Тревитт, все еще сжимая в руке свою «беретту», смотрел на эту картину как завороженный.
– Матерь Божья, – по-испански проговорил толстяк, – вы слышали, как она вопила? Она бы мертвого подняла.
Кто-то уже успел его развязать, он потирал ободранные запястья. Лицо опухло от побоев.
– Да уж, голосок у нее был дай боже, – хихикнул он вдруг. – Старая Мадонна не умолкала до самого конца. Старая образина. Матерь Божья. Господи.
Он снова залился смехом.
– Эх, мистер, как же это вы не застрелили тех двух ублюдков? Теперь хлопот не оберешься. Не думаю, чтобы вы с вашей игрушкой наделали много вреда. Один, конечно, будет теперь маяться животом, но они вернутся обратно. Если уж у вас есть преимущество в таком деле, всегда нужно им пользоваться. Это нелегко, но приходится быть сильным, если хочешь, чтобы люди тебя уважали.
Тревитта вырвало недавно съеденной куриной тортильей и ромом – прямо на себя, на свой желтый кримпленовый костюм, на мокасины с кисточками, на «беретту». Он упал на колени, сломленный и беспомощный перед лицом такого предательства со стороны собственного желудка, а тошнота все не унималась, его все рвало и рвало.
– Эй, что это с ним? – удивился Рамирес.
– Не знаю, patron, – пожал плечами Роберто. – Может, живот прихватило.
– Ну и безобразие же вы тут устроили, мистер. Запашок тут будет стоять – не приведи господи.
– О боже, – простонал Тревитт.
Неужели никто его не утешит? Нет. Он снял пиджак и утер лицо и руки относительно чистым участком рукава, потом отбросил его в угол.
– Лучше убраться отсюда, patron, – сказал Роберто.
– Кто вообще такой этот психованный американец?
– Да просто появился откуда-то однажды вечером. Вопросы задавал. Дружка у него убили. В вашем заведении. Оно теперь перешло к Оскару. Он меня уволил. Всех поувольнял, кто при вас работал. Большим человеком стал.
– Вот увидишь, в один прекрасный день он у меня окажется под забором.
– Нельзя ли заткнуться? – в праведном негодовании рявкнул Тревитт по-английски. – Просто заткнуться?
Рамирес взглянул на дрожащего американца, потом на Мигеля.
– Что это за парнишка? – поинтересовался он.
– Какой-то сопляк, таскается за американцем.
– Надо уносить ноги, – подал голос Мигель.
– По крайней мере, голова на плечах у него есть, – заметил Рамирес. – Ты на машине, Роберто?
– Да, patron. Мы приехали с гринго. Как вы себе чувствуете?
– Эти гады превратили мое лицо в лепешку. И грудь горит. Хотя Мадонне пришлось хуже. Господи, – обратился он к трупу, – старая образина, ты спасла мне жизнь.
Он снова обернулся к Роберто.
– В жизни своей не видел такой уродины. Фу! Страшилище.
Роберто отвел Тревитта в машину. Тот как в тумане уселся на заднее сиденье. Пистолет до сих пор был у него в руке.
– Заберите-ка кто-нибудь у него оружие, – распорядился Рамирес, – пока этот американец не пристрелил еще кого-нибудь.
"Беретту" вытащили у Тревитта из пальцев.
Все уселись, и Роберто повел машину по извилистой горной дороге. Дважды он врезался в мусорный бачок, один раз задавил курицу и еще несколько раз едва разминулся с какими-то ребятишками.
– Куда? – спросил Роберто.
– Спрашивай у своего американского патрона, у американского босса, – сказал Рамирес.
– Ох, боже мой, – отозвался Тревитт, в голове у которого творился слишком большой сумбур, чтобы утруждать себя испанским. – Езжайте вы куда хотите.
Глава 29
Йост Вер Стиг поймает Улу Бега в Дейтоне и станет героем. Йост! Майлзу невыносимо было видеть его в героическом свете – да и в каком бы то ни было свете вообще.
Ирландец все растравлял и растравлял свое недовольство, и из крохотной искорки разгорелось грозное пламя, неиссякаемый источник энергии. Он возненавидел их всех: Йоста с его закадычным дружком Сэмом, однокашников по Гарварду, прикрывающих друг друга и помогающих друг другу, в то время как до него, Ланахана, им не было никакого дела, и Чарди, сделанного из совершенно другого теста, спортсмена, воплощенную горячность, гнев и силу, который даже не замечал хлюпика Майлза, полностью поглощенный самолюбованием и восхищением собственным героизмом.
Майлз возненавидел их, но у этого поворота событий, как ни забавно, имелись свои преимущества. Во-первых, просто поразительно, насколько полностью Йост отдался Дейтонской операции. Малейшая оплошность грозила привести к громкому провалу, и тогда прощай, Йост, даже твой Сэм ничем тебе не поможет. Во-вторых, в отсутствии Йоста была положительная сторона: Майлз вкусил ответственности. В штабе в Росслине теперь отчитывались перед ним. Это явно пришлось им не по вкусу, и все ходили хмурыми. Даже Чарди. Но Майлзу было все равно, что там им по вкусу.
