Вот бы умереть и ничего этого не знать!
Мисс Фишер, сев на кровать, гладила хозяйку по волосам.
– Я, пожалуй, побуду с тобой, сегодня ты мне что-то не нравишься!
– Нет-нет, Шарлотта, не нужно! – заверила ее Агата. – Иди домой, со мной все в порядке. Потом поговорим.
Ближе к обеду Агата наконец заставила себя одеться, села в машину, прихватив с собой Питера, и поехала забрать дочку из школы. Слава богу, девочка и пес были так заняты друг другом, что, пожалуй, ничего не заметили. Ни с того ни с сего она решила заехать к свекрови и, войдя в ее гостиную, неподвижно просидела там какое-то время среди собрания диковин и пару раз громко рассмеялась без видимых причин, тиская и целуя дочку. Миссис Хемсли нашла, что невесткино состояние значительно улучшилось.
* * *
Псевдотюдоровский коттедж капитана Ренкина находился милях в двадцати от «Стайлз» – удобство такой дислокации состояло в близости как к воинской части, так и к гольф-клубу. Вечером накануне третьего декабря в одной из спален коттеджа Нэнси Нил переодевалась к ужину. В комбинации поверх пояса с резинками, в чулках и туфлях она сидела у зеркала и красилась – подводила бровки, подкрашивала губы – чуть-чуть, чтобы они не казались чересчур большими, и что-то мурлыкала себе под нос. Арчи Кристи постучался и тут же вошел – Нэнси даже не успела накинуть платье. Он явился при полном параде и глядел на Нэнси с застенчивым обожанием.
– Ты позволишь?
Она улыбнулась его отражению.
– Я – да, а вот Филип может и не позволить.
– Не беспокойся. Он – наш человек. Мы знакомы с ним сто лет. Он тебя обожает.
Нэнси пудрила носик. Для Арчи она была как обещание другой жизни, полной ласки, уступок и незатейливых радостей. Он подошел и тихонько отвел бретельки комбинации с ее плеч. Нэнси, положив ногу на ногу, потянулась к нему.
– Встань, – прошептал он.
Она лениво поднялась.
– Сними это.
Нэнси, повернувшись к нему спиной, стащила с себя комбинацию и глянула на Арчи через плечо.
– Ты убийственно красивая, – произнес он пресекающимся от волнения голосом.
– И послушная.
– Пойдем-ка поскорее вниз. – Арчи наконец взял себя в руки. Он вообще был человек благоразумный.
После ужина Филип Ренкин попросил экономку, миссис Стоке, принести бренди и сигар и, наклонившись к Нэнси, продолжал начатый рассказ. Его маленькая подвижная физиономия, в которой и правда было что-то от хорька, разгорелась – вероятно, оттого, что в комнате было жарко.
– Так вот. Арчи сказал мне, что там затевают бал-маскарад. Ну, я и говорю, что буду, мол, во фраке. Приезжаю в Уорик – и что вы думаете? Дворецкий, не моргнув глазом, подает мне фрак и ласты – решил, болван, что я буду пингвином!
Когда миссис Стоке снова наполнила бокалы, Ренкин поднялся.
– За вас! – провозгласил он, – за ваше будущее! Хочется надеяться, что вы наконец будете счастливы – вы это заслужили.
Арчи и Нэнси отвечали благодарной улыбкой. Ренкин потянулся за сигарой.
– Вы не откроете окно, миссис Стоке?
Экономка отдернула гардину и распахнула окно с решетчатым переплетом.
– Прошу вас, продолжайте. – Нэнси кокетливо склонила голову на плечо.
– И вот я спускаюсь к коктейлю при полном пингвинском параде, а все остальные – в смокингах и белых галстуках. Скотина же ты, Арчи, вот что я скажу!
Громкий хохот вырывался через раскрытое окно в промозглый мрак, где всего в нескольких ярдах стояла Агата.
Увидев, как ее муж встал и поцеловал Нэнси в губы, она повернулась и бегом бросилась к машине.
Охваченный отчаянием, ее мозг устремился навстречу единственно верному решению.
* * *
Вернувшись в «Стайлз», Агата направилась прямиком к себе в кабинет и написала три письма. Одно, адресованное Шарлотте Фишер, и другое, мужу, она положила на столик в холле. Третье же, на имя деверя, Кемпбелла Кристи, убрала в сумочку. Потом рванулась наверх, в спальню, и принялась лихорадочно швырять в саквояж вещи: юбку, вечернее платье, несколько пар туфель – первое, что попалось под руку. Вытащила из комода несколько банкнот по двадцать пять фунтов и сунула в сумочку, потом надела шубку и подхватила свой саквояж. Затем зашла в спальню Розалинды, где слабый свет ночника озарял лицо безмятежно спящей девочки, нежно поцеловала ее и на цыпочках вышла.
