Многие аристократы из любопытства заглядывают в такие районы.
Мужчина лениво последовал за Тьюлип. Рейвен почувствовала исходящие от него волны безумной ярости и ужасающей ненависти. У нее захватило дух, сердце учащенно забилось. Рейвен поняла, что это он, маньяк.
– Пойдем со мной в аллею, – услышала она, – и я дам тебе соверен.
Тьюлип круто повернулась, встретившись лицом к лицу с мужчиной.
– Ты мертва! – воскликнул он. – Я убью тебя!
– Маньяк! – крикнула Тьюлип.
– Наивные, бездарные, безмозглые тупицы!
Большего унижения Рейвен еще никогда не испытывала. Лицо ее горело. Она не смела поднять глаз, глядя на свои руки, сложенные на коленях. Она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь и сейчас, во время этой аудиенции с головомойкой.
Александр Боулд стоял в кабинете ее отца, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Амадеус Блэк – рядом с ним, в то время как герцог Эссекс восседал за письменным столом ее отца, а ее мачеха в соседнем кресле.
Герцог Инверари расхаживал взад-вперед перед ней и другими заговорщицами, усаженными в ряд. Паддлз сидел рядом с Блейз, понурив голову.
Когда Александр и констебль Блэк подъехали к «Слепому попрошайке», они были ошеломлены, застав там всю эту компанию. И тут же им была прочитана первая из нескольких лекций о том, какому риску они себя подвергли.
Рейвен понимала, что они правы. Она, как никто другой, должна была хорошенько подумать над тем, что они затеяли. Ведь она в отличие от остальных видела жертв маньяка.
Она бросила короткий сердитый взгляд на своего без пяти минут суженого. Пусть только попробует над ней посмеяться! Но Александр благоразумно отвел взгляд.
Ее и всех ее сообщниц схватили и, как преступников, притащили домой. Отец тут же послал слугу за герцогом Эссексом.
Александра, видимо, злило то, что молодые леди и собака почти поймали убийцу. Им удалось подойти к преступнику ближе, чем команде профессионалов.
Герцог Инверари в очередной раз прошел вдоль всего ряда, взглядывая по очереди на каждую из них. Когда его взгляд остановился на Паддлзе, бедняга жалобно завыл.
Тьюлип вскинула голову:
– Ваша светлость…
– Держите рот на замке, – гаркнул на нее герцог Инверари. – Я не одну пару ботинок сносил задолго до того, как вы появились на свет. – Вас могли убить, – продолжил он свою проповедь. – Думаете, вы умнее констеблей?
– Дорогие мои, леди не подобает вот так бродить по Лондону, – пропела герцогиня Инверари. – Вы должны ловить мужей, а не убийц.
Рейвен прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Александр тоже едва сдерживал смех. Констебль Блэк, и тот заулыбался.
Герцог Инверари посмотрел на жену:
– Рокси, прошу тебя.
Герцогиня улыбнулась ему своими ямочками.
– Я просто пытаюсь помочь.
– Я ценю твое стремление, дорогая, – промолвил герцог, – но ты слишком мягкосердечна, чтобы справиться с этими негодницами. – Он посмотрел на герцога Эссекса. – Вы хотите что-то добавить, Барт?
– Послушай, Тьюлип! – В голосе герцога Эссекса прозвучали строгие нотки. – Я восхищаюсь твоей находчивостью.
– Барт!
– Хотя, конечно, твоя находчивость была использована не по назначению.
– Констебль, что скажете?
– Ваш энтузиазм мог стоить вам жизни, – обратился к девушкам Блэк. – Хорошо еще, что вы взяли с собой мастифа.
– Прежде чем негодяй пнул Паддлза в брюхо, пес чуть не оторвал ему левую руку, – произнесла Рейвен. – Наш подозреваемый высокого роста, шатен, с инициалами К.У. Он носит ботинки от Марчелло и теперь – повязку на левой руке.
– Он принял меня за Айрис, – добавила Тьюлип.
– Если ты была от него так близко, – сказал Александр, – ты сможешь его опознать.
– Я никогда не забуду его лицо.
– Если Тьюлип может его узнать, – сказал Амадеус Блэк, – значит, он тоже может узнать ее и заставить замолчать. Навсегда.
– Барт, я думаю, ваша внучка должна остаться под моей опекой, – сказал герцог Инверари. – Стеречь трех или четырех простофиль – не все ли равно?
– Дело в том, что Тьюлип превосходит их в бесстрашии, – произнес Александр, – а Твигс слишком стар, чтобы следовать за ней по пятам.
Герцог Эссекс посмотрел на внучку.
– Мне будеттебя недоставать, Тьюлип, – сказал он, – но я согласен с Алексом.
Александр обратился к Рейвен:
– Как ты думаешь, если Тьюлип опишет маньяка, София сможет сделать его набросок?
– Думаю, сможет.
