Чтобы избавить дочь от кошмарного соседства и страшных снов, отец увез Наташу в Териоки, а Владимира Ивановича уговорил немедленно отправиться в Рославльский уезд, в назначенную давно экскурсию по фосфоритам.
– Я не уверен в своих способностях к научной работе, – говорил Владимир Иванович жене, планируя поездку еще зимою, – и это будет пробным камнем, могу ли научно работать!
Однако экскурсию пришлось прервать. Вернадского вызвал для объяснений ректор университета, недавно назначенный на эту должность Михаил Иванович Владиславлев. Он занимал кафедру философии, и в те годы русские журналы постоянно высмеивали «психологическую теорию» Владиславлева. Мерой чувствования по этой теории являлось материальное положение. Предполагалось, что пропорционально богатству, которым данное лицо обладает, растут его положительные качества, и наоборот.
Несколько взволнованный необычностью времени и условий вызова, Вернадский явился к ректору. Это был еще нестарый человек с желтым лицом, явно больной и раздражительный чиновник. Соблюдая в меру правила вежливости, он привстал при входе Вернадского, предложил ему сесть, но разговор начал с крайней суровостью:
– Я имею сообщение о том, что вы, милостивый государь, находясь на государственной службе, ведете в то же время и даже в стенах императорского университета противоправительственную деятельность…
Он замолчал, ожидая возражений. Владимир Иванович сказал спокойно:
– Ваше превосходительство не преминет мне сообщить, в чем именно состоит моя противоправительственная деятельность?
– Всего лишь несколько дней назад вы беседовали С господином Красновым в минералогическом кабинете и выражали одобрение террористам…
– Вашему превосходительству должно быть известно, что Краснов командирован Советом университета в Западную Европу для окончания образования в избранной специальности и находится там уже несколько месяцев.
Ректор смутился и поспешно сказал:
– Да, мне самому донос показался ложным… Но я счел своей обязанностью пригласить вас. Во всяком случае, вам следует быть осмотрительнее, раз имеются среди ваших знакомых такие люди…
От ткнул пальцем с тяжелым перстнем в лежавшую перед ним папку, где, должно быть, хранился донос, и встал. Владимир Иванович не удержался от искушения высмеять психологическую теорию чиновного философа и сказал:
– Вашему превосходительству, вероятно, неизвестно, что я имею по наследству от отца пятьсот десятин земли и психологически не мог бы совершить чего-либо проти
воречащего гамме чувствований, свойственных мне по материальному положению.
– О, вы правы, вы совершенно правы, – несколько раз повторил профессор философии, не часто слышавший одобрительные ссылки на свою психологическую теоию. – Вы правы, благодарю вас.
Возвращаясь домой, Владимир Иванович всю дорогу смеялся. Он улыбался еще и направляясь вечером в Те-риоки. Наталья Егоровна жаловалась на холодное лето, просила поискать другую квартиру в городе и так, чтобы жить братством с Ольденбургами или Гревсами, которые также меняли квартиру.
Но в Петербурге Вернадского ждал новый вызов для объяснений – теперь уже к министру. Предполагая, что к Делянову, тогдашнему министру народного просвещения, попал тот же донос, Владимир Иванович больше беспокоился о том, как ему одеться, чем о том, как ему объясняться.
Но Делянов не требовал объяснений. Он просто сказал, не садясь и не приглашая сесть посетителя:
– Я вызвал вас, господин Вернадский, по неприятному для нас обоих делу. Ваше пребывание в Петербургском университете нежелательно по причинам, в обсуждение которых входить было бы излишним….Я не хочу портить вам послужной список. Подайте заявление об отставке по вашему желанию или каким-то семейным обстоятельствам…
– Но, ваше превосходительство…
– Простите, я занят и считаю бесполезным дальнейший наш разговор.
Он поклонился и взялся за колокольчик, стоявший на столе. Владимир Иванович пожал плечами и вышел.
Ему пришлось снова отправиться в Териоки. Наталья Егоровна выслушала рассказ мужа спокойно, но Егор Павлович возмутился.
– Ну, это уж черт знает что такое! – кричал он. – Всему есть предел! Я сам с ними поговорю, Владимир Иванович. Этого нельзя так оставить!
Владимир Иванович не мог решить, что ему делать. Неуверенный в своей способности к научной работе, он не видел большого несчастья в отставке. Наталья Егоровна сказала отцу равнодушно:
– Да, конечно, папа, тебе надо бы вмешаться в это дело, – и тотчас же предложила: – Но, во всяком случае, пойдемте обедать.
Ранним утром Егор Павлович уехал в Петербург и в тот же день, облаченный во фрак, крахмал и звезды, явился в приемную министра народного просвещения. Посланная Делянову карточка Старицкого, председателя департамента законов Государственного совета, побудила министра немедленно выйти к нему и пригласить в кабинет.
Егор Павлович, направляясь в министерство, намеревался держаться официально, и, хотя Делянов улыбался, справлялся о здоровье, он, не садясь, резко сказал:
– Ни в каком законе, ваше превосходительство, помнится мне, нет такой статьи, чтобы увольнять государственных служащих без объяснения причин. Я говорю о господине Вернадском, который вчера был вами вызван и получил известное вам устное предложение подать заявление об отставке…
Несколько смущенно, не глядя больше на собеседника, Делянов объяснил, что действует по указанию царя, предложившего «очистить университеты от неблагонадежных элементов».
– Вернадский еще студентом шлялся по землячествам и кружкам… Я не придал бы этому значения, подозрение вызвал отказ от заграничной командировки, которая ему полагалась. Почему он не воспользовался своим правом?
Егор Павлович объяснил положение в семье Вернадских после смерти отца. Министр успокоился.
– Ах, это другое дело, ваше высокопревосходительство!.. Пусть теперь он просит совет о командировке ввиду изменившихся семейных обстоятельств и отправляется…
Егор Павлович одобрил решение министра. Делянов, улыбаясь, проводил его до двери, болтая о свадьбе какой-то графини Уваровой. Так решен был вопрос о заграничной поездке Вернадского. Однако отъезд пришлось отложить до весны в связи с положением Натальи Егоровны, ожидавшей ребенка.
1 сентября 1887 года у Вернадских родился сын, названный в честь деда Георгием, но Наталья Егоровна еще долго не могла встать на ноги.
Глава VII
УЧЕНИК
Медленным, тяжелым, точным количественным учетом – прежде всего измерением – и не менее точным научным описанием окружающего двигаются вперед науки, и естественные в частности.
На Варшавский вокзал с чемоданами и дорожными сумками Вернадские явились за четверть часа до отхода поезда 17 марта 1889 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78