– Я вам завтра позвоню, – бросила она горничной. Та успела заметить, что из незастегнутого саквояжа торчит пола шелкового платья…
Агата устремилась к машине, за руль, – фонарь у дверей особняка смутно высветил ее стиснутый кулак, прижатый к губам. Взревел мотор, и она на бешеной скорости помчалась в сторону Ньюлендс-Корнер, седловины в меловых холмах Норт-Даунс.
Глава 3
Сумрачным утром четвертого декабря, в самом начале девятого, когда земля еще не отошла от ночного мороза, вдоль по шоссе Гилфорд – Доркинг, в том месте, где оно ныряет в лесистую долину близ Пилгрим-Вей, вниз по склону холма брела бедно одетая женщина, толкая перед собой тележку. Рядом с ней понуро шагал шестилетний мальчик.
Единственным напоминанием о человеческом жилье на Ньюлендс-Корнер служило одноэтажное кафе на самой макушке холма. Подойдя к кафе, женщина заметила по другую сторону дороги, ядрах в ста ниже по склону двухместный автомобиль, уткнувшийся капотом в придорожные кусты. Поставив тележку, она велела мальчику постеречь ее, а сама направилась к машине. Снаружи автомобиль был весь покрыт инеем, а внутри, как ей показалось, кто-то сидел, уронив голову на руль.
Едва она открыла дверцу, как шубка, лежавшая на руле, сползла на сиденье. Женщина шарахнулась было в сторону, – что за чертовщина! – но потом принялась проворно обшаривать салон, выкидывая наружу коротенький зонтик, две пары дамских туфель – одни из них оказались покрыты слоем налипшей дорожной глины, – вязаный кардиган и юбку. Из саквояжа она вытащила вечернее платье и водительские права и, отшвырнув их в сторону, продолжала копаться в вещах.
Но не успела она вылезти из машины, как чья-то твердая рука легла ей на плечо.
– Чем это ты тут занимаешься? – рявкнул владелец кафе.
Женщина вздрогнула.
– Да я решила, там кто-то есть, в машине.
– Ты решила, там есть чем поживиться, – уточнил мистер Лаленд, заглядывая в салон, и, подняв с земли водительские права, прочитал:
– Миссис Агата Мэри Кларисса Кристи.
Мистер Лаленд снова глянул на женщину, все еще топтавшуюся возле машины, и, обуреваемый сильнейшими подозрениями, сграбастал ее за локоть и поволок назад – к себе в кафе.
Кафе Лаленда представляло собой обветшавшее строение, схваченное косой решеткой планок поверх облупившейся штукатурки. Владелец, смутно ощущавший, вероятно, бесцветность собственной жизни, залепил кафе изнутри яркими фотографиями гоночных автомобилей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Мисс Фишер, сев на кровать, гладила хозяйку по волосам.
– Я, пожалуй, побуду с тобой, сегодня ты мне что-то не нравишься!
– Нет-нет, Шарлотта, не нужно! – заверила ее Агата. – Иди домой, со мной все в порядке. Потом поговорим.
Ближе к обеду Агата наконец заставила себя одеться, села в машину, прихватив с собой Питера, и поехала забрать дочку из школы. Слава богу, девочка и пес были так заняты друг другом, что, пожалуй, ничего не заметили. Ни с того ни с сего она решила заехать к свекрови и, войдя в ее гостиную, неподвижно просидела там какое-то время среди собрания диковин и пару раз громко рассмеялась без видимых причин, тиская и целуя дочку. Миссис Хемсли нашла, что невесткино состояние значительно улучшилось.
* * *
Псевдотюдоровский коттедж капитана Ренкина находился милях в двадцати от «Стайлз» – удобство такой дислокации состояло в близости как к воинской части, так и к гольф-клубу. Вечером накануне третьего декабря в одной из спален коттеджа Нэнси Нил переодевалась к ужину. В комбинации поверх пояса с резинками, в чулках и туфлях она сидела у зеркала и красилась – подводила бровки, подкрашивала губы – чуть-чуть, чтобы они не казались чересчур большими, и что-то мурлыкала себе под нос. Арчи Кристи постучался и тут же вошел – Нэнси даже не успела накинуть платье. Он явился при полном параде и глядел на Нэнси с застенчивым обожанием.
– Ты позволишь?
Она улыбнулась его отражению.
– Я – да, а вот Филип может и не позволить.
– Не беспокойся. Он – наш человек. Мы знакомы с ним сто лет. Он тебя обожает.
Нэнси пудрила носик. Для Арчи она была как обещание другой жизни, полной ласки, уступок и незатейливых радостей. Он подошел и тихонько отвел бретельки комбинации с ее плеч. Нэнси, положив ногу на ногу, потянулась к нему.
– Встань, – прошептал он.
Она лениво поднялась.
– Сними это.
Нэнси, повернувшись к нему спиной, стащила с себя комбинацию и глянула на Арчи через плечо.
– Ты убийственно красивая, – произнес он пресекающимся от волнения голосом.
– И послушная.
– Пойдем-ка поскорее вниз. – Арчи наконец взял себя в руки. Он вообще был человек благоразумный.
