п.), вовсе не был уничтожен. Поскольку архив отца, имеющий материальную ценность и могущий быть проданным, представлял для шайки Линда денежную ценность и мог служить орудием шантажа, вряд ли они стали бы его уничтожать. Своим ответом на мои поиски и письмом «ученики» Линда хотели просто отвести от себя внимание. Им не было смысла уничтожать то, что они могли надеяться продать специалистам в Европе или в Америке.
Что же содержала третья часть архива Рубакина, которую Бетман пыталась по наущению шантажиста продать Ленинской библиотеке?
Сама Бетман, когда предложила Ленинской библиотеке купить у нее эту часть архива, прислала список того, что он содержал. Из этого списка видно, какие ценные документы в нем имелись и пропали навсегда для истории русского общества. В нем находился целый ряд неизданных рукописей Рубакина: «Книга как орудие борьбы за истину и справедливость» (98 стр.), «Подкожная нравственность доктора Батибиуса» (сценарий, 293 стр.), «Материалы, схемы и таблицы для краткого курса по психологии чтения и читательства», «Краткий курс библиологической психологии», «Психические типы читателей, слушателей и зрителей», ряд набросков, схем, документов. В нем же было «Письмо дорогой моей родине» с припиской: «Опубликовать не раньше моей смерти». И все это изуверы «живого Будды», шантажиста Линда, сожгли!
Рубакин стал жертвой своей доверчивости. Он, всю жизнь боровшийся с религией как с одной из худших форм одурманивания людей, был после смерти безжалостно обкраден человеком, который будто бы был ему предан. Бетман передала все архивы отца грабительской шайке, которая пыталась из них извлечь значительную выгоду, продав их на родину Рубакина по высокой цене.
* * *
Рубакин имел великое счастье дожить до победы нашей Родины над гитлеровской Германией. Ему было уже 83 года, когда на весь мир прозвучала великая весть об этой победе. А для него это было тоже немалой и личной радостью, так как он узнал о том, что я, его сын, был освобожден из фашистского концлагеря и прибыл в Москву. Его письма ко мне дышали радостью по поводу великой победы советского народа. Они были полны надежд и планов на будущее. Он думал о развитии Института библиопсихологии, об опубликовании своих законченных и находящихся в рукописи романов «Каиново семя», «Многоэтажная совесть», в которых выводил русскую интеллигенцию середины прошлого века.
Последнее письмо от отца я получил в феврале 1946 года. Он просил меня похлопотать за него перед Книжной палатой в Москве о присылке или, вернее, о возобновлении присылки ему книг. А ему было уже 84 года, он лежал больной. Мысль о книгах и о том, что станется с его библиотекой после его смерти, не покидала его много лет. И в конце концов он все-таки решил так, как думал уже давно, – передать всю свою библиотеку Советскому Союзу, передать как единое целое, а не для рассеяния.
Но завещать библиотеку Советскому Союзу было не так-то просто. По швейцарскому закону для этого требовалось согласие детей владельца имущества. И вот в 1942 или начале 1943 года, когда я находился в заключении в фашистском концентрационном лагере в Северной Африке, я вдруг получил от отца письмо – а его письма вообще редко до меня доходили, – в которое он вложил специальный бланк от лозаннского нотариуса. Я должен был официально подтвердить, что отказываюсь от всяких притязаний на библиотеку отца и даю ему право завещать ее кому хочет. Без этого в случае смерти отца библиотека перешла бы ко мне, а так как я не имел никакой фактической возможности вступить во владение ею, то она как «бесхозное» имущество стала бы собственностью швейцарского правительства.
Я подписал эту бумагу и отослал ее отцу.
Любопытно, что от моих братьев в Швейцарии такого документа не потребовали. Я как старший из братьев в глазах швейцарского закона считался основным наследником.
До самого своего конца Рубакин жил и работал для России, для русского – советского народа, о нем думал всю свою жизнь, ему был верен.
Все, что он имел, он отдал русскому народу – свои знания, свой талант, свои книги.
Когда окончилась война, Рубакин лежал в постели – у него был тяжелый перелом ноги, который не мог срастись. 23 ноября 1946 года он не проснулся: утром, когда вошли к нему в спальню, он лежал мертвый в постели, с тихим и спокойным выражением на лице. Так кончилась полная работы и страсти жизнь одного из величайших просветителей русского народа.
