.
Он также определил, что они очень любят выпить. Он приказал принести в камеру несколько кувшинов рисового вина. Через час вино кончилось, а пленники требовали еще. Их «аппетит», казалось, не имел границ, и Дзебу пришлось ограничить дневной рацион, чтобы они не были пьяны постоянно. Подвыпив, они были скорее веселы, чем драчливы. Занятия языком шли значительно успешней при помощи небольших порций вина.
Он начинал понимать образ жизни монголов. Эти молодые люди выросли, наслаждаясь свободой и богатством империи, созданной Чингисханом, но их отцы и деды рассказывали им о прошлых временах, когда ни одно время года не проходило без смерти кого-нибудь в каждой семье. Мир льда, пустыни и степи никогда не становился более мягким, никогда не предоставлял повторный шанс. Законы и обычаи монголов были заимствованы у законов природы, или, как говорили сами монголы, Вечного Неба.
Дни бездействия тянулись за деревянной стеной осаждающей стороны и каменной стеной Гуайлиня. Дзебу овладел поверхностными знаниями монгольского языка. Юкио и правитель руководили ремонтными работами в городе и на его укреплениях. Все напряженно смотрели на реку, стараясь разглядеть приближающиеся транспортные джонки с пришедшими на выручку войсками.
На двенадцатый день после неудачного штурма Гуайлиня разведчики правителя Лю донесли, что Аргун Багадур вернулся от хана Менгу из провинции Сычуань.
- Снова бросимся на них в атаку, чтобы показать, как сильно нас надо опасаться? - спросил Юкио, стоявший с Дзебу на стене, наблюдая за тем, как два дополнительных тумена, приведенных Аргуном, разбивают лагерь.
- Предположим, я сброшу тебя со стены прямо в гущу монголов, - сказал Дзебу. - Это должно напутать их в достаточной степени.
Моко, стоявший на стене вместе с ним, наблюдал за прибытием подкрепления монголов.
- Я разрабатываю конструкцию катапульты, которая сможет выбросить меня из города и перебросить в невредимости через Гуайцзян на противоположный берег.
Установив юрты - так они называли свои войлочные круглые шатры, - вновь прибывшие солдаты сели на коней. Они построились в квадраты из ста всадников, полный тумен состоял из ста таких квадратов: десять - в ширину и десять - в глубину.
Пять туменов, из которых состояла армия, осадившая Гуайлинь, встали полукругом шире самого города на южном берегу двух озер. Перед городом выстроилось пятьдесят тысяч кавалеристов. За ними, построенные для парада, стояли осадные машины и масса вспомогательных войск из народов, порабощенных монголами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Солнца не было видно, С юга накатывались плотные серые тучи, и, к удовольствию Юкио, пошел сильный дождь. Дождь защитит город от пожаров и в большой степени затруднит действия атакующих.
Дзебу и Юкио сидели на парапете и протирали мечи от крови, чтобы те не заржавели.
- При каждой атаке монголов мы теряем так много людей, - устало произнес Юкио, - что у нас скоро никого не останется, Я очень плохой полководец, если привел своих людей так далеко только для того, чтобы они погибли в этой странной земле.
Правитель Лю спустился со своего парадного трона из слоновой кости и схватил Дзебу и Юкио за руки.
- Вам нужно спать, а не терять время на разговоры с таким стариком, как я.
Дзебу улыбнулся, глядя в воспаленные глаза правителя.
- Я сомневаюсь, что ваше превосходительство спали ночью.
Юкио доложил, что около двухсот китайских солдат и более ста самураев были убиты или серьезно ранены, но два Белых Дракона по-прежнему развевались над Гуайлинем.
Правитель сказал:
- Мои разведчики докладывают, что гурхан монголов Аргун Багадур направляется сюда с подкреплением в два тумена - а это еще двадцать тысяч воинов, - которые ему выделил его хозяин, Великий Хан Мешу. Под предводительством такого генерала, как Аргун Багадур, монголы, и так превосходя нас численно, несомненно захватят Гуайлинь, Начинается сезон сильных дождей, которые смогут замедлить их продвижение, но конец все равно будет неизбежным.
- Нам обещали, что, если понадобятся подкрепления, их пришлют сюда по Гуайцзян из Кантона, - сказал Юкио.
- Настало время послать за ними, - сказал Лю. Он подозвал своего сына, высокопоставленного офицера китайской армии. Доспехи молодого Лю были зазубрены и помяты. Он отошел от стены комнаты для приемов правителя и встал на колени у его ног.
- Ты отправишься в Кантон, сын мой. Отплываешь ночью через речные ворота.