– Хорошо, – сказал Амадеус Блэк, – София сделает два-три наброска, и мы сможем показать их нашим людям, особенно вблизи таверн Ист-Энда.
– Как только будет получен его портрет, – обратился Александр к герцогу Инверари, – мы с Рейвен сможем совершить обход светских вечеринок. С вашего разрешения, конечно.
– Я подумаю.
– Вообще, – сказала герцогиня Инверари, – прежде чем Рейвен появится вместе с вами на публике, мы с мужем предпочли бы, чтобы был подписан брачный контракт. Не правда ли, дорогой?
– Полностью согласен с тобой, дорогая.
– Поскольку с Белл уже все устроилось, – сказал Александр, – дайте объявление в «Таймс» о нашем бракосочетании.
Рейвен перехватила взгляд Александра и наградила его сладчайшей улыбкой. Будущее уже не выглядело таким унылым, если скоро можно будет исчезнуть из Инверари-Хауса. Ее мачеха не даст Александру времени изменить свое решение.
Поскольку Рейвен знала, что она может управлять своим надменным скептиком и превратить его в своего сторонника, перспектива выглядела вполне привлекательно.
Глава 18
– Жизнь была проще, пока я не вышла замуж за князя, – сказала Белл, проходя к большому зеркалу. – Посещение светских мероприятий мне не по душе.
– Я предлагал уехать в деревню, – напомнил ей Михаил, – но ты отказалась.
Белл наблюдала в зеркале, как он повязывает галстук.
– Давай уедем завтра.
– Нелюбовь к светскому обществу, – сказал Михаил, доставая пиджак, – одно из твоих многочисленных достоинств.
Глядя на свое отражение в зеркале, Белл нахмурилась. Она знала, что все взоры будут устремлены на нее, выискивая изъяны в ее внешности. Но стремление к совершенству еще никогда не приносило пользы.
Она была в светлом шелковом платье нежного лилового оттенка, с высокой талией, глубоким декольте и короткими пышными рукавами. Край юбки украшали фестончатые оборки.
Вопреки моде ее черные волосы, зачесанные назад, были собраны в пучок. Прическа и аксессуары в равной мере могут «сделать» или испортить платье, декларировала ее мачеха. Из всех своих драгоценностей Белл надела только бриллиантовое колье с бабочкой и обручальное кольцо. И еще взяла перламутровый зеркальный веер.
– Осторожнее, – предупредил ее Михаил. – Что ты будешь делать, если это хмурое выражение пристанет к тебе?
Белл улыбнулась:
– А ты что будешь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Мужчина лениво последовал за Тьюлип. Рейвен почувствовала исходящие от него волны безумной ярости и ужасающей ненависти. У нее захватило дух, сердце учащенно забилось. Рейвен поняла, что это он, маньяк.
– Пойдем со мной в аллею, – услышала она, – и я дам тебе соверен.
Тьюлип круто повернулась, встретившись лицом к лицу с мужчиной.
– Ты мертва! – воскликнул он. – Я убью тебя!
– Маньяк! – крикнула Тьюлип.
– Наивные, бездарные, безмозглые тупицы!
Большего унижения Рейвен еще никогда не испытывала. Лицо ее горело. Она не смела поднять глаз, глядя на свои руки, сложенные на коленях. Она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь и сейчас, во время этой аудиенции с головомойкой.
Александр Боулд стоял в кабинете ее отца, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Амадеус Блэк – рядом с ним, в то время как герцог Эссекс восседал за письменным столом ее отца, а ее мачеха в соседнем кресле.
Герцог Инверари расхаживал взад-вперед перед ней и другими заговорщицами, усаженными в ряд. Паддлз сидел рядом с Блейз, понурив голову.
Когда Александр и констебль Блэк подъехали к «Слепому попрошайке», они были ошеломлены, застав там всю эту компанию. И тут же им была прочитана первая из нескольких лекций о том, какому риску они себя подвергли.
Рейвен понимала, что они правы. Она, как никто другой, должна была хорошенько подумать над тем, что они затеяли. Ведь она в отличие от остальных видела жертв маньяка.
Она бросила короткий сердитый взгляд на своего без пяти минут суженого. Пусть только попробует над ней посмеяться! Но Александр благоразумно отвел взгляд.
Ее и всех ее сообщниц схватили и, как преступников, притащили домой. Отец тут же послал слугу за герцогом Эссексом.
Александра, видимо, злило то, что молодые леди и собака почти поймали убийцу. Им удалось подойти к преступнику ближе, чем команде профессионалов.
Герцог Инверари в очередной раз прошел вдоль всего ряда, взглядывая по очереди на каждую из них. Когда его взгляд остановился на Паддлзе, бедняга жалобно завыл.
Тьюлип вскинула голову:
– Ваша светлость…
– Держите рот на замке, – гаркнул на нее герцог Инверари. – Я не одну пару ботинок сносил задолго до того, как вы появились на свет. – Вас могли убить, – продолжил он свою проповедь. – Думаете, вы умнее констеблей?
