- Спросите меня.
- Хорошо, Рей, - ответил ему мистер Стивенсон, продолжая наблюдать за Дженни. - Кто там?
- Почтальон.
Почтальон… Дженни с облегчением вздохнула. Слава Богу, подумала она, успокаивая колотящееся сердце.
- А что он принес? - продолжал расспросы мистер Стивенсон.
- Не он, - поправил Рей. - Она, мистер Стивенсон. Если быть еще точнее, то два раза она. У двери стоят две женщины. Они принесли какую-то прямоугольную посылку, помещенную в большую картонную коробку и, похоже, довольно тяжелую. Открыть им дверь? Мне кажется, что почтальоны, как люди довольно неуравновешенные, будут скоро опять звонить в дверь.
Снова раздался настойчивый звонок.
- Так что же? - проявил себя Рей.
- Сообщи им, что я сейчас спущусь, - приказал мистер Стивенсон дворецкому.
- Как пожелаете, - ответил тот. Питер Стивенсон посмотрел на Дженни.
- Не могли бы вы Дженни открыть дверь? А я как раз подойду. Даже несмотря на то, что я никого не жду.
- Да, конечно.
Мисс Гоулсон быстро направилась к входной двери. По дороге она размышляла, что такое, упакованное в большую, прямоугольную коробку, могли доставить эти почтальоны. Если мистер Стивенсон никого не ждал, значит, она…
Боже мой, чуть было не вскрикнула Дженни. Мои картины!
Сейчас она вспомнила. Ей пришлось отправить картины почтой. Как она могла забыть о своих драгоценных работах? В предвкушении радости, она прошла кухню, повернула за угол, пересекла утопающую в сумерках столовую и вошла в холл как раз в тот момент, когда мистер Стивенсон спускался по винтовой лестнице. Он оказался как раз за ее спиной.
Дженни усмехнулась, поймав себя на мысли, что прямой греческий нос, высокие скулы делали неотразимым ее босса. А глубоко посажанные голубые глаза, четко очерченные губы добавляли сексуальности его образу.
- Я знаю, что принесли почтальоны, - взволнованно сказала она. - Это мои картины.
Питер нахмурился, пытаясь дотянуться до дверной ручки. Они оказались так близки… Еще чуть-чуть и между ними совсем не будет расстояния.
- Ваши картины? Не понимаю, что вы имеете в виду?
Ощущая его близость, сердце Дженни выпрыгивало из груди.
- Мои картины, те которые я написала до приезда сюда.
Питер, похоже, совсем забыл, что собирался открывать дверь.
- Которые вы написали? Вы - художница?
- Ну, скажем, не того уровня, как те, чьи шедевры висят у вас в доме. И все же я надеюсь однажды стать достойным соперником для них.
Питер отпустил дверную ручку, которую все это время держал. Наверное, его крайне удивило услышанное.
- Без шуток? - Питер чуть развернулся в сторону Дженни, готовясь к интересной беседе. - Это здорово, Дженни! Я и подумать не мог, что когда-нибудь мне встретится на жизненном пути такая красивая и всесторонне развитая девушка.
- Я бы не назвала себя всесторонне развитой, - смутилась она. - Хотя…
- Простите, - прервал их Рей. Судя по голосу, он был явно утомлен. - Могу я прервать вашу милую беседу, чтобы узнать, откроет ли наконец кто-нибудь дверь?
6
Питер медленно передвигался по комнате, разглядывая картины Дженни, которые та неспешно расставила вдоль стен. Она внимательно следила за мистером Стивенсоном, пытаясь не пропустить ни одного движения, которое могло бы выдать его истинную реакцию. Начинающая художница томилась в ожидании его оценки.
Питер же, наоборот, изо всех сил старался, чтобы выражение его лица было нейтральным, но это было тяжело. Больше всего на свете он хотел бы сейчас изменить ход событий и оказаться в Лондоне.
Катрины были ужасными. И это не зависело ни от темы, ни от изображаемых предметов. Все в них было одинаково нелепо. Даже если бы Дженни перевернула их, то вряд ли Питер смог определить это. Нечаянно их взгляды встретились. Именно этого несчастный мистер Стивенсон старался избежать.
- Ну, что вы скажете? - гордо произнесла Дженни. - Я сразу же, как только увидела полотна, висящие в вашем доме, поняла, что у вас отличный вкус и хороший глаз. И, не волнуйтесь, прекрасно знаю, что мне далеко до Пикассо и Рембрандта. Но есть ли у меня хоть какая-то перспектива? Что вы видите в моих работах? Что чувствуете?
В действительности же у Питера от просмотра этой мазни начала жутко болеть голова, и создалось ощущение, как будто он проснулся в состоянии тяжелого похмелья. Жирные, нелепые мазки, налепленные на каждом холсте, резали глаз. Даже Рей молчал. Электронный дворецкий, должно быть, просто отключил сам себя. Чертов трус, подумал Питер. И не только о Рее. С этой мыслью в затуманенной голове он пересилил себя и посмотрел на свою экономку.
