„Проявись“, – воскликнул король…»
При этих словах занавеска, отгораживающая стол в дальнем конце комнаты, отлетела в сторону, и Элмара поняла, что ее ждет большая неприятность. Слушатели поспешно отодвинулись подальше, и в комнате вдруг возникло напряжение, которое прямо струилось от шедшего к ней хорошо одетого человека с вьющейся бородой. На его пальцах поблескивали кольца, а в глазах светилась злость.
– Ты! Чужеземка!
Элмара чуть приподняла одну бровь:
– Да, добрый человек?
– Для тебя – «господин». Я – Верховный Чародей Дунстин и приказываю тебе, девка, последить за собой! – Человек важно выпрямился во весь рост. Было понятно, что он знал, что происходит в комнате, хотя и смотрел только на девушку. – То, о чем ты так небрежно болтаешь, не выдумки, а волшебство. – Чародей с напыщенным видом сказал: – Магия интересует всех своей силой, но она является тайным искусством, которому должны обучаться только избранные. И это правильно. Если у тебя есть хоть капля мудрости, то немедленно прекрати все эти разговоры о волшебстве.
В комнате стало очень тихо, но Элмара невозмутимо ответила:
– Мне велели говорить о магии везде, куда я приду.
– Вот как? Кто же?
– Жрица Мистры.
– С какой стати, – высокомерно спросил Верховный Чародей Дунстин, – жрица Мистры будет тратить на тебя свои драгоценные слова?
Краска залила щеки Элмары, но она говорила все так же невозмутимо:
– Она ждала меня.
– Да? И кто же послал тебя искать в Фэйруне жриц Святой Госпожи Мистры?
– Мистра, – тихо ответила Элмара.
– Ах Мистра. Ну конечно, – открыто насмехался чародей, – надо полагать, она и разговаривала с тобой.
– Да что ты говоришь? И как же она выглядела?
– Как глаза, плавающие в пламени, а затем как высокая темноглазая женщина в темном одеянии.
Глядя в потолок, Верховный Чародей Дунстин сказал:
– Фэйрун – прибежище многих безумцев. Некоторые из них настолько спятили, что могут ввести в заблуждение даже самих себя.
Элмара поставила кружку на стол.
– Верховный Чародей, ты произнес так много надменных, вызывающих слов. По ним я могу судить, что ты не так силен, каким считаешь себя… этакий чародей местного значения.
Чародей остолбенел, его глаза вспыхнули. Элмара жестом остановила его:
– Не раз за свою жизнь я слышала, что чародеи ценят правду. Такой важный чародей, как ты, вполне в состоянии решить, правду ли я говорю. – Она села на свой стул и прибавила: – Ты приказал мне больше не говорить о волшебстве. Так вот я приказываю тебе: воспользуйся магией и посмотри, правду ли я говорю или нет, и оставь свои разговоры о безумцах и выдумках.
Верховный Чародей пожал плечами:
– Я не собираюсь тратить заклинания на сумасшедшую женщину.
В свою очередь пожав плечами, Элмара отвернулась и продолжила свой рассказ:
– И как я уже говорила, последний раз, когда король видел своих Королевских Чародеев, их молнии держали на цепи вызванного ими дракона, и он изрыгал на них огонь…
Верховный Чародей пристально смотрел на молодую женщину, но Элмара не обращала на него внимания. Чародей сердито огляделся по сторонам. Люди старательно отводили взгляд. Когда же он отвернулся, у него за спиной раздались смешки.
Верховный Чародей Дунстин повернулся, так что даже его длинное одеяние разлетелось, и гордо прошествовал к столу за занавеской. Элмара пожала плечами и продолжила свой рассказ.
* * *
В вышине над деревьями редкие облака неторопливо наплывали на яркую луну. В такие ясные ночи заметно чувствовался мороз. Элмара поплотнее запахнула плащ. Перед тем как пойти погреться в трактир, она нашла заросшую папоротником ложбинку, в которой после можно было устроиться на ночлег.
Где-то позади затрещали ветки. Не в первый раз донесся до нее этот звук. Прислушиваясь, Элмара немного помедлила, а потом торопливо пошла дальше.
Добравшись до ложбинки, Эл перебралась на другую сторону и, пригнувшись, затаилась в кустах. Она сняла мешок, плащ и стала ждать. Вскоре выяснилось, что за ней крался не парнишка, хотевший еще послушать о волшебстве, а небезызвестный Верховный Чародей. Теперь, в темноте, он двигался не так уверенно, как в трактире.
Решив разом покончить с этим делом, Элмара, пригнувшись среди папоротников, спокойно сказала:
– Очень честно с твоей стороны, Верховный Чародей.
Чародей остановился и, отступив на шаг, прошипел какие-то слова.
