Сегодня ей ничто не должно мешать.
А здесь и вовсе она может потерять всю свою решимость. Заброшенный старый дом, в котором много лет уже никто не жил, не очень-то поднимал ее настроение. Кроме того, почему эта задержка? Неужели весь его пыл так быстро улетучился?
– Возьми меня за руку и не споткнись.
Джейд протянула ему руку. Диллон пошел наверх. Удивительно, как он хорошо ориентировался и не наступал на сломанные или ненадежные ступени.
– Ты бывал здесь раньше?
– У-гу.
– Без меня?
– У-гу.
– Когда?
– Осторожно, здесь торчит гвоздь.
Когда они поднялись на площадку, Диллон повернул направо, освещая себе путь фонариком. Все двери были открыты, кроме одной, в конце коридора. К этой-то двери Диллон и вел ее. Прежде чем повернуть фарфоровую ручку и распахнуть дверь, он с надеждой посмотрел на нее.
Джейд перешагнула порог и вошла в комнату. В отличие от остальных помещений, здесь было убрано. Паутины не было ни в углах высокого потолка, ни на подвесках хрустальной люстры. Пол не был натерт, однако был чисто выметен.
Никакой мебели, кроме медной кровати. Джейд еще во время их первого посещения этого дома восхищалась ею, хотя от времени кровать уже безнадежно потускнела. Теперь же, под лучом фонарика Диллона, она ярко блестела. Высокую спинку украшали какие-то завитушки в викторианском стиле. К ней прислонены подушки в белых чистых наволочках, кровать застелена чистыми простынями, сверху лежало одеяло. С потолка спускалась противомоскитная сетка…
Ошеломленная, Джейд смотрела на все это, пока Диллон зажигал свечи на мраморной каминной доске. Он обошел всю комнату, зажигая повсюду десятки свечей, пока стены не засветились в мягком свете, а латунная кровать под сеткой не загорелась ярким блеском. Когда была зажжена последняя свеча, Диллон загасил спичку, бросил ее в камин и повернулся к Джейд. Вид у него был робкий и застенчивый.
– И что ты думаешь?
Она уперлась руками в бока, открыла рот, но не могла найти слов.
– По вечерам мне обычно нечем было заняться, – сказал он. – С тех пор, как ты купила этот дом, я приходил сюда и кое-что тут делал.
Со смущенным видом Диллон взглянул на кровать.
– Это, наверное, кажется слишком самонадеянным, я понимаю. Но я знал, как тебе нравится это место. И подумал, что если ты когда-нибудь… что если мы… Черт. – Он потер одной рукой затылок и засунул другую за пояс своих джинсов. – Понимаешь, я не мог привести тебя в свой паршивый вагончик. Это настолько лишает отношения романтики. И я думал, что тебе необходимо… ты заслуживаешь того, чтобы была романтика. – Диллон пробормотал какое-то ругательство. – Наверно, я похож на идиота? Я чувствую себя последним придурком. Последним романтическим поступком в отношении женщины, который я совершил после смерти Дебры, было спросить сначала ее имя. – Он с видимым отвращением выдохнул. – Наверно, эта комната – не самая лучшая идея. Если хочешь, уйдем отсюда.
Джейд молча покачала головой.
– Я не хочу быть дураком, честное слово, – сказал Диллон. – Если хочешь все прекратить, то давай.
Она подошла к нему.
– Мне кажется, это ты трусишь, Диллон.
– Ты права. Я боюсь, что ты раздумаешь. – Чуть охрипшим голосом он добавил. – Я очень не хочу этого.
– Боюсь, что я опять окажусь не на высоте.
Огонь свечей отражался в его напряженном взгляде.
– Это невозможно.
С некоторой неловкостью, Джейд посмотрела на кровать.
– Такая изумительная комната. Правда. Это такой заботливый и… и романтический поступок.
– Спасибо.
Джейд опять повернулась к нему и застенчиво улыбнулась.
– Я рада, что это будешь ты, Диллон.
