Она представила – вот его пальцы скользят по ее обнаженной коже, губы спускаются все ниже… Ее соски отвердели, по телу прошла дрожь.
– Отличный способ встречать меня, милая!
Эмма почувствовала его теплое дыхание над своей ключицей. Пальцы проникли под лиф и принялись ласкать соски. Она жаждала прикосновения его губ. Повернулась к нему – его брюки были прямо возле ее щеки. Его плотно облегающие брюки. Они ничего не скрывали. Эмма улыбнулась и положила на брюки свою ладонь.
Чарлз вздрогнул и отстранился.
– Эмма, вы так смелы…
– Простите, что…
– Не извиняйтесь. Мне нравится ваша смелость. Но к несчастью, мы не можем дать ей волю. Пора идти на бал, а на балу нужно выглядеть пристойно. Никаких подозрительных складок или пятен. – Он усмехнулся. – Но после бала будьте как можно смелее, прошу вас. А если вам откажет воображение, я буду счастлив подсказать что-то. – Он прикусил мочку ее уха. – Эмма, приходите сегодня ко мне. Будем любить друг друга на родовой постели Дрейсмитов.
– Хорошо. – У Эммы голова шла кругом, она была во власти желания. – Зачем нам вообще идти сегодня на бал?
– Потому что это наш бал. И люди будут весьма удивлены, если я, хозяин дома, не появлюсь там. А еще мы хотим сообщить вашему отцу, что собираемся пожениться. Думаю, ему будет приятно узнать.
– Ах да. – Эмма грустно вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок и не думать о Чарлзе и о том, что скрывают его чудесные брюки.
– Эмма!
– Да?
Его голос посерьезнел.
– На балу будет и миссис Грэм.
– Вот как? – Упоминание имени миссис Грэм обычно всегда вызывало в ней неприятные чувства. Но не сейчас. Страсть не оставила места в ее душе ни для чего больше. – Миссис Грэм, ну и что? – Ей было все равно. Вспомнилось даже, как миссис Грэм защищала ее в Голубой гостиной от кавалерийских наскоков Общества.
– Думаю, вашего отца обрадует, если вы будете милы с миссис Грэм. Полагаю, он ждет вашего благословения – хотя бы одобрения – его брака с миссис Грэм.
Брака с миссис Грэм? Совершенно никаких уколов ревности. Эмме даже стало приятно – она подумала о собственной свадьбе.
– Хорошо.
Может быть, она снова разозлится, когда увидит миссис Грэм?
Чарлз предпочел бы сорвать с Эммы ее чудесное платье и опустить ее на постель вместо того, чтобы… Однако стоило соблюсти приличия и появиться перед гостями. Тем более что было необходимо увидеться с отцом Эммы и договориться о церковном оглашении, которое Чарлзу хотелось устроить как можно раньше. Кольцо Найтсдейлов – это одно, но ведь надо надеть на палец Эммы и обручальное кольцо, прежде чем в ее чреве зародится наследник. Хотя вряд ли это получится. Он ведь не будет спать один. Ну ничего, бывает же, что малыши рождаются восьмимесячными.
Как она прекрасна сегодня! Когда он вошел к Эмме, она сидела с закрытыми глазами, откинув голову назад. Ее грудь поднялась, под тонким атласом явственно проступали соски. А потом она положила руку ему меж бедер.
Как ему выдержать эту пытку? А этот голубой атлас – просто наваждение. Платье не давало мужчине повода для воображения – вся красота женского тела была перед его глазами. И Чарлз залюбовался, с трудом оторвав себя от мыслей о простынях и обнаженной Эмме.
– Эмма, я принес вам подарок. – Он вытащил из кармана ожерелье. – Оно подходит к кольцу. Есть еще браслет и диадема, но, думаю, сегодня этого будет вполне достаточно.
Сапфиры легли ей на шею. Чарлз щелкнул замочком.