Пятерых кочевников, слишком серьезно раненных, чтобы сражаться до смерти, захватили в плен, и Дзебу удалось убедить самураев, что эти люди будут полезнее им живыми, чем мертвыми. Каждый день он уделял некоторое время посещению пленных, содержавшихся в каменном здании рядом с дворцом правителя, заботился об их ранах и разговаривал с ними.
Сначала они говорили на китайском языке, который знало большинство монголов, так как Северный Китай был частью их территории уже на протяжении целого поколения. Дзебу с трудом понимал их диалект, который был почти другим языком по сравнению с китайским южных провинций, к которому привык Дзебу. Между собой кочевники разговаривали на монгольском языке, и Дзебу запоминал слова и выражения и использовал их в разговорах. Со временем их разговоры все больше и больше происходили по-монгольски.
Монголы не верили Дзебу. Помимо обычного недоверия, испытываемого любым пленным по отношению к пленившему его, они, как и Торлук, различили его монгольские черты. Они принимали его за предателя, плененного несколько ранее и согласившегося служить китайцам за обещание сохранить жизнь. Подозревая, что его подослали к ним с подобной миссией, они решили убить его, как только он достаточно близко подойдет к ним.
К ужасу китайских охранников, Дзебу выбрал самого крупного монгола и сразился с ним голыми руками во дворе тюрьмы. Его противником оказался единственный пленный, который не был серьезно ранен; его нашли в бессознательном состоянии на стене Гуайлиня, где в него угодил камень, несомненно выпущенный с его же стороны. Это была обычная костоломная монгольская борьба против приемов рукопашного боя зиндзя. Дзебу пять раз повалил монгола.
С этого момента он завоевал их уважение и убедил, что не интересуется военной информацией, и монголы стали более дружественно к нему относиться. Они поняли, что он действительно не знает монгольского языка и поэтому не может быть перебежчиком.
В свою очередь Дзебу скоро почувствовал некоторое уважение к своим соотечественникам. Эти пятеро - четверо из которых были ранены, - сидевшие в тюремной камере, скучая и предчувствуя недоброе, были совсем не похожи на легендарных свирепых воинов. Дзебу нашел, что они простодушны, неграмотны, молоды, скоры на смех, мужественны и добры друг к другу.
Он также определил, что они очень любят выпить. Он приказал принести в камеру несколько кувшинов рисового вина. Через час вино кончилось, а пленники требовали еще. Их «аппетит», казалось, не имел границ, и Дзебу пришлось ограничить дневной рацион, чтобы они не были пьяны постоянно. Подвыпив, они были скорее веселы, чем драчливы. Занятия языком шли значительно успешней при помощи небольших порций вина.
Он начинал понимать образ жизни монголов. Эти молодые люди выросли, наслаждаясь свободой и богатством империи, созданной Чингисханом, но их отцы и деды рассказывали им о прошлых временах, когда ни одно время года не проходило без смерти кого-нибудь в каждой семье. Мир льда, пустыни и степи никогда не становился более мягким, никогда не предоставлял повторный шанс. Законы и обычаи монголов были заимствованы у законов природы, или, как говорили сами монголы, Вечного Неба.
Дни бездействия тянулись за деревянной стеной осаждающей стороны и каменной стеной Гуайлиня. Дзебу овладел поверхностными знаниями монгольского языка. Юкио и правитель руководили ремонтными работами в городе и на его укреплениях. Все напряженно смотрели на реку, стараясь разглядеть приближающиеся транспортные джонки с пришедшими на выручку войсками.
На двенадцатый день после неудачного штурма Гуайлиня разведчики правителя Лю донесли, что Аргун Багадур вернулся от хана Менгу из провинции Сычуань.
- Снова бросимся на них в атаку, чтобы показать, как сильно нас надо опасаться? - спросил Юкио, стоявший с Дзебу на стене, наблюдая за тем, как два дополнительных тумена, приведенных Аргуном, разбивают лагерь.
- Предположим, я сброшу тебя со стены прямо в гущу монголов, - сказал Дзебу. - Это должно напутать их в достаточной степени.
Моко, стоявший на стене вместе с ним, наблюдал за прибытием подкрепления монголов.
- Я разрабатываю конструкцию катапульты, которая сможет выбросить меня из города и перебросить в невредимости через Гуайцзян на противоположный берег.
Установив юрты - так они называли свои войлочные круглые шатры, - вновь прибывшие солдаты сели на коней. Они построились в квадраты из ста всадников, полный тумен состоял из ста таких квадратов: десять - в ширину и десять - в глубину.
Пять туменов, из которых состояла армия, осадившая Гуайлинь, встали полукругом шире самого города на южном берегу двух озер. Перед городом выстроилось пятьдесят тысяч кавалеристов. За ними, построенные для парада, стояли осадные машины и масса вспомогательных войск из народов, порабощенных монголами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135