Ночь взорвалась огнем. Элмара нырнула в сторону, когда ее обдало волной жара. Поднявшись на ноги, она отдышалась и заставила себя только кратко сказать:
– Огня достаточно, чтобы развести костер.
Эл швырнула камень и, пока он с шумом летел через кусты, вскочила и побежала в другую сторону, огибая ложбинку по краю.
Следующий брошенный магом огненный шар взорвался довольно далеко от нее.
– Умри, опасная дурочка!
Указывая на чародея, ясно видного в лунном свете, Элмара тихонько произнесла слова молитвы Мистре. В руке возникло легкое покалывание, и Верховного Чародея отбросило назад, прямо на кусты.
– Да отвернутся от тебя боги, чужестранка! – выругался чародей, с трудом выбираясь из куста и поднимаясь на ноги. Элмара услышала, как затрещала его одежда. Он снова выругался.
– Я не бросаюсь огнем в женщин, все преступление которых только в том, что они не пресмыкаются предо мной, – равнодушным тоном произнесла она. – А ты зачем так поступаешь?
Верховный Чародей снова выступил на свет. Элмара подняла руки, приготовившись в любой момент отбить его нападение, но с его стороны не последовало никаких действий.
Дунстин рычал от злости. Эл вздохнула и прошептала свое заклинание. Голову мага охватило бело-голубое сияние, его черты исказились, и было видно, как он отчаянно сопротивляется, обнаружив, что вынужден говорить только правду.
Ужасные ругательства, которыми он разразился, наконец вылились в слова:
– Не желаю, чтобы каждый второй в Фэйруне владел магией! Кто тогда будет считаться с моей силой? – Голос Дунстина сорвался на полный страха бессловесный визг.
– Ты до сих пор жив, чародей, только потому, что я так хочу, – с наигранной небрежностью сказала Элмара. Только бы он не бросил еще один огненный шар…
Подавив подступающий страх, Элмара произнесла еще одну молитву Мистре. Покалывание в руках возвестило ей, что волшебство сработало, и она, сойдя с края ложбинки, прошла по воздуху и остановилась прямо перед чародеем. Держаться в воздухе было очень трудно. От усилия ее рука дрожала, когда она указала на Дунстина.
– Я не желаю убивать тебя, Верховный Чародей. Мистра велела мне распространять в Фэйруне магию, а не грабить королевства, отнимая у чародеев жизни и драгоценный опыт.
С трудом проглотив слюну, Верховный Чародей быстро отступил на шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
При этих словах занавеска, отгораживающая стол в дальнем конце комнаты, отлетела в сторону, и Элмара поняла, что ее ждет большая неприятность. Слушатели поспешно отодвинулись подальше, и в комнате вдруг возникло напряжение, которое прямо струилось от шедшего к ней хорошо одетого человека с вьющейся бородой. На его пальцах поблескивали кольца, а в глазах светилась злость.
– Ты! Чужеземка!
Элмара чуть приподняла одну бровь:
– Да, добрый человек?
– Для тебя – «господин». Я – Верховный Чародей Дунстин и приказываю тебе, девка, последить за собой! – Человек важно выпрямился во весь рост. Было понятно, что он знал, что происходит в комнате, хотя и смотрел только на девушку. – То, о чем ты так небрежно болтаешь, не выдумки, а волшебство. – Чародей с напыщенным видом сказал: – Магия интересует всех своей силой, но она является тайным искусством, которому должны обучаться только избранные. И это правильно. Если у тебя есть хоть капля мудрости, то немедленно прекрати все эти разговоры о волшебстве.
В комнате стало очень тихо, но Элмара невозмутимо ответила:
– Мне велели говорить о магии везде, куда я приду.
– Вот как? Кто же?
– Жрица Мистры.
– С какой стати, – высокомерно спросил Верховный Чародей Дунстин, – жрица Мистры будет тратить на тебя свои драгоценные слова?
Краска залила щеки Элмары, но она говорила все так же невозмутимо:
– Она ждала меня.
– Да? И кто же послал тебя искать в Фэйруне жриц Святой Госпожи Мистры?
– Мистра, – тихо ответила Элмара.
– Ах Мистра. Ну конечно, – открыто насмехался чародей, – надо полагать, она и разговаривала с тобой.
– Да что ты говоришь? И как же она выглядела?
– Как глаза, плавающие в пламени, а затем как высокая темноглазая женщина в темном одеянии.
Глядя в потолок, Верховный Чародей Дунстин сказал:
– Фэйрун – прибежище многих безумцев. Некоторые из них настолько спятили, что могут ввести в заблуждение даже самих себя.
Элмара поставила кружку на стол.
– Верховный Чародей, ты произнес так много надменных, вызывающих слов. По ним я могу судить, что ты не так силен, каким считаешь себя… этакий чародей местного значения.