– Чарлз! – Пальцы Эммы прошлись по сверкающим камням. – Оно прекрасно! Но я не могу его принять.
– Разумеется, можете. Скоро вы станете моей женой, маркизой.
Скажи ему в Лондоне кто-нибудь, что он вскоре произнесет слова «жена» и «маркиза» без содрогания! Он вызвал бы нахала на дуэль. Как все изменилось!
– Могу вас успокоить. Ожерелье ваше лишь на время. Оно прилагается к титулу. Когда-нибудь вам придется отдать его жене нашего сына.
– Это меняет дело. Но все равно мне нужно хорошенько подумать.
– Не ломайте себе голову. Просто улыбнитесь и носите ожерелье.
Он привлек ее к себе, стараясь не помять платье, и поцеловал в губы.
– Пойдемте посмотрим, не приехал ли ваш отец.
Эмма удивилась, когда поняла – она еще способна чувствовать что-то, помимо желания. Она стояла около двери в кабинет, сжимая руку Чарлза. Волнение, тревога, смущение и раскаяние – все смешалось в ее душе.
– Спасибо, что позвали отца в кабинет. Я бы просто не выдержала, если бы нас слышал кто-то еще.
– Вероятно, с ним миссис Грэм. Может, стоит попросить ее выйти?
– Да. Нет. Ох, не знаю. – Эмма прикусила губу. – Сама не понимаю, что со мной.
– Тогда, полагаю, нам пора туда войти. Думаю, отец поймет ваши чувства. Но может быть, вы хотите поговорить с ним без меня?
– Ни за что.
– Отлично. Входите первая, мисс Петерсон.
Эмма вдруг остановилась, преградив ему дорогу.
– Может, нам следует сначала постучать? То есть, если они…
Чарлз усмехнулся:
– Вряд ли ваш отец станет заниматься в моем кабинете чем-то таким, Эмма. Тем более что там есть моя библиотека.
– Вы полагаете? Дверь-то закрыта.
– Уверен. К тому же они нас ждут, так что вряд ли им сейчас придет в голову целоваться. Зато у меня возник вопрос. Не намекаете ли вы, что моя добродетель будет подвергаться покушению каждый раз, как мы окажемся за закрытой дверью?
– Разумеется, нет!
– Я разочарован.
Чарлз распахнул дверь. Эмма переступила через порог. Отец был один. Он стоял возле стола, убрав руки в карманы. Он показался ей одиноким и немного грустным. Она заметила, что он уже совсем седой. Конечно, он не мог поседеть так быстро, за то время, что она прожила в Найтсдейле.
Когда в последний раз она смотрела на него внимательно? И смотрела ли вообще?
– Папа!
Он повернулся к ней и улыбнулся:
– Эмма! Лорд Найтсдейл…
– Прошу вас, сэр. Называйте меня по имени. Вы ведь станете моим тестем, и говорить «милорд» все время будет очень неудобно.
Лицо отца просияло.
– Эмма, ты выходишь замуж за Чарлза?
– Да, папа.
Отчего же ей кажется, что ноги приросли к полу? Ей бы броситься к отцу в объятия. Наверняка он этого ждал.
– А где же миссис Грэм?
– В соседней комнате. Она подумала… она ведь не член семьи.
– И напрасно.
Отец застыл на месте:
– Что ты сказала?
– Я сказала, что ей следует войти в нашу семью, папа, если ты ее любишь. А ведь ты ее любишь, правда?
Отец глубоко вздохнул:
– Да, я ее люблю. Но ни я, ни она не хотим… Ты моя дочь, Эмма. Мой главный долг – беречь тебя.
– Нет. – Эмма говорила, не веря собственным ушам. Неужели это ее собственные слова? И она сама отпускает отца на свободу? – Нет, папа, я думаю, прежде всего ты должен думать о себе. По крайней мере, в этом вопросе. И о миссис Грэм. Харриет. – Она перевела дух. – Мэг тоже считает, что ты должен жениться на Харриет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Отличный способ встречать меня, милая!