Он схватил ее руку и сжал. Его большой палец ласкал ее ладонь.
– Я тоже. Но почему я?
Она опустила ресницы, чтобы прикрыться от его настойчивого взгляда.
– Я еще не уверена, что смогу пройти через все это, но… Ты первый мужчина, который заставил меня захотеть этого. Первый раз в жизни. Мне кажется, что стоит рискнуть.
Подняв ее руку к своим губам, он поцеловал ее.
– В любую минуту, пока мы вместе, тебе стоит только сказать «перестань», и я перестану. Может быть, я буду ругаться, может быть, даже заплачу, – сказал Диллон, слегка улыбаясь. – Но перестану.
Джейд не хотела, чтобы он переставал ласкать ее ладонь. Когда он говорил, то держал ее у своих губ, и Джейд чувствовала его теплое дыхание. Он повернул ее ладонь и слегка прикусил подушечку под большим пальцем.
Закрыв глаза, Диллон целовал центр ладошки, зарываясь в нее ртом. Его губы были теплыми и серьезными, в то время как язык был игрив и шаловлив. Указательным пальцем Джейд он водил по своим усам, от одного изгиба губ до другого, обводя кончиком пальца свою верхнюю губу.
Он слегка покусал зубами ее указательный палец. Джейд почувствовала щекотание и в пальце, и где-то в низу живота. Покусывая, лаская языком, он проделал это по очереди с каждым ее пальцем.
Джейд наслаждалась не только своими ощущениями от его ласк, но и видом Диллона. Огонь свечей падал на светлые пряди его волос, темные прямые ресницы отбрасывали тень на щеки, на которых были чуть заметны тонкие морщинки. Его рот с пухлой нижней губой под густыми усами выглядел чрезвычайно мужественным и привлекательным. Когда она смотрела на него, то где-то внутри у нее возникало ощущение, какое, наверное, бывает у кошки, удовлетворенно потягивающейся после долгого сна. Диллон поцеловал ее запястье, затем его губы двинулись вверх по руке до сгиба локтя. Джейд чувствовала влажность его языка и гладкую поверхность его зубов, когда он слегка втягивал ее кожу. Голова коснулась ее груди. Она испугалась, что былой страх вернется. Но чувство, постепенно идущее изнутри, из ее тела, сказало ей, что это хорошо и приятно.
– Говорят, они должны напрячься.
Джейд не осознавала, что произнесла эти слова вслух, пока Диллон не поднял голову.
– Что?
– Ничего.
– Что ты сказала?
– Я сказала, что… что говорят, они должны напрячься.
– Кто они?
– Соски.
Он взглянул на ее грудь.
– Ну и как?
Она кивнула.
– Когда ты коснулся их головой.
– Тебе было приятно?
– Да.
– Я сделал что-нибудь, что тебе было неприятно?
– Да.
– Что?
– Много болтаешь.
Он тихо засмеялся.
– Вот видишь. Старая привычка. Я всегда жду чего-нибудь плохого, когда больше всего на свете желаю, чтобы все было хорошо.
Диллон положил ее руки себе на плечи, как будто этот медленный ритуал они проделывали каждый вечер. Слегка придерживая за талию, он привлек ее к себе, ближе, пока их тела не соприкоснулись. Когда они тесно прижались друг к другу, Джейд не могла скрыть своего удивления.
– Не только твои соски напряглись, Джейд, – напомнил он ей громким шепотом. Прижав свой лоб к ее лбу, Диллон продолжал тем же спокойным голосом: – Это лишь плоть, это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
А здесь и вовсе она может потерять всю свою решимость. Заброшенный старый дом, в котором много лет уже никто не жил, не очень-то поднимал ее настроение. Кроме того, почему эта задержка? Неужели весь его пыл так быстро улетучился?
– Возьми меня за руку и не споткнись.
Джейд протянула ему руку. Диллон пошел наверх. Удивительно, как он хорошо ориентировался и не наступал на сломанные или ненадежные ступени.
– Ты бывал здесь раньше?
