«Вынеси его и брось в ров». – «Ради Аллаха, брось меня на бок: я не почувствую им ничего», – попросил я. «Нет, я брошу тебя только на голову», – ответил тот.
Но тут подошел посланный Зейн ад-Дина, да помилует его Аллах, и вернул меня к нему. Слова Зейн ад-Дина о том, чтобы бросить меня в ров, были шуткой. Когда меня принесли к нему, он дал мне четыре динара и осла. Я оставался в таком положении до тех пор, пока однажды не увидал во сне, будто какой-то человек остановился надо мной и сказал: «Вставай!» – «Кто ты?» – спросил я его. «Я Али, сын Абу Талиба», – ответил человек. Я поднялся на ноги и встал, а потом разбудил свою жену и сказал ей: «Горе тебе, я видел то-то и то-то». – «Ведь ты стоишь!» – воскликнула она. Я пошел на своих ногах; то, что было со мной, прошло, и я стал таким, как ты меня видишь. Я отправился к Зейн ад-Дину эмиру Али Кучуку, да помилует его Аллах, и рассказал ему свой сон. Он увидел, что все то, что было у меня раньше, исчезло, и дал мне десять динаров». Да будет слава целителю, возвращающему здоровье! [271]
Награжденное бескорыстие
Шейх, знаток Корана, Абу-ль-Хаттаб Омар ибн Мухаммед ибн Абдаллах ибн Ма‘мар аль-Улейми рассказал мне в Дамаске в начале пятьсот семьдесят второго года, что один человек сообщил ему в Багдаде со слов судьи Абу Бекра Мухаммеда ибн Абд аль-Баки ибн Мухаммеда аль-Ансари, правоведа, которого называли «больничным судьей», следующее: «Когда я совершал паломничество и делал обход храма, я нашел ожерелье из жемчужин и завязал его в край своей паломнической одежды. Через некоторое время я услышал, что какой-то человек разыскивает его в храме и назначил тому, кто возвратит ему ожерелье, двадцать динаров. Я спросил его о признаках пропавшей вещи, он рассказал мне, и я вручил ему ожерелье.
«Пойдем со мной в мое жилище, чтобы я мог дать тебе то, что назначил», – сказал человек. «Мне не нужно этого, – ответил я, – я отдал тебе ожерелье не ради вознаграждения, и у меня от Аллаха много всякого добра». – «Так ты отдал мне его только ради Аллаха, да будет он возвеличен и прославлен?» – «Да», – сказал я. «Повернись с нами к Ка‘бе, – молвил тот человек, – и скажи „аминь моей молитве“. Мы повернулись к Ка‘бе, и он воскликнул: «О Аллах, прости [272] ему и дай мне возможность отблагодарить его». Затем он простился со мной и уехал.
Случилось так, что я путешествовал из Мекки в область Египта и ехал по морю, направляясь на запад. Румы захватили судно, и я был захвачен среди других, взятых в плен. Я достался на долю одного священника и не переставал служить ему, пока не приблизилась его кончина. Он завещал отпустить меня, и я вышел из страны франков и оказался в каком-то городе на западе. Я стал писцом в лавке одного пекаря, а этот пекарь был управляющим у одного из жителей города. При начале следующего месяца слуга этого горожанина пришел к пекарю и оказал: «Мой господин зовет тебя подвести счеты». Пекарь взял меня с собой, и мы пошли к нему. Я стал громко подсчитывать, и когда горожанин увидел мое умение считать и мой почерк, он попросил меня у пекаря. Он перевел меня жить к себе и поручил наблюдать за своими доходами, а у него было большое состояние. Он отвел мне помещение в пристройке своего дома и, когда прошло немного времени, спросил меня:
«О Абу Бекр, что ты думаешь о женитьбе?» – «О господин мой,– ответил я,– мне не хватает денег на собственные расходы, так как же я возьму на себя расходы на жену?» Мой хозяин ответил: «Я сниму с тебя расходы на приданое, помещение и одежду и снабжу тебя всем, что тебе нужно». – «Приказывай только», – ответил я. «О дитя мое, – сказал он, – у этой твоей жены есть телесные недостатки», – и не оставил на ее теле, с головы до ног, ни одного недостатка, о котором бы не упомянул мне, но я говорил: «Согласен», – и в глубине души я думал то же самое, что высказывал. Мой хозяин сказал мне: «Твоя жена – моя дочь». Он собрал людей и заключил со мной условие.
А через несколько дней он сказал мне: «Собирайся войти в свой дом». Он приказал дать мне прекрасное платье, и я вошел в дом, который был роскошно убран [273] и снабжен всякой утварью. Меня посадили на скамью и ввели ко мне невесту под ковровым покрывалом. Я поднялся, чтобы встретить ее, и когда она сняла покрывало, я увидел образ, красивее которого не видал в обиталище здешней жизни. Я выбежал вон из дома, и мой хозяин встретил меня и спросил о причине моего бегства, и я оказал ему: «Поистине эта жена – не та, о которой ты мне говорил, и у нее нет недостатков, упомянутых тобою».
