«Дедушки» были неприятно удивлены навыками соперников, которых они из-за новой формы и внешнего возраста некоторых сперва приняли за зеленых новобранцев. Но база была велика, местных становилось все больше и, как ни усердно их метелила команда гостей, по пьяни не замечая боли, паритет все же постепенно склонялся на сторону «дедушек».
Всех подружил патруль, уравновесив буйство тестостерона успокаивающими разрядами электрошокеров. Не успевших скрыться участников потасовки распихали кого на губу, кого сначала в медпункт, а потом уже оттуда на губу.
– Я хуею, дорогая редакция, вам что, парни, на боевой ходке мало досталось, что вы еще и здесь бушлатить принялись? – сноровисто штопая рассечения и обрабатывая ссадины, риторически вопрошал, попыхивая перегаром, заспанный Бишоп, которого ввиду резкого наплыва пациентов с матом пополам разбудил молодой медик, бывший сегодня дежурным коновалом.
– Да не мы ж начали, – уже в десятый, наверное, раз оправдывался Сплин с распухшей верхней губой, которому смазывали на глазах отекающую ссадину на скуле. На лбу вырастала синюшная шишка.
– Вот пропустите, сидя на губе, шаттл и огребете все стандартный полугодовой контракт – пиздятину прочесывать в возлюбленной Либертии. Оформят быстрее поросячьего визга, думаете вас здесь хером груши околачивать, да кашу трескать оставят? – стращал Доплер.
Слэш дрых без задних ног в полном ауте, ему даже пистон вставить за недогляд не было возможности.
– Молодцы, вздрачивание побратимых войск должно поощряться премией – рукопашка у вас на достойном уровне оказалась, не посрамили престиж подразделения. Только дураки, что прямо перед клубом разборку устроили, – ухмылялся Штырь, который в силу изрядного присутствия в крови алкоголя пребывал в благостном расположении духа.
А Боцман по-тихому добавил, чтоб не слышали посторонние:
– И не бздите, что еще на полгода загребут, драка между рядовыми без жертв и увечий – плевая статья, вот если бы вы на офицера залупились, тогда да… – он глянул на Доплера и замолчал.
До утра провели за решеткой на дощатых нарах гауптвахты, утром пришел комендант базы, выматерил всех повторно, со своей стороны пригрозив гостям полугодовым контрактом. Комментируя действия местных кадров, комендант отметил, обращаясь к понурым опухшим физиономиям разной степени побитости:
– Ну, а вы-то хули? Культура гостепримства у вас, однако, ни в пизду.
Через полчаса всех распределили на непопулярные работы. Вообще-то, остаткам отряда после возврата с боевой операции положено было двое суток халявы, до того, как трудоспособным должно будет впрягаться в служебный распорядок части – караулы, наряды и так далее, ибо солдату без дела подолгу слоняться не положено. Но вышло вот, что вопрос временного «трудоустройства» на новом месте решился раньше. Сплина и тощего «дедушку» подрядили копать траншею для бронетехники к самому периметру, которая была уже частично выкопана вереницей предыдущих залетчиков. База располагалась на холме с плоской вершиной и пологими склонами, который являлся в округе господствующей высотой. За проволочным забором основного периметра, напичканным разнообразными датчиками слежения, шли несколько спиральных рядов колючей проволоки. Сплин был предупрежден, что склон густо минирован, за исключением небольших, мало кому известных проходов, оставленных саперами. У самого основания холма почва ржавого оттенка, покрытая чахлой выгоревшей травкой, упиралась в джунгли. Болела от пиздюлей башка и другие части тела, хотелось пить. Палило дневное солнце, обоим было хреново настолько, что зубоскалить насчет вчерашнего не было ни сил, ни желания. Соленая водица пота грязными ручейками стекала по голому торсу за пояс штанов.
– Бля, неужто бульдозером каким-нибудь нельзя это сделать? – первым нарушил молчание Сплин, которого еще и похмелье колбасило.
– Наверное, можно, но как же тогда с воспитательным воздействием? В армии постоянно так – квадратное катают, а круглое носят. Главное, чтоб все при деле были, тогда дисциплина крепнет, – пожал плечами напарник. – Тебя как зовут? – Сплин представился. – А меня Шепард. Давай-ка, коллега, один из нас будет мешок держать, а второй его землей наполнять, потом меняемся, а то поодиночке заебемся хуй сосать.
Над боковым бруствером траншеи показалась голова конвойного, который подошел поинтересоваться ходом работ:
– Век мантуль и век ворочай, в жопу ебаный рабочий, – жизнерадостно ощерился он.
