– А теперь одевайтесь, миссис Кристи, и быстренько к себе в отель.

* * *
К обеду весь первый этаж отеля «Гидропатик» гудел от напряженного ожидания и бурной деятельности. Старший инспектор Макдауэлл и его подчиненные в штатском затаились в засаде – кто в холле, кто в фойе, кто в ресторане, – с видом в высшей степени секретным. И персонал, и многие постояльцы уже знали, что миссис Нил на самом деле, по всей вероятности, миссис Кристи, поэтому народу в фойе было порядочно.
Флора, которой настрого было наказано оставаться в комнате для прислуги, уже несколько раз выскальзывала оттуда под благовидными предлогами поглядеть, не вернулась ли пропавшая леди.
В самом начале второго в отель вошла Агата. Голова у нее отчаянно болела, перед глазами плавали цветные пятна. Она со всей возможной твердостью прошла через фойе, стараясь не замечать, что все глаза устремлены на нее, и как ни в чем не бывало осведомилась у администратора, не видел ли он Эвелин Кроули.
– Вероятно, она пошла обедать, мэм, – ответил тот, нервозно поглядывая на Макдауэлла.
Агата, поблагодарив, направилась в зал ресторана. Владелец отеля бросился к старшему инспектору.
– Вот она.
Макдауэлл важно кивнул.
– Пожалуй, вы правы.
– Вы собираетесь ее задержать? – спросил хозяин, гадая, что навлечет Агата Кристи на его отель – новые неприятности или новых постояльцев.
– Нет, до тех пор, пока ее не опознает муж, – ответил Макдауэлл. – Она не преступница, но мы не должны ни на минуту упускать ее из виду. – Он взглянул на часы.
– Местная пресса уже здесь, сэр, – доложил хозяин. – Что с ними делать?
– Пока что не подпускайте их к миссис Кристи. Лучше сперва позвоним полковнику.
Человек семь-восемь сидело за столиками в ресторане в холодном зимнем свете, проникающем сквозь стеклянный потолок. Агата направилась к Эвелин, которая была за столиком одна.
– А остальные где?
– Не знаю, – сказала Эвелин – У тебя совершенно больной вид. Может, тебе лучше пойти лечь?
– Нет, мне надо с тобой поговорить как можно скорее, пока они…
– Я знаю, кто ты, – сказала Эвелин. – Они собираются следить за тобой, пока не найдут твоего мужа и не доставят сюда. Поешь что-нибудь?
Агата покачала головой и тут же подперла ее рукой, чтобы не уронить на стол.
– Я сегодня попыталась покончить с собой, Эвелин.
Если бы мне это удалось, ты тоже оказалась бы причастна.
Тебе пришлось бы подтвердить под присягой, что я действительно совершила все это сама.
Эвелин задрожала, но, чтобы не подать виду, принялась копаться у себя в сумочке, потом достала фляжку с бренди и предложила Агате. Та лишь печально улыбнулась.
– Вы все такие практичные. Человек пытается с собой покончить, а вы его потчуете бренди. Словно это обычный обморок. Пойми, Эвелин, – сказала она, – я попыталась себя убить! Ты хочешь меня выслушать – или и дальше будешь отделываться от меня своей глупой, бессердечной, слепой практичностью?
Эвелин заморгала.
– А теперь слушай меня внимательно, – продолжала Агата, – я расскажу тебе о том, что я сделала, вернее, чего мне не удалось сделать, потому что завтра ты получишь мое письмо, так что мне поневоле надо постараться закрыть вопрос. – И она рассказала ей о том, что произошло утром. – Теперь ты понимаешь, – подытожила она, – в каком я оказалась жутком положении. Что мне делать? Что напечатает этот Стентон? Это просто убьет Арчи.
Эвелин побагровела, – шокированная, напуганная, рассерженная.
– Спрашиваешь, что тебе делать? Ты уже, по-моему, сделала все, что могла!
– Мне ужасно стыдно!
– А если бы ты умерла, это вряд ли улучшило бы репутацию твоего драгоценного Арчи!
– Тогда ты бы предъявила мое письмо, – превозмогая слабость, произнесла Агата, – и все бы поняли, что виновата я сама!
– Я-то думала, я твоя подруга, – вышла из себя Эвелин, – а не пешка в твоей игре! А ты все, все спланировала заранее, вот что гадко! А ты подумала, каково было бы мне, если бы ты умерла?
– Тебя никто бы не тронул, – спокойно проговорила Агата.
– Пойдем. – Эвелин поднялась из-за стола. – Пойдем отсюда.
– Боюсь, я не смогу встать.
– Сможешь. Ты здорова как бык. – Эвелин, кипя от ярости, пошла к выходу, волоча подругу под руку, через фойе, под любопытными взглядами зевак, прямиком на улицу, в садик, окружавший отель. – Вот так, – она толкнула Агату на скамейку. – теперь дыши глубже и не падай, не то здесь тут же появится полиция.
Агата откинулась на спинку скамейки, ощущая при каждом вдохе режущий холод зимнего воздуха.
– Что напишет Стентон? – снова спросила она.
– Какая разница! Хуже уже не будет. Господи, да ты сама со своей… театральностью, с этими мелодраматическими страстями! Безнадежная любовь, эта идиотская брошка! – Эвелин вскочила и принялась расхаживать взад-вперед перед Агатой. – И все ради заурядной девчонки и этого самодовольного индюка – твоего мужа! Если он и правда такой, как можно понять по газетным интервью, то, по-моему, он просто невыносим!
Агата безвольно уронила голову.
– Что будет с Арчи?
– Что будет? Он явится сюда и никогда тебе этого не простит. – Эвелин села на скамейку, немного успокоившись. – Ты просто на нем помешалась!
– Я не хочу остаться одна, Эвелин. Я этого не выдержу.
– Выдержишь. Придется этому научиться.
Агата покачала головой.
– Я не вынесу потери. Это хуже смерти…
Какое-то время обе сидели молча, наблюдая за парой полицейских в штатском, в свою очередь наблюдавших за ними. Издалека доносился шум машин, над ними странным, леденящим голосом кричала какая-то зимняя птица, и горьковато пахло хризантемами.
– Тут пахнет твоими любимыми цветами, – сказала Агата.
Эвелин обернулась и посмотрела на нее.
– Так потеряй же его! Тогда тебе больше нечего будет бояться. Пошли. – Она помогла подруге подняться. – Пойдем к тебе в номер. Ты полюбишь кого-нибудь еще.
Всегда есть кто-нибудь еще.
Двое полицейских смотрели, как обе женщины входили в отель.
– Ну что, думаешь, теперь можно сваливать? – поинтересовался полисмен помладше, отчаянно дуя на озябшие пальцы. – Лично я бы не отказался от чашки чаю. Думаешь, она это?
– Нешто оно того стоит? – рассуждал старший. – Чтобы жену-то домой заполучить? А муж за нее аж пять сотенных дает – каково!
Младший хихикнул:
– А другая-то ничего себе девочка! Я бы не отказался!
Старший его не слушал.
– Пять сотенных, это же надо! – качал он головой. – Чудеса, да и только!

* * *
Лондонский поезд прибыл в Харрогет точно по расписанию, в 18.23. Арчи Кристи прошел вдоль по перрону мимо ярких плакатов, приглашающих посетить знаменитые минеральные воды, и через калитку в ограждении шагнул в ледяную темень. Он озирался, ожидая, что его встретят, но никто к нему не подошел. Тогда он спросил у вокзального носильщика, где тут полицейский участок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52