К примеру, кудесник из техотдела, который прилетел из Бостона с отчетом о результатах наблюдения за Джоанной, был изумлен тем, что Вер Стига нет на месте. В данный момент он сидел в кабинете и неприятно поглядывал на Майлза, пока тот просматривал расшифровку записей.
– Я отметил потенциально важные места, – сообщил кудесник.
– Прекрасно, – рассеянно бросил Ланахан.
Разговоры этой парочки были такими нудными, такими банальными. Он попытался мысленно воспроизвести их.
* * *
Чарди:Я скучаю по тебе.
Джоанна:Ах, Пол, ну почему ты не можешь остаться?
* * *
Но у него не получалось вдохнуть в эти диалоги жизнь. Они выходили за рамки возможностей его воображения, за границы его интересов.
– Она не водит его за нос? Не сливает информацию на сторону?
– Не-а, – отозвался кудесник. – Если и сливает, то не по телефону. Загляни-ка в отчет за двадцать шестое мая.
Ланахан отыскал нужную страницу.
– Что это за хрен?
– Хахаль. Бывший хахаль.
Майлз погрузился в чтение.
* * *
" – Кто-то говорил мне, что тебя видели с мужчиной. Дважды. В двух разных местах, на выходных.
– Да. Это мой старый друг.
– Вы держались за руки.
– Да.
– Джоанна, ты что, влюблена в него?
– Думаю, да.
– Это тот самый парень, о котором ты никогда мне не рассказывала? С которым познакомилась за границей, когда была в Иране? Тайный агент?
– Дэвид, мне нужно уходить.
– Джоанна, я просто хочу убедиться, что у тебя все в порядке. У тебя все в порядке?
– Да, Дэвид.
– Ну и хорошо. Я рад. Я действительно рад, что этот парень вывел тебя из твоей хандры.
– Спасибо, Дэвид.
– Если тебе когда-нибудь захочется поговорить, поболтать, перемолвиться с кем-нибудь словечком, если тебе когда-нибудь станет одиноко или не с кем сходить в кино, ты знаешь, где меня найти. Договорились?
– Договорились.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Правда.
– Спасибо тебе, Дэвид.
– Не за что. Пока".
* * *
Ланахан улыбнулся. Этот Дэвид не прочь бы убрать Чарди с дороги и занять его место в ее постели, вот что.
"Я просто хочу, чтобы ты была счастлива".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Матерь Божья, – по-испански проговорил толстяк, – вы слышали, как она вопила? Она бы мертвого подняла.
Кто-то уже успел его развязать, он потирал ободранные запястья. Лицо опухло от побоев.
– Да уж, голосок у нее был дай боже, – хихикнул он вдруг. – Старая Мадонна не умолкала до самого конца. Старая образина. Матерь Божья. Господи.
Он снова залился смехом.
– Эх, мистер, как же это вы не застрелили тех двух ублюдков? Теперь хлопот не оберешься. Не думаю, чтобы вы с вашей игрушкой наделали много вреда. Один, конечно, будет теперь маяться животом, но они вернутся обратно. Если уж у вас есть преимущество в таком деле, всегда нужно им пользоваться. Это нелегко, но приходится быть сильным, если хочешь, чтобы люди тебя уважали.
Тревитта вырвало недавно съеденной куриной тортильей и ромом – прямо на себя, на свой желтый кримпленовый костюм, на мокасины с кисточками, на «беретту». Он упал на колени, сломленный и беспомощный перед лицом такого предательства со стороны собственного желудка, а тошнота все не унималась, его все рвало и рвало.
– Эй, что это с ним? – удивился Рамирес.
– Не знаю, patron, – пожал плечами Роберто. – Может, живот прихватило.
– Ну и безобразие же вы тут устроили, мистер. Запашок тут будет стоять – не приведи господи.
– О боже, – простонал Тревитт.
Неужели никто его не утешит? Нет. Он снял пиджак и утер лицо и руки относительно чистым участком рукава, потом отбросил его в угол.
– Лучше убраться отсюда, patron, – сказал Роберто.
– Кто вообще такой этот психованный американец?
– Да просто появился откуда-то однажды вечером. Вопросы задавал. Дружка у него убили. В вашем заведении. Оно теперь перешло к Оскару. Он меня уволил. Всех поувольнял, кто при вас работал. Большим человеком стал.
– Вот увидишь, в один прекрасный день он у меня окажется под забором.
– Нельзя ли заткнуться? – в праведном негодовании рявкнул Тревитт по-английски. – Просто заткнуться?
Рамирес взглянул на дрожащего американца, потом на Мигеля.
– Что это за парнишка? – поинтересовался он.
– Какой-то сопляк, таскается за американцем.
– Надо уносить ноги, – подал голос Мигель.
– По крайней мере, голова на плечах у него есть, – заметил Рамирес. – Ты на машине, Роберто?