В это время я уже был в Москве и работал в Первом медицинском институте. Мой брат прислал мне краткую телеграмму: «Сегодня папа умер».
В тот же день, когда я получил телеграмму о смерти отца, в нашем институте было заседание ученого совета под председательством Николая Александровича Семашко. Николай Александрович, которому я сказал о смерти отца, поднялся и сообщил об этом ученому совету и предложил почтить его память вставанием.
В 1948 году в Москву в Государственную библиотеку имени В.И.Ленина была перевезена вся библиотека отца, которую он завещал советскому народу. В Ленинской библиотеке она занимает целых полэтажа книгохранилища и значится под литерами «Фонд Рб» – вся она стоит там целиком как памятник его мысли и творчества. По ней изучают его систему классификации книг и знаний. Все книжные богатства, накопленные отцом, вернулись советскому народу.
Урна с прахом Николая Александровича Рубакина была перевезена из Лозанны в Москву в 1948 году и погребена на Новодевичьем кладбище, у Стены старых большевиков, на кладбище, где погребены лучшие русские люди, ученые и писатели, артисты, музыканты, художники. Скромная каменная урна, стоящая на уступе в стене древнего русского монастыря, имеет вид печати, лежащей на каменной книге, на которой выгравированы слова: «Да здравствует книга – могущественнейшее орудие борьбы за истину и справедливость!» – девиз, которому Рубакин был верен всю свою жизнь.
Алексей Максимович Горький в письме Рубакину от 18 октября 1922 года писал: «Когда-нибудь разумные люди сумеют оценить Вашу настойчивую, огромную работу истинного демократа. Много сделано Вами для одухотворения массы народной, я знаю это и очень хорошо».
И советский народ оценил Рубакина. Рубакин не был забыт. Когда в 1962 году наступило столетие со дня его рождения, сотни статей, заметок появились в газетах нашей Родины, и в них отмечался этот столетний юбилей и заслуги Рубакина перед русским народом. Вышел ряд книг, посвященных ему, в том числе его биографии, изданные издательством «Знание» и «Книга».
Но еще все, что дал Рубакин своей Родине, не исчерпано. В Ленинской библиотеке стоят еще 400 картонных ящиков с его архивом, содержащим богатый материал по истории русского общества второй половины XIX и первой половины XX века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Что же содержала третья часть архива Рубакина, которую Бетман пыталась по наущению шантажиста продать Ленинской библиотеке?
Сама Бетман, когда предложила Ленинской библиотеке купить у нее эту часть архива, прислала список того, что он содержал. Из этого списка видно, какие ценные документы в нем имелись и пропали навсегда для истории русского общества. В нем находился целый ряд неизданных рукописей Рубакина: «Книга как орудие борьбы за истину и справедливость» (98 стр.), «Подкожная нравственность доктора Батибиуса» (сценарий, 293 стр.), «Материалы, схемы и таблицы для краткого курса по психологии чтения и читательства», «Краткий курс библиологической психологии», «Психические типы читателей, слушателей и зрителей», ряд набросков, схем, документов. В нем же было «Письмо дорогой моей родине» с припиской: «Опубликовать не раньше моей смерти». И все это изуверы «живого Будды», шантажиста Линда, сожгли!
Рубакин стал жертвой своей доверчивости. Он, всю жизнь боровшийся с религией как с одной из худших форм одурманивания людей, был после смерти безжалостно обкраден человеком, который будто бы был ему предан. Бетман передала все архивы отца грабительской шайке, которая пыталась из них извлечь значительную выгоду, продав их на родину Рубакина по высокой цене.
* * *
Рубакин имел великое счастье дожить до победы нашей Родины над гитлеровской Германией. Ему было уже 83 года, когда на весь мир прозвучала великая весть об этой победе. А для него это было тоже немалой и личной радостью, так как он узнал о том, что я, его сын, был освобожден из фашистского концлагеря и прибыл в Москву. Его письма ко мне дышали радостью по поводу великой победы советского народа. Они были полны надежд и планов на будущее. Он думал о развитии Института библиопсихологии, об опубликовании своих законченных и находящихся в рукописи романов «Каиново семя», «Многоэтажная совесть», в которых выводил русскую интеллигенцию середины прошлого века.