Эмма почувствовала его теплое дыхание над своей ключицей. Пальцы проникли под лиф и принялись ласкать соски. Она жаждала прикосновения его губ. Повернулась к нему – его брюки были прямо возле ее щеки. Его плотно облегающие брюки. Они ничего не скрывали. Эмма улыбнулась и положила на брюки свою ладонь.
Чарлз вздрогнул и отстранился.
– Эмма, вы так смелы…
– Простите, что…
– Не извиняйтесь. Мне нравится ваша смелость. Но к несчастью, мы не можем дать ей волю. Пора идти на бал, а на балу нужно выглядеть пристойно. Никаких подозрительных складок или пятен. – Он усмехнулся. – Но после бала будьте как можно смелее, прошу вас. А если вам откажет воображение, я буду счастлив подсказать что-то. – Он прикусил мочку ее уха. – Эмма, приходите сегодня ко мне. Будем любить друг друга на родовой постели Дрейсмитов.
– Хорошо. – У Эммы голова шла кругом, она была во власти желания. – Зачем нам вообще идти сегодня на бал?
– Потому что это наш бал. И люди будут весьма удивлены, если я, хозяин дома, не появлюсь там. А еще мы хотим сообщить вашему отцу, что собираемся пожениться. Думаю, ему будет приятно узнать.
– Ах да. – Эмма грустно вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок и не думать о Чарлзе и о том, что скрывают его чудесные брюки.
– Эмма!
– Да?
Его голос посерьезнел.
– На балу будет и миссис Грэм.
– Вот как? – Упоминание имени миссис Грэм обычно всегда вызывало в ней неприятные чувства. Но не сейчас. Страсть не оставила места в ее душе ни для чего больше. – Миссис Грэм, ну и что? – Ей было все равно. Вспомнилось даже, как миссис Грэм защищала ее в Голубой гостиной от кавалерийских наскоков Общества.
– Думаю, вашего отца обрадует, если вы будете милы с миссис Грэм. Полагаю, он ждет вашего благословения – хотя бы одобрения – его брака с миссис Грэм.
Брака с миссис Грэм? Совершенно никаких уколов ревности. Эмме даже стало приятно – она подумала о собственной свадьбе.
– Хорошо.
Может быть, она снова разозлится, когда увидит миссис Грэм?
Чарлз предпочел бы сорвать с Эммы ее чудесное платье и опустить ее на постель вместо того, чтобы… Однако стоило соблюсти приличия и появиться перед гостями. Тем более что было необходимо увидеться с отцом Эммы и договориться о церковном оглашении, которое Чарлзу хотелось устроить как можно раньше. Кольцо Найтсдейлов – это одно, но ведь надо надеть на палец Эммы и обручальное кольцо, прежде чем в ее чреве зародится наследник. Хотя вряд ли это получится. Он ведь не будет спать один. Ну ничего, бывает же, что малыши рождаются восьмимесячными.
Как она прекрасна сегодня! Когда он вошел к Эмме, она сидела с закрытыми глазами, откинув голову назад. Ее грудь поднялась, под тонким атласом явственно проступали соски. А потом она положила руку ему меж бедер.
Как ему выдержать эту пытку? А этот голубой атлас – просто наваждение. Платье не давало мужчине повода для воображения – вся красота женского тела была перед его глазами. И Чарлз залюбовался, с трудом оторвав себя от мыслей о простынях и обнаженной Эмме.
– Эмма, я принес вам подарок. – Он вытащил из кармана ожерелье. – Оно подходит к кольцу. Есть еще браслет и диадема, но, думаю, сегодня этого будет вполне достаточно.
Сапфиры легли ей на шею. Чарлз щелкнул замочком.
– Чарлз! – Пальцы Эммы прошлись по сверкающим камням. – Оно прекрасно! Но я не могу его принять.
