– Это потому, что ты ненавидишь магию, – негромко сказала красавица. – А что если бы ты полюбил ее и некто дал тебе силу и научил бы, как ею управлять, и сказал бы, что ею обязательно надо пользоваться, а ты должен быть чародеем? Что тогда?
– Я бы постарался стать достойным, – ответил Эльминстер, снова пожимая плечами. Интересно, храмовые чародеи всегда так разговаривают всю ночь напролет с каждым, кто сюда вломится? К тому же хорошо поговорить наконец вот так, в открытую, с тем, кто тебя слушает и, похоже, понимает без осуждения.
– Ты бы сделал себя королем? Эльминстер покачал головой.
– Вряд ли из меня получится хороший король, – сказал он, – у меня не хватает терпения. – И, улыбнувшись, прибавил: – Но если бы я нашел мужчину или девушку, кто смог бы достойно носить корону, я бы стал за ним или за ней. Это, по-моему, и есть настоящее назначение чародея – устраивать жизнь в тех краях, где он живет, так чтобы всем было хорошо.
От ее улыбки закружилась голова, и Эльминстер почувствовал, как в воздухе вокруг него неожиданно разлилась некая сила. Его волосы потрескивали, а кожу покалывало.
– Преклонишь ли ты передо мной колени? – спросила волшебница, величественно шагнув ближе к нему.
Во рту у Эльминстера пересохло, дыхание перехватило. Ее красота поражала и в то же время приводила в ужас, ее глаза и волосы, как пламенем, освещались силой, только и ждущей, чтобы вырваться на свободу. Не сходя с места, Эльминстер с трепетом спросил:
– Как твое имя, госпожа? Кто ты?
– Я – Мистра, – раздался голос, обрушившийся на него подобно волне, разбивающейся о скалы. Его эхо прокатилось по всему залу. – Я – Покровительница Могущества и Всей Магии! Я – Сила Воплощенная. Где есть магия, там есть я – от холодных полюсов Торила до его самых жарких джунглей, какая бы рука, или лапа, или воля не творила волшебство! Смотри на меня и трепещи от страха! Но смотри на меня и люби меня, как делает всякий, кто имеет отношение к магии. Этот мир – мое владение. Я сама есть магия, самая могущественная из тех, кому поклоняются все эти люди. Я есть Единственное Истинное Заклинание и самая сущность всех заклинаний. Других не существует.
Эхо откатывалось волнами. Эльминстер почувствовал, как вокруг него дрожат колонны храма. Он трепетал, словно сражался с сильным ветром, но не сошел с места. Наступила тишина, их взгляды встретились, в ее – пристальном – вспыхнуло золотое пламя.
Эльминстер горел изнутри: нестерпимый огонь разливался по его жилам, и, как яростная красная волна, всколыхнулась в нем боль.
– Человек, – ужасающим шепотом произнесла богиня, – ты отказываешься повиноваться мне?
Эльминстер покачал головой:
– Я пришел сюда, чтобы проклясть тебя, или осквернить этот святой храм, или потребовать помощи от тебя, но сейчас ничего такого в моих мыслях нет. Жаль, что ты позволила Верховным Чародеям убить моих родителей и разорить королевство, и я бы хотел… узнать почему. Но у меня нет желания не повиноваться тебе.
– Что же ты тогда чувствуешь?
Эльминстер вздохнул. С самых первых ее слов он каким-то образом понял, что должен говорить правду и только правду.
– Я в страхе трепещу перед тобой и… – На мгновение он замолчал, а затем на его губах появилась улыбка, говорящая «будь что будет», и продолжил: – По-моему, я смог бы научиться любить тебя.
Мистра стояла совсем близко к нему, теперь ее глаза напоминали два таинственных бездонных черных омута. Она улыбнулась, и Эльминстеру стало легко: огонь больше не жег его.
– Я позволила чародеям свободно пользоваться магией, чтобы все существа, обладающие магической силой, могли спастись от тирании. Но эта свобода породила в твоей стране Верховных Чародеев, – сказала она. – Если ты собираешься свергнуть их, почему бы тогда тебе самому не стать магом? Это всего лишь оружие в твоих руках… и похоже, что твои руки подходят к нему лучше, чем у многих, которые, как я видела, тянутся к нему.
Эльминстер отступил на шаг и, словно защищаясь, машинально поднял руки.
Взгляд Мистры снова стал суровым.
– Я снова спрашиваю тебя: преклонишь ли ты предо мной колени?
Эл не мог отвести взгляда от ее пылающих глаз.
– Госпожа, признаюсь, я испытываю пред тобою благоговейный страх, – спокойно произнес он, – но если я буду служить тебе… я бы предпочел делать это добровольно.
Мистра рассмеялась, и искорки заплясали в ее глазах.
– Давно я не встречала таких, как ты! – Затем ее лицо вновь стало торжественным, а голос – негромким. – Протяни руку, доверившись мне по собственной воле, или иди с миром. Выбирай!
Ни на миг не задумываясь, Эльминстер протянул руку. Мистра с улыбкой коснулась ее. Огонь поглотил его, завертел, закружил, ввергая в ничто и дальше, и унес в золотые глубины… тысяча молний пронзила его сердце и с ревом вырвалась наружу, как всепожирающее пламя…
Эльминстер закричал, вернее, попытался закричать, когда его закружило в многоцветном безумии – в мире ослепляющего света и горящей боли. Темнота устремилась к нему и настигла… И, взревев, он погрузился в темноту и бился о нее, словно о каменную стену. Разбившись, он понял, что… умер.
* * *
Эльминстеру стало холодно, и он очнулся. Юноша сел, почти ожидая увидеть вокруг сонное кладбище, но вместо этого обнаружил, что находится в тихом и темном храме, по которому все еще растекалась сила. И Эльминстер ощутил себя в центре безмолвной, невидимой паутины; ее нити протянулись от опустевшего круглого алтаря к стражникам и Верховному Чародею, неподвижно стоящим вокруг.
Теперь он не только видел магию, но и чувствовал ее!
Эльминстер благоговейно огляделся. Он был обнажен: вся одежда сгорела дотла – сгорело все, кроме Меча Льва: все тот же обломок лежал около него.
Улыбнувшись, Эльминстер взял его в руки – похоже, Покровительница Магии тоже знала о его заслугах – и встал с пола. В просторном храме повсюду виднелось голубоватое магическое сияние, но ярче всего оно было позади него. Обернувшись, Эл посмотрел на алтарь.
Мистра исчезла, и скипетр вместе с ней, но под его взглядом на алтаре вспыхнули огненные слова. Он поспешно подошел ближе и прочитал: «Учись магии и путешествуй по королевствам. Тебе будет дан знак, когда вернуться в Аталантар. Всегда поклоняйся мне с таким же живым умом и чистым сердцем, и ты будешь угоден мне. Твоя первая служба – коснись этого алтаря».
Как только он дочитал последнее слово, надпись угасла. Алтарь снова стал пустым и темным. Эльминстер неуверенно подошел к нему, чуть помедлил от нахлынувшего трепета, а затем решительно положил руку на холодный камень.
Ему показалось, что кто-то тихонько усмехнулся, где-то совсем рядом… и темнота снова поглотила его.
Глава Восьмая
Служение Мистре
Я рассказывал тебе, как я впервые пришел, чтобы служить Мистре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115