– Дорогие мои, леди не подобает вот так бродить по Лондону, – пропела герцогиня Инверари. – Вы должны ловить мужей, а не убийц.
Рейвен прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Александр тоже едва сдерживал смех. Констебль Блэк, и тот заулыбался.
Герцог Инверари посмотрел на жену:
– Рокси, прошу тебя.
Герцогиня улыбнулась ему своими ямочками.
– Я просто пытаюсь помочь.
– Я ценю твое стремление, дорогая, – промолвил герцог, – но ты слишком мягкосердечна, чтобы справиться с этими негодницами. – Он посмотрел на герцога Эссекса. – Вы хотите что-то добавить, Барт?
– Послушай, Тьюлип! – В голосе герцога Эссекса прозвучали строгие нотки. – Я восхищаюсь твоей находчивостью.
– Барт!
– Хотя, конечно, твоя находчивость была использована не по назначению.
– Констебль, что скажете?
– Ваш энтузиазм мог стоить вам жизни, – обратился к девушкам Блэк. – Хорошо еще, что вы взяли с собой мастифа.
– Прежде чем негодяй пнул Паддлза в брюхо, пес чуть не оторвал ему левую руку, – произнесла Рейвен. – Наш подозреваемый высокого роста, шатен, с инициалами К.У. Он носит ботинки от Марчелло и теперь – повязку на левой руке.
– Он принял меня за Айрис, – добавила Тьюлип.
– Если ты была от него так близко, – сказал Александр, – ты сможешь его опознать.
– Я никогда не забуду его лицо.
– Если Тьюлип может его узнать, – сказал Амадеус Блэк, – значит, он тоже может узнать ее и заставить замолчать. Навсегда.
– Барт, я думаю, ваша внучка должна остаться под моей опекой, – сказал герцог Инверари. – Стеречь трех или четырех простофиль – не все ли равно?
– Дело в том, что Тьюлип превосходит их в бесстрашии, – произнес Александр, – а Твигс слишком стар, чтобы следовать за ней по пятам.
Герцог Эссекс посмотрел на внучку.
– Мне будеттебя недоставать, Тьюлип, – сказал он, – но я согласен с Алексом.
Александр обратился к Рейвен:
– Как ты думаешь, если Тьюлип опишет маньяка, София сможет сделать его набросок?
– Думаю, сможет.
– Хорошо, – сказал Амадеус Блэк, – София сделает два-три наброска, и мы сможем показать их нашим людям, особенно вблизи таверн Ист-Энда.
– Как только будет получен его портрет, – обратился Александр к герцогу Инверари, – мы с Рейвен сможем совершить обход светских вечеринок. С вашего разрешения, конечно.
– Я подумаю.
– Вообще, – сказала герцогиня Инверари, – прежде чем Рейвен появится вместе с вами на публике, мы с мужем предпочли бы, чтобы был подписан брачный контракт. Не правда ли, дорогой?
– Полностью согласен с тобой, дорогая.
– Поскольку с Белл уже все устроилось, – сказал Александр, – дайте объявление в «Таймс» о нашем бракосочетании.
Рейвен перехватила взгляд Александра и наградила его сладчайшей улыбкой. Будущее уже не выглядело таким унылым, если скоро можно будет исчезнуть из Инверари-Хауса. Ее мачеха не даст Александру времени изменить свое решение.
Поскольку Рейвен знала, что она может управлять своим надменным скептиком и превратить его в своего сторонника, перспектива выглядела вполне привлекательно.
Глава 18
– Жизнь была проще, пока я не вышла замуж за князя, – сказала Белл, проходя к большому зеркалу. – Посещение светских мероприятий мне не по душе.
– Я предлагал уехать в деревню, – напомнил ей Михаил, – но ты отказалась.
Белл наблюдала в зеркале, как он повязывает галстук.
– Давай уедем завтра.
– Нелюбовь к светскому обществу, – сказал Михаил, доставая пиджак, – одно из твоих многочисленных достоинств.
Глядя на свое отражение в зеркале, Белл нахмурилась. Она знала, что все взоры будут устремлены на нее, выискивая изъяны в ее внешности. Но стремление к совершенству еще никогда не приносило пользы.
Она была в светлом шелковом платье нежного лилового оттенка, с высокой талией, глубоким декольте и короткими пышными рукавами. Край юбки украшали фестончатые оборки.
Вопреки моде ее черные волосы, зачесанные назад, были собраны в пучок. Прическа и аксессуары в равной мере могут «сделать» или испортить платье, декларировала ее мачеха. Из всех своих драгоценностей Белл надела только бриллиантовое колье с бабочкой и обручальное кольцо. И еще взяла перламутровый зеркальный веер.
– Осторожнее, – предупредил ее Михаил. – Что ты будешь делать, если это хмурое выражение пристанет к тебе?
Белл улыбнулась:
– А ты что будешь делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68