– От работы кони дохнут, – пробубнил Сплин. – Попить дай, начальник, а то помрем – отвечать будешь.
Конвойный отцепил с ремня фляжку и подал страдальцам, усевшись на бруствере на корточках.
– Отец родной – от смерти верной спас, – возвращая фляжку, сказал Шепард. – Может еще и сигареткой угостишь, а?
– Ага, а бабу рыжую-горячую с сиськами вот с такими и пиздой навыворот тебе сюда не подать ли? Самого б кто угостил… И вообще, хорош-ка вола ебать – давайте хуярьте резче, пока свою норму кубатуры не откидаете – спать не пойдете. Ничего личного, мое дело тоже подневольное, – отходя, пригрозил конвойный.
Сплин удвоил усилия. Шепард, державший мешок, удивленно воззрился на него:
– Ты куда это так ломанулся, дурилка?
– Дык ведь…
– Да ты кого слушаешь, наивная твоя душа? Не ссы кругами, к закату мы свое выполним, а будешь жопу рвать – или норму повысят, или на другую барщину зарядят, а ведь нам еще с нарядом еще повезло – бывает хуже, уж поверь. Хотя бывает и лучше… Но не с гауптвахты. Работа не хуй – век простоит, – словно объясняя малому ребенку очевидные вещи, наставительно сказал умудренный жизнью «дедушка». – А чтоб «навыворот» мне не особо нравится – не по себе как-то… – добавил он задумчиво, закуривая предпоследнюю сигарету из своей пачки.
– Можно подумать, что тут есть ахерный выбор, – хмыкнул Сплин.
– Ну, не то чтобы прям «ахерный», но есть. Правда, у офицеров. Промеж них, собственно, местный бабский персонал и распределен практически без остатка. А солдатам и впрямь здесь, на базе ловить особо нечего – в основном приходится проявлять чудеса тактики при вылазках в город. А сейчас еще война эта злоебучая закрутилась, так вообще хрен кого в увольнительную пустят, пока усиленный режим не отменят… – в двух обрисовал расклад Шепард.
Гипотетическая рыжая баба – объект эротических грез конвойного солдатика какое-то время живо занимала воображение Сплина, даже конец в штанах по этому поводу заворочался было, но усталость, жара и новая жажда грубо вытеснили этот романтический образ довольно быстро. Табачный дым немного отпугивал зудящий вокруг гнус, хотя здесь, на открытом месте его и так было несравнимо меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Всех подружил патруль, уравновесив буйство тестостерона успокаивающими разрядами электрошокеров. Не успевших скрыться участников потасовки распихали кого на губу, кого сначала в медпункт, а потом уже оттуда на губу.
– Я хуею, дорогая редакция, вам что, парни, на боевой ходке мало досталось, что вы еще и здесь бушлатить принялись? – сноровисто штопая рассечения и обрабатывая ссадины, риторически вопрошал, попыхивая перегаром, заспанный Бишоп, которого ввиду резкого наплыва пациентов с матом пополам разбудил молодой медик, бывший сегодня дежурным коновалом.
– Да не мы ж начали, – уже в десятый, наверное, раз оправдывался Сплин с распухшей верхней губой, которому смазывали на глазах отекающую ссадину на скуле. На лбу вырастала синюшная шишка.
– Вот пропустите, сидя на губе, шаттл и огребете все стандартный полугодовой контракт – пиздятину прочесывать в возлюбленной Либертии. Оформят быстрее поросячьего визга, думаете вас здесь хером груши околачивать, да кашу трескать оставят? – стращал Доплер.
Слэш дрых без задних ног в полном ауте, ему даже пистон вставить за недогляд не было возможности.
– Молодцы, вздрачивание побратимых войск должно поощряться премией – рукопашка у вас на достойном уровне оказалась, не посрамили престиж подразделения. Только дураки, что прямо перед клубом разборку устроили, – ухмылялся Штырь, который в силу изрядного присутствия в крови алкоголя пребывал в благостном расположении духа.
А Боцман по-тихому добавил, чтоб не слышали посторонние:
– И не бздите, что еще на полгода загребут, драка между рядовыми без жертв и увечий – плевая статья, вот если бы вы на офицера залупились, тогда да… – он глянул на Доплера и замолчал.
До утра провели за решеткой на дощатых нарах гауптвахты, утром пришел комендант базы, выматерил всех повторно, со своей стороны пригрозив гостям полугодовым контрактом. Комментируя действия местных кадров, комендант отметил, обращаясь к понурым опухшим физиономиям разной степени побитости:
– Ну, а вы-то хули? Культура гостепримства у вас, однако, ни в пизду.