Последнее письмо от отца я получил в феврале 1946 года. Он просил меня похлопотать за него перед Книжной палатой в Москве о присылке или, вернее, о возобновлении присылки ему книг. А ему было уже 84 года, он лежал больной. Мысль о книгах и о том, что станется с его библиотекой после его смерти, не покидала его много лет. И в конце концов он все-таки решил так, как думал уже давно, – передать всю свою библиотеку Советскому Союзу, передать как единое целое, а не для рассеяния.
Но завещать библиотеку Советскому Союзу было не так-то просто. По швейцарскому закону для этого требовалось согласие детей владельца имущества. И вот в 1942 или начале 1943 года, когда я находился в заключении в фашистском концентрационном лагере в Северной Африке, я вдруг получил от отца письмо – а его письма вообще редко до меня доходили, – в которое он вложил специальный бланк от лозаннского нотариуса. Я должен был официально подтвердить, что отказываюсь от всяких притязаний на библиотеку отца и даю ему право завещать ее кому хочет. Без этого в случае смерти отца библиотека перешла бы ко мне, а так как я не имел никакой фактической возможности вступить во владение ею, то она как «бесхозное» имущество стала бы собственностью швейцарского правительства.
Я подписал эту бумагу и отослал ее отцу.
Любопытно, что от моих братьев в Швейцарии такого документа не потребовали. Я как старший из братьев в глазах швейцарского закона считался основным наследником.
До самого своего конца Рубакин жил и работал для России, для русского – советского народа, о нем думал всю свою жизнь, ему был верен.
Все, что он имел, он отдал русскому народу – свои знания, свой талант, свои книги.
Когда окончилась война, Рубакин лежал в постели – у него был тяжелый перелом ноги, который не мог срастись. 23 ноября 1946 года он не проснулся: утром, когда вошли к нему в спальню, он лежал мертвый в постели, с тихим и спокойным выражением на лице. Так кончилась полная работы и страсти жизнь одного из величайших просветителей русского народа.
В это время я уже был в Москве и работал в Первом медицинском институте. Мой брат прислал мне краткую телеграмму: «Сегодня папа умер».
В тот же день, когда я получил телеграмму о смерти отца, в нашем институте было заседание ученого совета под председательством Николая Александровича Семашко. Николай Александрович, которому я сказал о смерти отца, поднялся и сообщил об этом ученому совету и предложил почтить его память вставанием.
В 1948 году в Москву в Государственную библиотеку имени В.И.Ленина была перевезена вся библиотека отца, которую он завещал советскому народу. В Ленинской библиотеке она занимает целых полэтажа книгохранилища и значится под литерами «Фонд Рб» – вся она стоит там целиком как памятник его мысли и творчества. По ней изучают его систему классификации книг и знаний. Все книжные богатства, накопленные отцом, вернулись советскому народу.
Урна с прахом Николая Александровича Рубакина была перевезена из Лозанны в Москву в 1948 году и погребена на Новодевичьем кладбище, у Стены старых большевиков, на кладбище, где погребены лучшие русские люди, ученые и писатели, артисты, музыканты, художники. Скромная каменная урна, стоящая на уступе в стене древнего русского монастыря, имеет вид печати, лежащей на каменной книге, на которой выгравированы слова: «Да здравствует книга – могущественнейшее орудие борьбы за истину и справедливость!» – девиз, которому Рубакин был верен всю свою жизнь.
Алексей Максимович Горький в письме Рубакину от 18 октября 1922 года писал: «Когда-нибудь разумные люди сумеют оценить Вашу настойчивую, огромную работу истинного демократа. Много сделано Вами для одухотворения массы народной, я знаю это и очень хорошо».
И советский народ оценил Рубакина. Рубакин не был забыт. Когда в 1962 году наступило столетие со дня его рождения, сотни статей, заметок появились в газетах нашей Родины, и в них отмечался этот столетний юбилей и заслуги Рубакина перед русским народом. Вышел ряд книг, посвященных ему, в том числе его биографии, изданные издательством «Знание» и «Книга».
Но еще все, что дал Рубакин своей Родине, не исчерпано. В Ленинской библиотеке стоят еще 400 картонных ящиков с его архивом, содержащим богатый материал по истории русского общества второй половины XIX и первой половины XX века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60