Он улыбнулся и оказал: «О дитя мое, она твоя жена, и у меня нет детей, кроме нее. Я упомянул о том, о чем упомянул, только для того, чтобы ты не пренебрег тем, что увидишь». Я возвратился, и она открылась передо мною, а когда наступило утро, я стал рассматривать, какие на ней были украшения и роскошные драгоценности. Среди множества того, что было на ней надето, я увидел ожерелье, которое нашел когда-то в Мекке. Я удивился этому и погрузился в раздумье. Когда я вышел из дома, хозяин позвал меня и опросил о моем состоянии. «Дозволенное срезало нос ревности», – сказал он. Я поблагодарил его за то, что он мне сделал, и мной опять овладело раздумье об ожерелье и о том, как оно попало к нему.
«О чем ты думаешь?» – опросил меня хозяин. «О таком-то ожерелье, – ответил я, – потому что я совершал паломничество в таком-то году и нашел в храме это ожерелье или похожее на него». Тут хозяин мой вскрикнул и сказал: «Это ты тот человек, который возвратил мне ожерелье?» Я ответил: «Да, это я». – «Радуйся, – воскликнул хозяин, – ибо поистине Аллах простил мне и тебе, потому что в ту минуту я просил Аллаха, да будет он превознесен, чтобы он простил мне и дал возможность отблагодарить тебя тем же самым, а теперь я отдал тебе свое имущество и свое дитя. Я думаю, что мой жизненный предел уже близок». Затем он сделал завещание в мою пользу и через короткое время умер, да помилует его Аллах». [274]
Редкие случаи исцеления
Эмир Сейф ад-Даула Зенги ибн Караджа, да помилует его Аллах, рассказал мне следующее: «Шаханшах позвал нас в Алеппо (а он был мужем его сестры). Когда мы собрались у него, мы послали за одним нашим товарищем, с которым мы дружили и вместе пировали. Это был мягкий человек и отличный друг. Мы позвали его, и он пришел. Мы принесли ему напитки, но он оказал: „Я воздерживаюсь, так как врач предписал мне воздержание на несколько дней, пока не вскроется эта опухоль“. А у него в верхней части шеи была громадная опухоль. „Попируй с нами сегодня, – оказали мы ему, – а воздержание начнется с завтрашнего дня“.
Он так и сделал и пил с нами до конца дня. Мы потребовали от Шаханшаха чего-нибудь поесть, и он оказал: «У меня ничего нет», – но мы не отставали от него, пока он не согласился принести нам яиц, которые мы хотели поджарить на сковородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Но тут подошел посланный Зейн ад-Дина, да помилует его Аллах, и вернул меня к нему. Слова Зейн ад-Дина о том, чтобы бросить меня в ров, были шуткой. Когда меня принесли к нему, он дал мне четыре динара и осла. Я оставался в таком положении до тех пор, пока однажды не увидал во сне, будто какой-то человек остановился надо мной и сказал: «Вставай!» – «Кто ты?» – спросил я его. «Я Али, сын Абу Талиба», – ответил человек. Я поднялся на ноги и встал, а потом разбудил свою жену и сказал ей: «Горе тебе, я видел то-то и то-то». – «Ведь ты стоишь!» – воскликнула она. Я пошел на своих ногах; то, что было со мной, прошло, и я стал таким, как ты меня видишь. Я отправился к Зейн ад-Дину эмиру Али Кучуку, да помилует его Аллах, и рассказал ему свой сон. Он увидел, что все то, что было у меня раньше, исчезло, и дал мне десять динаров». Да будет слава целителю, возвращающему здоровье! [271]
Награжденное бескорыстие
Шейх, знаток Корана, Абу-ль-Хаттаб Омар ибн Мухаммед ибн Абдаллах ибн Ма‘мар аль-Улейми рассказал мне в Дамаске в начале пятьсот семьдесят второго года, что один человек сообщил ему в Багдаде со слов судьи Абу Бекра Мухаммеда ибн Абд аль-Баки ибн Мухаммеда аль-Ансари, правоведа, которого называли «больничным судьей», следующее: «Когда я совершал паломничество и делал обход храма, я нашел ожерелье из жемчужин и завязал его в край своей паломнической одежды. Через некоторое время я услышал, что какой-то человек разыскивает его в храме и назначил тому, кто возвратит ему ожерелье, двадцать динаров. Я спросил его о признаках пропавшей вещи, он рассказал мне, и я вручил ему ожерелье.
«Пойдем со мной в мое жилище, чтобы я мог дать тебе то, что назначил», – сказал человек. «Мне не нужно этого, – ответил я, – я отдал тебе ожерелье не ради вознаграждения, и у меня от Аллаха много всякого добра». – «Так ты отдал мне его только ради Аллаха, да будет он возвеличен и прославлен?» – «Да», – сказал я. «Повернись с нами к Ка‘бе, – молвил тот человек, – и скажи „аминь моей молитве“. Мы повернулись к Ка‘бе, и он воскликнул: «О Аллах, прости [272] ему и дай мне возможность отблагодарить его». Затем он простился со мной и уехал.