– Разумеется, можете. Скоро вы станете моей женой, маркизой.
Скажи ему в Лондоне кто-нибудь, что он вскоре произнесет слова «жена» и «маркиза» без содрогания! Он вызвал бы нахала на дуэль. Как все изменилось!
– Могу вас успокоить. Ожерелье ваше лишь на время. Оно прилагается к титулу. Когда-нибудь вам придется отдать его жене нашего сына.
– Это меняет дело. Но все равно мне нужно хорошенько подумать.
– Не ломайте себе голову. Просто улыбнитесь и носите ожерелье.
Он привлек ее к себе, стараясь не помять платье, и поцеловал в губы.
– Пойдемте посмотрим, не приехал ли ваш отец.
Эмма удивилась, когда поняла – она еще способна чувствовать что-то, помимо желания. Она стояла около двери в кабинет, сжимая руку Чарлза. Волнение, тревога, смущение и раскаяние – все смешалось в ее душе.
– Спасибо, что позвали отца в кабинет. Я бы просто не выдержала, если бы нас слышал кто-то еще.
– Вероятно, с ним миссис Грэм. Может, стоит попросить ее выйти?
– Да. Нет. Ох, не знаю. – Эмма прикусила губу. – Сама не понимаю, что со мной.
– Тогда, полагаю, нам пора туда войти. Думаю, отец поймет ваши чувства. Но может быть, вы хотите поговорить с ним без меня?
– Ни за что.
– Отлично. Входите первая, мисс Петерсон.
Эмма вдруг остановилась, преградив ему дорогу.
– Может, нам следует сначала постучать? То есть, если они…
Чарлз усмехнулся:
– Вряд ли ваш отец станет заниматься в моем кабинете чем-то таким, Эмма. Тем более что там есть моя библиотека.
– Вы полагаете? Дверь-то закрыта.
– Уверен. К тому же они нас ждут, так что вряд ли им сейчас придет в голову целоваться. Зато у меня возник вопрос. Не намекаете ли вы, что моя добродетель будет подвергаться покушению каждый раз, как мы окажемся за закрытой дверью?
– Разумеется, нет!
– Я разочарован.
Чарлз распахнул дверь. Эмма переступила через порог. Отец был один. Он стоял возле стола, убрав руки в карманы. Он показался ей одиноким и немного грустным. Она заметила, что он уже совсем седой. Конечно, он не мог поседеть так быстро, за то время, что она прожила в Найтсдейле.
Когда в последний раз она смотрела на него внимательно? И смотрела ли вообще?
– Папа!
Он повернулся к ней и улыбнулся:
– Эмма! Лорд Найтсдейл…
– Прошу вас, сэр. Называйте меня по имени. Вы ведь станете моим тестем, и говорить «милорд» все время будет очень неудобно.
Лицо отца просияло.
– Эмма, ты выходишь замуж за Чарлза?
– Да, папа.
Отчего же ей кажется, что ноги приросли к полу? Ей бы броситься к отцу в объятия. Наверняка он этого ждал.
– А где же миссис Грэм?
– В соседней комнате. Она подумала… она ведь не член семьи.
– И напрасно.
Отец застыл на месте:
– Что ты сказала?
– Я сказала, что ей следует войти в нашу семью, папа, если ты ее любишь. А ведь ты ее любишь, правда?
Отец глубоко вздохнул:
– Да, я ее люблю. Но ни я, ни она не хотим… Ты моя дочь, Эмма. Мой главный долг – беречь тебя.
– Нет. – Эмма говорила, не веря собственным ушам. Неужели это ее собственные слова? И она сама отпускает отца на свободу? – Нет, папа, я думаю, прежде всего ты должен думать о себе. По крайней мере, в этом вопросе. И о миссис Грэм. Харриет. – Она перевела дух. – Мэг тоже считает, что ты должен жениться на Харриет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67