– Да, patron. Мы приехали с гринго. Как вы себе чувствуете?
– Эти гады превратили мое лицо в лепешку. И грудь горит. Хотя Мадонне пришлось хуже. Господи, – обратился он к трупу, – старая образина, ты спасла мне жизнь.
Он снова обернулся к Роберто.
– В жизни своей не видел такой уродины. Фу! Страшилище.
Роберто отвел Тревитта в машину. Тот как в тумане уселся на заднее сиденье. Пистолет до сих пор был у него в руке.
– Заберите-ка кто-нибудь у него оружие, – распорядился Рамирес, – пока этот американец не пристрелил еще кого-нибудь.
"Беретту" вытащили у Тревитта из пальцев.
Все уселись, и Роберто повел машину по извилистой горной дороге. Дважды он врезался в мусорный бачок, один раз задавил курицу и еще несколько раз едва разминулся с какими-то ребятишками.
– Куда? – спросил Роберто.
– Спрашивай у своего американского патрона, у американского босса, – сказал Рамирес.
– Ох, боже мой, – отозвался Тревитт, в голове у которого творился слишком большой сумбур, чтобы утруждать себя испанским. – Езжайте вы куда хотите.
Глава 29
Йост Вер Стиг поймает Улу Бега в Дейтоне и станет героем. Йост! Майлзу невыносимо было видеть его в героическом свете – да и в каком бы то ни было свете вообще.
Ирландец все растравлял и растравлял свое недовольство, и из крохотной искорки разгорелось грозное пламя, неиссякаемый источник энергии. Он возненавидел их всех: Йоста с его закадычным дружком Сэмом, однокашников по Гарварду, прикрывающих друг друга и помогающих друг другу, в то время как до него, Ланахана, им не было никакого дела, и Чарди, сделанного из совершенно другого теста, спортсмена, воплощенную горячность, гнев и силу, который даже не замечал хлюпика Майлза, полностью поглощенный самолюбованием и восхищением собственным героизмом.
Майлз возненавидел их, но у этого поворота событий, как ни забавно, имелись свои преимущества. Во-первых, просто поразительно, насколько полностью Йост отдался Дейтонской операции. Малейшая оплошность грозила привести к громкому провалу, и тогда прощай, Йост, даже твой Сэм ничем тебе не поможет. Во-вторых, в отсутствии Йоста была положительная сторона: Майлз вкусил ответственности. В штабе в Росслине теперь отчитывались перед ним. Это явно пришлось им не по вкусу, и все ходили хмурыми. Даже Чарди. Но Майлзу было все равно, что там им по вкусу.
К примеру, кудесник из техотдела, который прилетел из Бостона с отчетом о результатах наблюдения за Джоанной, был изумлен тем, что Вер Стига нет на месте. В данный момент он сидел в кабинете и неприятно поглядывал на Майлза, пока тот просматривал расшифровку записей.
– Я отметил потенциально важные места, – сообщил кудесник.
– Прекрасно, – рассеянно бросил Ланахан.
Разговоры этой парочки были такими нудными, такими банальными. Он попытался мысленно воспроизвести их.
* * *
Чарди:Я скучаю по тебе.
Джоанна:Ах, Пол, ну почему ты не можешь остаться?
* * *
Но у него не получалось вдохнуть в эти диалоги жизнь. Они выходили за рамки возможностей его воображения, за границы его интересов.
– Она не водит его за нос? Не сливает информацию на сторону?
– Не-а, – отозвался кудесник. – Если и сливает, то не по телефону. Загляни-ка в отчет за двадцать шестое мая.
Ланахан отыскал нужную страницу.
– Что это за хрен?
– Хахаль. Бывший хахаль.
Майлз погрузился в чтение.
* * *
" – Кто-то говорил мне, что тебя видели с мужчиной. Дважды. В двух разных местах, на выходных.
– Да. Это мой старый друг.
– Вы держались за руки.
– Да.
– Джоанна, ты что, влюблена в него?
– Думаю, да.
– Это тот самый парень, о котором ты никогда мне не рассказывала? С которым познакомилась за границей, когда была в Иране? Тайный агент?
– Дэвид, мне нужно уходить.
– Джоанна, я просто хочу убедиться, что у тебя все в порядке. У тебя все в порядке?
– Да, Дэвид.
– Ну и хорошо. Я рад. Я действительно рад, что этот парень вывел тебя из твоей хандры.
– Спасибо, Дэвид.
– Если тебе когда-нибудь захочется поговорить, поболтать, перемолвиться с кем-нибудь словечком, если тебе когда-нибудь станет одиноко или не с кем сходить в кино, ты знаешь, где меня найти. Договорились?
– Договорились.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Правда.
– Спасибо тебе, Дэвид.
– Не за что. Пока".
* * *
Ланахан улыбнулся. Этот Дэвид не прочь бы убрать Чарди с дороги и занять его место в ее постели, вот что.
"Я просто хочу, чтобы ты была счастлива".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113