После ужина Филип Ренкин попросил экономку, миссис Стоке, принести бренди и сигар и, наклонившись к Нэнси, продолжал начатый рассказ. Его маленькая подвижная физиономия, в которой и правда было что-то от хорька, разгорелась – вероятно, оттого, что в комнате было жарко.
– Так вот. Арчи сказал мне, что там затевают бал-маскарад. Ну, я и говорю, что буду, мол, во фраке. Приезжаю в Уорик – и что вы думаете? Дворецкий, не моргнув глазом, подает мне фрак и ласты – решил, болван, что я буду пингвином!
Когда миссис Стоке снова наполнила бокалы, Ренкин поднялся.
– За вас! – провозгласил он, – за ваше будущее! Хочется надеяться, что вы наконец будете счастливы – вы это заслужили.
Арчи и Нэнси отвечали благодарной улыбкой. Ренкин потянулся за сигарой.
– Вы не откроете окно, миссис Стоке?
Экономка отдернула гардину и распахнула окно с решетчатым переплетом.
– Прошу вас, продолжайте. – Нэнси кокетливо склонила голову на плечо.
– И вот я спускаюсь к коктейлю при полном пингвинском параде, а все остальные – в смокингах и белых галстуках. Скотина же ты, Арчи, вот что я скажу!
Громкий хохот вырывался через раскрытое окно в промозглый мрак, где всего в нескольких ярдах стояла Агата.
Увидев, как ее муж встал и поцеловал Нэнси в губы, она повернулась и бегом бросилась к машине.
Охваченный отчаянием, ее мозг устремился навстречу единственно верному решению.
* * *
Вернувшись в «Стайлз», Агата направилась прямиком к себе в кабинет и написала три письма. Одно, адресованное Шарлотте Фишер, и другое, мужу, она положила на столик в холле. Третье же, на имя деверя, Кемпбелла Кристи, убрала в сумочку. Потом рванулась наверх, в спальню, и принялась лихорадочно швырять в саквояж вещи: юбку, вечернее платье, несколько пар туфель – первое, что попалось под руку. Вытащила из комода несколько банкнот по двадцать пять фунтов и сунула в сумочку, потом надела шубку и подхватила свой саквояж. Затем зашла в спальню Розалинды, где слабый свет ночника озарял лицо безмятежно спящей девочки, нежно поцеловала ее и на цыпочках вышла.
– Я вам завтра позвоню, – бросила она горничной. Та успела заметить, что из незастегнутого саквояжа торчит пола шелкового платья…
Агата устремилась к машине, за руль, – фонарь у дверей особняка смутно высветил ее стиснутый кулак, прижатый к губам. Взревел мотор, и она на бешеной скорости помчалась в сторону Ньюлендс-Корнер, седловины в меловых холмах Норт-Даунс.
Глава 3
Сумрачным утром четвертого декабря, в самом начале девятого, когда земля еще не отошла от ночного мороза, вдоль по шоссе Гилфорд – Доркинг, в том месте, где оно ныряет в лесистую долину близ Пилгрим-Вей, вниз по склону холма брела бедно одетая женщина, толкая перед собой тележку. Рядом с ней понуро шагал шестилетний мальчик.
Единственным напоминанием о человеческом жилье на Ньюлендс-Корнер служило одноэтажное кафе на самой макушке холма. Подойдя к кафе, женщина заметила по другую сторону дороги, ядрах в ста ниже по склону двухместный автомобиль, уткнувшийся капотом в придорожные кусты. Поставив тележку, она велела мальчику постеречь ее, а сама направилась к машине. Снаружи автомобиль был весь покрыт инеем, а внутри, как ей показалось, кто-то сидел, уронив голову на руль.
Едва она открыла дверцу, как шубка, лежавшая на руле, сползла на сиденье. Женщина шарахнулась было в сторону, – что за чертовщина! – но потом принялась проворно обшаривать салон, выкидывая наружу коротенький зонтик, две пары дамских туфель – одни из них оказались покрыты слоем налипшей дорожной глины, – вязаный кардиган и юбку. Из саквояжа она вытащила вечернее платье и водительские права и, отшвырнув их в сторону, продолжала копаться в вещах.
Но не успела она вылезти из машины, как чья-то твердая рука легла ей на плечо.
– Чем это ты тут занимаешься? – рявкнул владелец кафе.
Женщина вздрогнула.
– Да я решила, там кто-то есть, в машине.
– Ты решила, там есть чем поживиться, – уточнил мистер Лаленд, заглядывая в салон, и, подняв с земли водительские права, прочитал:
– Миссис Агата Мэри Кларисса Кристи.
Мистер Лаленд снова глянул на женщину, все еще топтавшуюся возле машины, и, обуреваемый сильнейшими подозрениями, сграбастал ее за локоть и поволок назад – к себе в кафе.
Кафе Лаленда представляло собой обветшавшее строение, схваченное косой решеткой планок поверх облупившейся штукатурки. Владелец, смутно ощущавший, вероятно, бесцветность собственной жизни, залепил кафе изнутри яркими фотографиями гоночных автомобилей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52