Случилось так, что я путешествовал из Мекки в область Египта и ехал по морю, направляясь на запад. Румы захватили судно, и я был захвачен среди других, взятых в плен. Я достался на долю одного священника и не переставал служить ему, пока не приблизилась его кончина. Он завещал отпустить меня, и я вышел из страны франков и оказался в каком-то городе на западе. Я стал писцом в лавке одного пекаря, а этот пекарь был управляющим у одного из жителей города. При начале следующего месяца слуга этого горожанина пришел к пекарю и оказал: «Мой господин зовет тебя подвести счеты». Пекарь взял меня с собой, и мы пошли к нему. Я стал громко подсчитывать, и когда горожанин увидел мое умение считать и мой почерк, он попросил меня у пекаря. Он перевел меня жить к себе и поручил наблюдать за своими доходами, а у него было большое состояние. Он отвел мне помещение в пристройке своего дома и, когда прошло немного времени, спросил меня:
«О Абу Бекр, что ты думаешь о женитьбе?» – «О господин мой,– ответил я,– мне не хватает денег на собственные расходы, так как же я возьму на себя расходы на жену?» Мой хозяин ответил: «Я сниму с тебя расходы на приданое, помещение и одежду и снабжу тебя всем, что тебе нужно». – «Приказывай только», – ответил я. «О дитя мое, – сказал он, – у этой твоей жены есть телесные недостатки», – и не оставил на ее теле, с головы до ног, ни одного недостатка, о котором бы не упомянул мне, но я говорил: «Согласен», – и в глубине души я думал то же самое, что высказывал. Мой хозяин сказал мне: «Твоя жена – моя дочь». Он собрал людей и заключил со мной условие.
А через несколько дней он сказал мне: «Собирайся войти в свой дом». Он приказал дать мне прекрасное платье, и я вошел в дом, который был роскошно убран [273] и снабжен всякой утварью. Меня посадили на скамью и ввели ко мне невесту под ковровым покрывалом. Я поднялся, чтобы встретить ее, и когда она сняла покрывало, я увидел образ, красивее которого не видал в обиталище здешней жизни. Я выбежал вон из дома, и мой хозяин встретил меня и спросил о причине моего бегства, и я оказал ему: «Поистине эта жена – не та, о которой ты мне говорил, и у нее нет недостатков, упомянутых тобою».
Он улыбнулся и оказал: «О дитя мое, она твоя жена, и у меня нет детей, кроме нее. Я упомянул о том, о чем упомянул, только для того, чтобы ты не пренебрег тем, что увидишь». Я возвратился, и она открылась передо мною, а когда наступило утро, я стал рассматривать, какие на ней были украшения и роскошные драгоценности. Среди множества того, что было на ней надето, я увидел ожерелье, которое нашел когда-то в Мекке. Я удивился этому и погрузился в раздумье. Когда я вышел из дома, хозяин позвал меня и опросил о моем состоянии. «Дозволенное срезало нос ревности», – сказал он. Я поблагодарил его за то, что он мне сделал, и мной опять овладело раздумье об ожерелье и о том, как оно попало к нему.
«О чем ты думаешь?» – опросил меня хозяин. «О таком-то ожерелье, – ответил я, – потому что я совершал паломничество в таком-то году и нашел в храме это ожерелье или похожее на него». Тут хозяин мой вскрикнул и сказал: «Это ты тот человек, который возвратил мне ожерелье?» Я ответил: «Да, это я». – «Радуйся, – воскликнул хозяин, – ибо поистине Аллах простил мне и тебе, потому что в ту минуту я просил Аллаха, да будет он превознесен, чтобы он простил мне и дал возможность отблагодарить тебя тем же самым, а теперь я отдал тебе свое имущество и свое дитя. Я думаю, что мой жизненный предел уже близок». Затем он сделал завещание в мою пользу и через короткое время умер, да помилует его Аллах». [274]
Редкие случаи исцеления
Эмир Сейф ад-Даула Зенги ибн Караджа, да помилует его Аллах, рассказал мне следующее: «Шаханшах позвал нас в Алеппо (а он был мужем его сестры). Когда мы собрались у него, мы послали за одним нашим товарищем, с которым мы дружили и вместе пировали. Это был мягкий человек и отличный друг. Мы позвали его, и он пришел. Мы принесли ему напитки, но он оказал: „Я воздерживаюсь, так как врач предписал мне воздержание на несколько дней, пока не вскроется эта опухоль“. А у него в верхней части шеи была громадная опухоль. „Попируй с нами сегодня, – оказали мы ему, – а воздержание начнется с завтрашнего дня“.
Он так и сделал и пил с нами до конца дня. Мы потребовали от Шаханшаха чего-нибудь поесть, и он оказал: «У меня ничего нет», – но мы не отставали от него, пока он не согласился принести нам яиц, которые мы хотели поджарить на сковородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70