Кто этот заговорщик? Это может быть сам Кросс, хотя он громогласно и от души поддерживает регентство Георга и военные усилия Британии.
Лорд. Это исключает половину из присутствующих гостей. В большинстве своем все они лишь близкие ко двору люди, прибывшие сюда исключительно ради развлечения. Никто не воспринимает их всерьез, меньше всего сам Георг. Они могут помочь Георгу в выборе вина, но никакой реальной власти ни у кого из них нет. Это должен быть кто-то, кто пока еще не прибыл. Было бы лучше, если бы подозреваемый вовсе не появился, хотя Стентону не терпелось узнать, кто же мог отважиться на такой преступный замысел.
В любом случае заговорщик скоро явится. То, что дамы и господа весь день провели отдельно, не способствовало усилиям леди Алисии узнать голос таинственного лорда среди присутствующих мужчин.
С другой стороны, она, кажется, без труда привлекала их внимание.
Стентону захотелось сплюнуть. На эту толпу глупцов так легко подействовать широкой улыбкой и парой прелестных…
На этот раз он шлепнул себя по лбу. «Нечего размышлять о прелестном чем-то!» Он произнес эти слова очень тихо, вряд ли его кто-нибудь мог расслышать, однако в темноте раздался тихий смех.
Он быстро обернулся. Никого. И все-таки он ощутил запах жасмина.
– Мама…
Она вышла из-за греческой статуи, которая белела в темноте.
– Добрый вечер, дорогой. Наслаждаешься свежим воздухом, полагаю?
Стентон расслабился, что было необычной реакцией на присутствие его матери.
– Вы выглядите более чем восхитительно, миледи.
– Знаю, дорогой, но все равно благодарю. – Леди Уиндем прошла мимо него и наклонилась над каменной балюстрадой, вглядываясь в темный сад. – Здесь холодно. Почему бы тебе не пойти и не подождать ее в садовых апартаментах? Там очень приятно. Кросс на этот раз украсил их цветами из теплицы.
Лорд Кросс годами добивался ее внимания.
– Уверен, он считает, что заслужит таким образом вашу похвалу, миледи.
– Пожалуйста, дорогой, называй меня мамой. – Она вложила свои руки в его. Стентон автоматически сжал их, глубоко удивленный. Мать всегда была экспансивной, театральной, но сейчас в ней было что-то другое, более простое и искреннее. – Сегодня я кое-что поняла… кое-что о прошлом.
Стентон затих. Маркиза никогда не оглядывалась назад, всегда устремляла свои прекрасные глаза только вперед, будто, оглянувшись, боялась убедиться в том, что в прошлом кое-что было правдой.
– И что же это такое, мама?
Она повернулась к нему, и впервые он увидел морщинки в уголках ее глаз, тонкие, едва заметные. Это противоречило, ее образу бессмертной и поразило Стентона в самое сердце.
– Я была всего лишь шестнадцатилетней, когда стала матерью, – мягко сказала маркиза. – И к тому же глупой, безответственной шестнадцатилетней.
– Мама, я…
Мать резко покачала головой, останавливая его:
– Я не блестящего ума, дорогой, но и не так глупа, как считает меня свет. Возможно, я могла бы измениться. Я могла бы быть более стойкой, менее эгоистичной. Мне нужно было бы больше заботиться о твоем счастье, а не о своем. Вместо этого я предпочла сбежать от Уиндема и Илзы. А сбежала от тебя.
Каждое сказанное ею слово было правдой. Стентон, пораженный, наблюдал за тем, как у него на глазах легкомысленное, неугомонное, непостоянное существо, которое он называл мамой, превращалось в искреннюю, правдивую женщину.
Маркиза взяла его руки в свои. Он почувствовал дрожь ее холодных пальцев даже через лайковые перчатки.
– Мне так жаль, дорогой. – Мать посмотрела ему в глаза так глубоко, как никогда прежде. – Гораздо больше, чем я когда-нибудь смогу тебе объяснить. – Лицо у нее было напряженное, бледность особенно подчеркивала ее возраст.
Никогда еще она не была такой трогательной. На мгновение Стентон лишился дара речи от удивления. Потом у него мелькнула ужасная мысль.
– Вы умираете, да? – Он отступил назад, вглядываясь в ее лицо более внимательно. – Вот в чем дело, да? Вы хотите исправиться, прежде чем отправитесь в мир иной!
Она долго смотрела на него, открыв рот. Он похолодел.
– Мы найдем лучшего врача в Англии, в мире. Мы поедем в Бат. Вы сможете принимать там ванны.
Маркиза закрыла лицо руками, плача… или нет? Нет, она смеялась, всхлипывая от истерического смеха. Стентон выпрямился.
– Что…
Она накрыла его руку своей.
– Извини, дорогой. Мне… мне не нужно было смеяться, но, видишь ли, я чувствую себя довольно хорошо.
И вдруг глаза ее заблестели и улыбка стала широкой, как никогда.
Стентон покачал головой.
– Я не понимаю.
Мать похлопала его по руке.
– Правда, дорогой, я нисколько не больна. Просто я подумала, что пришло время… ну, в общем, пришло время.
Стентон вздохнул. Внутри у него все дрожало от неожиданного удара. Похоже, он был привязан к матери больше, чем воображал себе.
Она потрепала его по щеке.
– Не думала, что ты это так воспримешь, однако была рада узнать, что тебя огорчит, если ты меня потеряешь.
Стентон покачал головой:
– Конечно, это меня огорчит. Вы – моя мать.
Она улыбнулась несколько неопределенно.
– Я не была ею, но, может быть, еще не совсем поздно ни для тебя, ни для меня начать общаться по-семейному.
По-семейному. Какая неожиданная мысль! Но он ведь не с дуба свалился, разумеется.
Она взглянула через его плечо и улыбнулась:
– Полагаю, тебя кто-то ждет, дорогой.
Стентон оглянулся, и у него перехватило дыхание.
Алисия стояла в дверном проеме. Падавший сзади свет делал ее волосы похожими на пламя, а платье превращал в чистое золото. Туалет был смелый и соблазнительный, но каким-то образом делал ее похожей больше на статуэтку богини, чем на просто хорошо одетую любовницу.
Когда она слегка повернула голову, показывая профиль почти застенчивым движением, позолоченная полумаска, которая была на ней, засияла на фоне ее отливающих медью волос. Она…
«Моя, – сказала его мужская природа. – Вся моя. Навеки».
Глава 19
Маркиза, наклонившись, шепнула Стентону на ухо:
– Поведи леди Алисию на бал. Я поняла, что мне не так уж теперь интересны такие развлечения. А я, наверное, пойду в свою комнату и упакую вещи. Может быть, мы увидимся на Рождество, если ты найдешь дорогу в Уиндем в этом году.
Леди Уиндем прошуршала юбками, проходя мимо него в дом, но задержалась около Алисии. К большому удивлению Стентона, его мать запечатлела поцелуй на щеке его любовницы.
– Вы выглядите очаровательно, моя дорогая, – сказала она. Потом, наклонившись, прошептала что-то, похожее на «Удачи тебе, детка».
Помахав сыну на прощание и улыбнувшись улыбкой, совершенно встревожившей его, маркиза удалилась.
Алисия наблюдала за ним широко раскрытыми глазами. Стентону казалось, будто она ждет, что он, как обычно, не одобрит ее туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73