Чародей остолбенел, его глаза вспыхнули. Элмара жестом остановила его:
– Не раз за свою жизнь я слышала, что чародеи ценят правду. Такой важный чародей, как ты, вполне в состоянии решить, правду ли я говорю. – Она села на свой стул и прибавила: – Ты приказал мне больше не говорить о волшебстве. Так вот я приказываю тебе: воспользуйся магией и посмотри, правду ли я говорю или нет, и оставь свои разговоры о безумцах и выдумках.
Верховный Чародей пожал плечами:
– Я не собираюсь тратить заклинания на сумасшедшую женщину.
В свою очередь пожав плечами, Элмара отвернулась и продолжила свой рассказ:
– И как я уже говорила, последний раз, когда король видел своих Королевских Чародеев, их молнии держали на цепи вызванного ими дракона, и он изрыгал на них огонь…
Верховный Чародей пристально смотрел на молодую женщину, но Элмара не обращала на него внимания. Чародей сердито огляделся по сторонам. Люди старательно отводили взгляд. Когда же он отвернулся, у него за спиной раздались смешки.
Верховный Чародей Дунстин повернулся, так что даже его длинное одеяние разлетелось, и гордо прошествовал к столу за занавеской. Элмара пожала плечами и продолжила свой рассказ.
* * *
В вышине над деревьями редкие облака неторопливо наплывали на яркую луну. В такие ясные ночи заметно чувствовался мороз. Элмара поплотнее запахнула плащ. Перед тем как пойти погреться в трактир, она нашла заросшую папоротником ложбинку, в которой после можно было устроиться на ночлег.
Где-то позади затрещали ветки. Не в первый раз донесся до нее этот звук. Прислушиваясь, Элмара немного помедлила, а потом торопливо пошла дальше.
Добравшись до ложбинки, Эл перебралась на другую сторону и, пригнувшись, затаилась в кустах. Она сняла мешок, плащ и стала ждать. Вскоре выяснилось, что за ней крался не парнишка, хотевший еще послушать о волшебстве, а небезызвестный Верховный Чародей. Теперь, в темноте, он двигался не так уверенно, как в трактире.
Решив разом покончить с этим делом, Элмара, пригнувшись среди папоротников, спокойно сказала:
– Очень честно с твоей стороны, Верховный Чародей.
Чародей остановился и, отступив на шаг, прошипел какие-то слова.
Ночь взорвалась огнем. Элмара нырнула в сторону, когда ее обдало волной жара. Поднявшись на ноги, она отдышалась и заставила себя только кратко сказать:
– Огня достаточно, чтобы развести костер.
Эл швырнула камень и, пока он с шумом летел через кусты, вскочила и побежала в другую сторону, огибая ложбинку по краю.
Следующий брошенный магом огненный шар взорвался довольно далеко от нее.
– Умри, опасная дурочка!
Указывая на чародея, ясно видного в лунном свете, Элмара тихонько произнесла слова молитвы Мистре. В руке возникло легкое покалывание, и Верховного Чародея отбросило назад, прямо на кусты.
– Да отвернутся от тебя боги, чужестранка! – выругался чародей, с трудом выбираясь из куста и поднимаясь на ноги. Элмара услышала, как затрещала его одежда. Он снова выругался.
– Я не бросаюсь огнем в женщин, все преступление которых только в том, что они не пресмыкаются предо мной, – равнодушным тоном произнесла она. – А ты зачем так поступаешь?
Верховный Чародей снова выступил на свет. Элмара подняла руки, приготовившись в любой момент отбить его нападение, но с его стороны не последовало никаких действий.
Дунстин рычал от злости. Эл вздохнула и прошептала свое заклинание. Голову мага охватило бело-голубое сияние, его черты исказились, и было видно, как он отчаянно сопротивляется, обнаружив, что вынужден говорить только правду.
Ужасные ругательства, которыми он разразился, наконец вылились в слова:
– Не желаю, чтобы каждый второй в Фэйруне владел магией! Кто тогда будет считаться с моей силой? – Голос Дунстина сорвался на полный страха бессловесный визг.
– Ты до сих пор жив, чародей, только потому, что я так хочу, – с наигранной небрежностью сказала Элмара. Только бы он не бросил еще один огненный шар…
Подавив подступающий страх, Элмара произнесла еще одну молитву Мистре. Покалывание в руках возвестило ей, что волшебство сработало, и она, сойдя с края ложбинки, прошла по воздуху и остановилась прямо перед чародеем. Держаться в воздухе было очень трудно. От усилия ее рука дрожала, когда она указала на Дунстина.
– Я не желаю убивать тебя, Верховный Чародей. Мистра велела мне распространять в Фэйруне магию, а не грабить королевства, отнимая у чародеев жизни и драгоценный опыт.
С трудом проглотив слюну, Верховный Чародей быстро отступил на шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115