- Дженни, я думаю…
- Подождите, - прервала его девушка. Ее живые глаза смотрели прямо в глубину его души. В них были слезы.
Неужели Питер слишком долго тянул, прежде чем сказать свое слово?
- Я просто хотела сказать вам кое-что до того, как вы выскажете свое мнение. Ладно?
Какое облегчение испытал Питер, осознавая, что у него в запасе есть хоть какое-то время перед объявлением страшного приговора.
- Да, конечно, Дженни, - ответил он.
- Спасибо, - как будто с облегчением произнесла Дженни. Она посмотрела на картину, стоявшую ближе всего к ней, протянула руку и очень аккуратно, любя прикоснулась к ней. Потом перевела взгляд на Питера. - Знаете, что у вас есть талант зарабатывать деньги?
Такое начало было очень неожиданным. Питер никогда не думал о своих успехах в бизнесе как о таланте. Но для того, чтобы не прерывать речь Дженни, он согласился с этим предположением.
- Отлично, - продолжала она. - Я считаю, что каждый человек рождается на свет с каким-то даром. Этот дар остается с нами в течение всей жизни и поддерживает надежду в каждом из нас. Вот, например, ваш дар. Он особенный. Вы как никто другой умеете преумножать богатство. И это хорошо. Очень хорошо, потому что такой талант приносит пользу всему миру. Но, с другой стороны, я не могу утверждать, что вы также хорошо можете делать другие вещи. Просто потому, что в вас живет гений преумножения богатства. Вы такой, какой вы есть.
Питеру становилось не по себе.
- Дженни, я не знаю, к чему вы клоните, но…
- Мистер Стивенсон, пожалуйста, не перебивайте меня, - попросила Дженни, выставляя вперед руку, как будто пытаясь удержать его от какого-то неверного действия. - Дайте мне закончить. Видите ли, я ничего не могу делать хорошо. Как вы уже успели понять, мне лишь удается все переворачивать с ног на голову. Я попадаю во всякие нелепые ситуации и калечу других людей. Например, как вас утром. Хочу сказать, что… Я даже не могу выйти из дома, чтобы не оказаться потом совершенно не в том месте, куда до этого собиралась. И не могу справиться с дворецким, который лишь груда металлолома и проводов.
- Не будьте так строги к себе. Рей и меня пытался воспитывать.
Дженни улыбнулась, но в этой улыбке было какое-то недоверие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
- Хорошо, Рей, - ответил ему мистер Стивенсон, продолжая наблюдать за Дженни. - Кто там?
- Почтальон.
Почтальон… Дженни с облегчением вздохнула. Слава Богу, подумала она, успокаивая колотящееся сердце.
- А что он принес? - продолжал расспросы мистер Стивенсон.
- Не он, - поправил Рей. - Она, мистер Стивенсон. Если быть еще точнее, то два раза она. У двери стоят две женщины. Они принесли какую-то прямоугольную посылку, помещенную в большую картонную коробку и, похоже, довольно тяжелую. Открыть им дверь? Мне кажется, что почтальоны, как люди довольно неуравновешенные, будут скоро опять звонить в дверь.
Снова раздался настойчивый звонок.
- Так что же? - проявил себя Рей.
- Сообщи им, что я сейчас спущусь, - приказал мистер Стивенсон дворецкому.
- Как пожелаете, - ответил тот. Питер Стивенсон посмотрел на Дженни.
- Не могли бы вы Дженни открыть дверь? А я как раз подойду. Даже несмотря на то, что я никого не жду.
- Да, конечно.
Мисс Гоулсон быстро направилась к входной двери. По дороге она размышляла, что такое, упакованное в большую, прямоугольную коробку, могли доставить эти почтальоны. Если мистер Стивенсон никого не ждал, значит, она…
Боже мой, чуть было не вскрикнула Дженни. Мои картины!
Сейчас она вспомнила. Ей пришлось отправить картины почтой. Как она могла забыть о своих драгоценных работах? В предвкушении радости, она прошла кухню, повернула за угол, пересекла утопающую в сумерках столовую и вошла в холл как раз в тот момент, когда мистер Стивенсон спускался по винтовой лестнице. Он оказался как раз за ее спиной.
Дженни усмехнулась, поймав себя на мысли, что прямой греческий нос, высокие скулы делали неотразимым ее босса. А глубоко посажанные голубые глаза, четко очерченные губы добавляли сексуальности его образу.
- Я знаю, что принесли почтальоны, - взволнованно сказала она. - Это мои картины.
Питер нахмурился, пытаясь дотянуться до дверной ручки. Они оказались так близки… Еще чуть-чуть и между ними совсем не будет расстояния.
- Ваши картины? Не понимаю, что вы имеете в виду?
Ощущая его близость, сердце Дженни выпрыгивало из груди.
- Мои картины, те которые я написала до приезда сюда.