Через полчаса всех распределили на непопулярные работы. Вообще-то, остаткам отряда после возврата с боевой операции положено было двое суток халявы, до того, как трудоспособным должно будет впрягаться в служебный распорядок части – караулы, наряды и так далее, ибо солдату без дела подолгу слоняться не положено. Но вышло вот, что вопрос временного «трудоустройства» на новом месте решился раньше. Сплина и тощего «дедушку» подрядили копать траншею для бронетехники к самому периметру, которая была уже частично выкопана вереницей предыдущих залетчиков. База располагалась на холме с плоской вершиной и пологими склонами, который являлся в округе господствующей высотой. За проволочным забором основного периметра, напичканным разнообразными датчиками слежения, шли несколько спиральных рядов колючей проволоки. Сплин был предупрежден, что склон густо минирован, за исключением небольших, мало кому известных проходов, оставленных саперами. У самого основания холма почва ржавого оттенка, покрытая чахлой выгоревшей травкой, упиралась в джунгли. Болела от пиздюлей башка и другие части тела, хотелось пить. Палило дневное солнце, обоим было хреново настолько, что зубоскалить насчет вчерашнего не было ни сил, ни желания. Соленая водица пота грязными ручейками стекала по голому торсу за пояс штанов.
– Бля, неужто бульдозером каким-нибудь нельзя это сделать? – первым нарушил молчание Сплин, которого еще и похмелье колбасило.
– Наверное, можно, но как же тогда с воспитательным воздействием? В армии постоянно так – квадратное катают, а круглое носят. Главное, чтоб все при деле были, тогда дисциплина крепнет, – пожал плечами напарник. – Тебя как зовут? – Сплин представился. – А меня Шепард. Давай-ка, коллега, один из нас будет мешок держать, а второй его землей наполнять, потом меняемся, а то поодиночке заебемся хуй сосать.
Над боковым бруствером траншеи показалась голова конвойного, который подошел поинтересоваться ходом работ:
– Век мантуль и век ворочай, в жопу ебаный рабочий, – жизнерадостно ощерился он.
– От работы кони дохнут, – пробубнил Сплин. – Попить дай, начальник, а то помрем – отвечать будешь.
Конвойный отцепил с ремня фляжку и подал страдальцам, усевшись на бруствере на корточках.
– Отец родной – от смерти верной спас, – возвращая фляжку, сказал Шепард. – Может еще и сигареткой угостишь, а?
– Ага, а бабу рыжую-горячую с сиськами вот с такими и пиздой навыворот тебе сюда не подать ли? Самого б кто угостил… И вообще, хорош-ка вола ебать – давайте хуярьте резче, пока свою норму кубатуры не откидаете – спать не пойдете. Ничего личного, мое дело тоже подневольное, – отходя, пригрозил конвойный.
Сплин удвоил усилия. Шепард, державший мешок, удивленно воззрился на него:
– Ты куда это так ломанулся, дурилка?
– Дык ведь…
– Да ты кого слушаешь, наивная твоя душа? Не ссы кругами, к закату мы свое выполним, а будешь жопу рвать – или норму повысят, или на другую барщину зарядят, а ведь нам еще с нарядом еще повезло – бывает хуже, уж поверь. Хотя бывает и лучше… Но не с гауптвахты. Работа не хуй – век простоит, – словно объясняя малому ребенку очевидные вещи, наставительно сказал умудренный жизнью «дедушка». – А чтоб «навыворот» мне не особо нравится – не по себе как-то… – добавил он задумчиво, закуривая предпоследнюю сигарету из своей пачки.
– Можно подумать, что тут есть ахерный выбор, – хмыкнул Сплин.
– Ну, не то чтобы прям «ахерный», но есть. Правда, у офицеров. Промеж них, собственно, местный бабский персонал и распределен практически без остатка. А солдатам и впрямь здесь, на базе ловить особо нечего – в основном приходится проявлять чудеса тактики при вылазках в город. А сейчас еще война эта злоебучая закрутилась, так вообще хрен кого в увольнительную пустят, пока усиленный режим не отменят… – в двух обрисовал расклад Шепард.
Гипотетическая рыжая баба – объект эротических грез конвойного солдатика какое-то время живо занимала воображение Сплина, даже конец в штанах по этому поводу заворочался было, но усталость, жара и новая жажда грубо вытеснили этот романтический образ довольно быстро. Табачный дым немного отпугивал зудящий вокруг гнус, хотя здесь, на открытом месте его и так было несравнимо меньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94