И, чтобы скрыть свое смущение, засуетился: вынул из шкапика коробку сардин, блюдо с холодными котлетами, сыр, хлеб и бутылку красного вина; быстро и ловко постлал скатерть и разложил приборы.
Гость сверкающими глазами следил за всем, что появлялось на столе. В ответ на пригласительный жест хозяина пододвинул к столу стул и сказал:
– Завтра же опять пойду на ту самую улицу…
– Зачем?
– Может быть, опять какое-нибудь животное наедет. Если всякая такая катастрофа несет за собой пир Валтасара…
– О, – засмеялся Подходцев, – мы постараемся найти для вас другую профессию, менее головоломную…
Громов поддел на вилку сардинку, понес ее ко рту и вдруг на полдороге застыл, выпучив глаза…
– Что с вами?..
– Ах я, идиотина!
– А, знаете, ей-Богу, не заметно!
– Ах, бревно я! Ведь вы очень спешили, когда на меня наехали?
– Очень. Я, видите ли, обещал извозчику по пятаку за каждую лошадь, которую мы обго…
– В том-то и дело!! Ведь вы спешили?
– Ну?
– И не доехали!
– Не доехал, – машинально повторил Подходцев.
– А если спешили, значит, по очень важному делу, а я вас запутал, а благодаря мне вы не попали в это место…
– А ведь в самом деле, я и забыл…
– Что ж теперь будет?! Может быть, вы еще успеете?
– Кой черт! Эта собака уже ушла из дому.
– Никогда не прощу себе этого… Дело спешное?
– Очень. Нужно было перехватить у Харченки пятьдесят рублей для квартиры и прочего. Ну, да черт с ним, выкручусь!
– Как же вы выкрутитесь?
– У меня светлая голова на этот счет. Да вот слышите? Кто-то бежит по лестнице… В этом этаже больше никого нет, значит – ко мне; спешит – значит, я ему нужен. А раз я ему нужен, он должен ссудить меня пятьюдесятью рублями. Я так прямо и скажу ему…
Дверь с треском распахнулась, и странный гость влетел в комнату, до того странный, что оба – и Подходцев, и Громов – инстинктивно поднялись со своих мест и придвинулись ближе друг к другу…
Это был молодой человек довольно грузного вида, с черными, коротко остриженными волосами и лицом в обыкновенное время смуглым, но теперь таким бледным, что черные блестящие глаза казались на фоне этого лица двумя маслинами в куске сливочного масла.
Но не это поразило двух новых приятелей. Поразил их костюм незнакомца… На ногах его, лишенных брюк, красовалось голубенькое щегольское трико, жилет отсутствовал совсем, а пиджак чудесным образом переместился с плеч владельца на одну из его рук, которая ходила ходуном от ужаса.
Отсутствие воротничка и галстука даже в слабой степени не могла заменить большая японская ваза, которую незнакомец держал в другой руке с явно выраженной целью самозащиты…
Увидев двух молодых людей, окаменевших от удивления, новоприбывший, задыхаясь, опустился на кровать и прохрипел:
– Затворите дверь! На ключ.
Подходцев поспешил исполнить его желание, потом уселся верхом на стул, вперил свой спокойный взор в нового гостя и любезно сказал:
– Не хотите ли чего-нибудь закусить?
– Спасибо… Я уже тово… ел. Нельзя ли полстакана вина?
– Пожалуйста… Эта ваза вас, кажется, стесняет? Поставьте ее сюда. Ну, как вам нравится моя квартирка?
– Ничего, – пробормотал незнакомец, колотясь зубами о край стакана. – Нич… чего себе… У… уд… добна.
– Да, знаете. Теперь хорошую квартиру так трудно найти, – любезно заметил Подходцев, изнемогавший от приступа деликатности и упорно не замечавший более чем легкого костюма нового гостя.
– Вам не дует из окна? – участливо спросил Громов.
– Н… ничего. Я немного посижу и пойду себе… домой.
– Ну, куда вам спешить, – радушно воскликнул Подходцев. – Только что пришли и сейчас же уходить. Посидите!
– Я к вам зашел совершенно случайно…
– Помилуйте! Мы очень польщены… Позвольте, я вам помогу надеть пиджак на руки.
И едва новоприбывший надел с помощью Подходцева пиджак, как половина самообладания (вероятно верхняя, если расчленить самообладание по частям костюма) вернулась к нему.
– А мы ведь не знакомы, – сказал он.
Встал и расшаркался.
Глава 4.
Легкомысленный Клинков
– Позвольте представиться: Клинков.
– Ага! А мы – Подходцев и Громов.
Гость снова опустился на кровать и тоскливо прошептал:
– Вас, вероятно, очень удивляет мой костюм.
– Ничего подобного! – горячо воскликнул мягкосердечный Громов. – Это даже красиво. Голубой цвет вам удивительно к лицу.
Клинков вдруг вскочил и с ужасом в глазах стал прислушиваться.
– Он, кажется, идет?!
– Кто, кто?
– Муж. Вы понимаете, он меня застал… Хотел, кажется, стрелять, я насилу убежал…
– Если что меня и удивляет, – заметил Подходцев с самым проницаемым видом, – так это японская ваза.
– О! Я схватил первое, что попало под руку. Я разбил бы ее об его голову, если бы он напал на меня. Я пробежал так три этажа, а он, кажется, гнался за мной… И если бы не подвернулась ваша квартира…
– Кстати! – хлопнул себя по лбу Подходцев. – У вас есть пятьдесят рублей?
– Нет… Двадцать есть. И еще мелочь.
– Мало, – призадумался Подходцев. – Не обернусь. Мне пятьдесят нужно.
– А вы продайте эту вазу, – подмигнул Клинков, очевидно совсем успокоившийся. – Ваза, кажется, не дешевая.
– Удобно ли? Ваза принадлежит любимой женщине…
– Пустяки! Ведь не буду же я возвращать им эту вазу: «Нате, мол, не ваша ли? По ошибке, вместо шляпы захватил…» Да кроме того, я у них оставил своих вещей рублей на пятьдесят.
– Может быть, сходить за ними?
– Боже вас сохрани! Вы его наведете только на след. Это животное размахивает револьвером, будто это простая лайковая перчатка…
– Однако послушайте… Вы покинули на произвол судьбы женщину, оставили ее во власти этого зверя…
– Женщину?! – воскликнул Клинков тоном превосходства. – Вы, очевидно, не знаете женщин вообще, а ее в особенности. Женщина, предоставленная сама себе, от десяти мужей отвертится безо всякого ущерба.
И закончил тоном записного профессионала:
– Нет, нашему брату куда труднее.
– А все-таки вазу лучше вернуть, – нерешительно промямлил Подходцев.
– Боже вас сохрани! Произошла страшная, но красивая в своем трагизме драма. И вдруг вы ее будете опошлять возвратом какой-то вазы. Ну до вазы ли человеку, у которого сейчас сердце разбито, который разочаровался в женщинах. Продайте ее антиквару, и конец. А пока что – вот вам мои двадцать рублей.
– Позвольте! Они вам самим понадобятся. Вы можете послать на квартиру за другим костюмом и сегодня выйти на улицу. Вы где живете?
– Ах, не спрашивайте, – простонал Клинков.
– Почему?
– Я снимал комнату у сестры того человека, который хотел в меня стрелять…
– Ну?
– И я не могу теперь к ней показаться…
– Вот глупости! Какое ей, в сущности, дело. Муж живет здесь, сестра его в другом месте… Вы просто ее жилец…
– Да, «просто жилец»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33