Питер, похоже, совсем забыл, что собирался открывать дверь.
- Которые вы написали? Вы - художница?
- Ну, скажем, не того уровня, как те, чьи шедевры висят у вас в доме. И все же я надеюсь однажды стать достойным соперником для них.
Питер отпустил дверную ручку, которую все это время держал. Наверное, его крайне удивило услышанное.
- Без шуток? - Питер чуть развернулся в сторону Дженни, готовясь к интересной беседе. - Это здорово, Дженни! Я и подумать не мог, что когда-нибудь мне встретится на жизненном пути такая красивая и всесторонне развитая девушка.
- Я бы не назвала себя всесторонне развитой, - смутилась она. - Хотя…
- Простите, - прервал их Рей. Судя по голосу, он был явно утомлен. - Могу я прервать вашу милую беседу, чтобы узнать, откроет ли наконец кто-нибудь дверь?
6
Питер медленно передвигался по комнате, разглядывая картины Дженни, которые та неспешно расставила вдоль стен. Она внимательно следила за мистером Стивенсоном, пытаясь не пропустить ни одного движения, которое могло бы выдать его истинную реакцию. Начинающая художница томилась в ожидании его оценки.
Питер же, наоборот, изо всех сил старался, чтобы выражение его лица было нейтральным, но это было тяжело. Больше всего на свете он хотел бы сейчас изменить ход событий и оказаться в Лондоне.
Катрины были ужасными. И это не зависело ни от темы, ни от изображаемых предметов. Все в них было одинаково нелепо. Даже если бы Дженни перевернула их, то вряд ли Питер смог определить это. Нечаянно их взгляды встретились. Именно этого несчастный мистер Стивенсон старался избежать.
- Ну, что вы скажете? - гордо произнесла Дженни. - Я сразу же, как только увидела полотна, висящие в вашем доме, поняла, что у вас отличный вкус и хороший глаз. И, не волнуйтесь, прекрасно знаю, что мне далеко до Пикассо и Рембрандта. Но есть ли у меня хоть какая-то перспектива? Что вы видите в моих работах? Что чувствуете?
В действительности же у Питера от просмотра этой мазни начала жутко болеть голова, и создалось ощущение, как будто он проснулся в состоянии тяжелого похмелья. Жирные, нелепые мазки, налепленные на каждом холсте, резали глаз. Даже Рей молчал. Электронный дворецкий, должно быть, просто отключил сам себя. Чертов трус, подумал Питер. И не только о Рее. С этой мыслью в затуманенной голове он пересилил себя и посмотрел на свою экономку.
- Дженни, я думаю…
- Подождите, - прервала его девушка. Ее живые глаза смотрели прямо в глубину его души. В них были слезы.
Неужели Питер слишком долго тянул, прежде чем сказать свое слово?
- Я просто хотела сказать вам кое-что до того, как вы выскажете свое мнение. Ладно?
Какое облегчение испытал Питер, осознавая, что у него в запасе есть хоть какое-то время перед объявлением страшного приговора.
- Да, конечно, Дженни, - ответил он.
- Спасибо, - как будто с облегчением произнесла Дженни. Она посмотрела на картину, стоявшую ближе всего к ней, протянула руку и очень аккуратно, любя прикоснулась к ней. Потом перевела взгляд на Питера. - Знаете, что у вас есть талант зарабатывать деньги?
Такое начало было очень неожиданным. Питер никогда не думал о своих успехах в бизнесе как о таланте. Но для того, чтобы не прерывать речь Дженни, он согласился с этим предположением.
- Отлично, - продолжала она. - Я считаю, что каждый человек рождается на свет с каким-то даром. Этот дар остается с нами в течение всей жизни и поддерживает надежду в каждом из нас. Вот, например, ваш дар. Он особенный. Вы как никто другой умеете преумножать богатство. И это хорошо. Очень хорошо, потому что такой талант приносит пользу всему миру. Но, с другой стороны, я не могу утверждать, что вы также хорошо можете делать другие вещи. Просто потому, что в вас живет гений преумножения богатства. Вы такой, какой вы есть.
Питеру становилось не по себе.
- Дженни, я не знаю, к чему вы клоните, но…
- Мистер Стивенсон, пожалуйста, не перебивайте меня, - попросила Дженни, выставляя вперед руку, как будто пытаясь удержать его от какого-то неверного действия. - Дайте мне закончить. Видите ли, я ничего не могу делать хорошо. Как вы уже успели понять, мне лишь удается все переворачивать с ног на голову. Я попадаю во всякие нелепые ситуации и калечу других людей. Например, как вас утром. Хочу сказать, что… Я даже не могу выйти из дома, чтобы не оказаться потом совершенно не в том месте, куда до этого собиралась. И не могу справиться с дворецким, который лишь груда металлолома и проводов.
- Не будьте так строги к себе. Рей и меня пытался воспитывать.
Дженни улыбнулась, но в этой улыбке было какое-то недоверие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40