– У-гу.
– Без меня?
– У-гу.
– Когда?
– Осторожно, здесь торчит гвоздь.
Когда они поднялись на площадку, Диллон повернул направо, освещая себе путь фонариком. Все двери были открыты, кроме одной, в конце коридора. К этой-то двери Диллон и вел ее. Прежде чем повернуть фарфоровую ручку и распахнуть дверь, он с надеждой посмотрел на нее.
Джейд перешагнула порог и вошла в комнату. В отличие от остальных помещений, здесь было убрано. Паутины не было ни в углах высокого потолка, ни на подвесках хрустальной люстры. Пол не был натерт, однако был чисто выметен.
Никакой мебели, кроме медной кровати. Джейд еще во время их первого посещения этого дома восхищалась ею, хотя от времени кровать уже безнадежно потускнела. Теперь же, под лучом фонарика Диллона, она ярко блестела. Высокую спинку украшали какие-то завитушки в викторианском стиле. К ней прислонены подушки в белых чистых наволочках, кровать застелена чистыми простынями, сверху лежало одеяло. С потолка спускалась противомоскитная сетка…
Ошеломленная, Джейд смотрела на все это, пока Диллон зажигал свечи на мраморной каминной доске. Он обошел всю комнату, зажигая повсюду десятки свечей, пока стены не засветились в мягком свете, а латунная кровать под сеткой не загорелась ярким блеском. Когда была зажжена последняя свеча, Диллон загасил спичку, бросил ее в камин и повернулся к Джейд. Вид у него был робкий и застенчивый.
– И что ты думаешь?
Она уперлась руками в бока, открыла рот, но не могла найти слов.
– По вечерам мне обычно нечем было заняться, – сказал он. – С тех пор, как ты купила этот дом, я приходил сюда и кое-что тут делал.
Со смущенным видом Диллон взглянул на кровать.
– Это, наверное, кажется слишком самонадеянным, я понимаю. Но я знал, как тебе нравится это место. И подумал, что если ты когда-нибудь… что если мы… Черт. – Он потер одной рукой затылок и засунул другую за пояс своих джинсов. – Понимаешь, я не мог привести тебя в свой паршивый вагончик. Это настолько лишает отношения романтики. И я думал, что тебе необходимо… ты заслуживаешь того, чтобы была романтика. – Диллон пробормотал какое-то ругательство. – Наверно, я похож на идиота? Я чувствую себя последним придурком. Последним романтическим поступком в отношении женщины, который я совершил после смерти Дебры, было спросить сначала ее имя. – Он с видимым отвращением выдохнул. – Наверно, эта комната – не самая лучшая идея. Если хочешь, уйдем отсюда.
Джейд молча покачала головой.
– Я не хочу быть дураком, честное слово, – сказал Диллон. – Если хочешь все прекратить, то давай.
Она подошла к нему.
– Мне кажется, это ты трусишь, Диллон.
– Ты права. Я боюсь, что ты раздумаешь. – Чуть охрипшим голосом он добавил. – Я очень не хочу этого.
– Боюсь, что я опять окажусь не на высоте.
Огонь свечей отражался в его напряженном взгляде.
– Это невозможно.
С некоторой неловкостью, Джейд посмотрела на кровать.
– Такая изумительная комната. Правда. Это такой заботливый и… и романтический поступок.
– Спасибо.
Джейд опять повернулась к нему и застенчиво улыбнулась.
– Я рада, что это будешь ты, Диллон.
Он схватил ее руку и сжал. Его большой палец ласкал ее ладонь.
– Я тоже. Но почему я?
Она опустила ресницы, чтобы прикрыться от его настойчивого взгляда.
– Я еще не уверена, что смогу пройти через все это, но… Ты первый мужчина, который заставил меня захотеть этого. Первый раз в жизни. Мне кажется, что стоит рискнуть.
Подняв ее руку к своим губам, он поцеловал ее.
– В любую минуту, пока мы вместе, тебе стоит только сказать «перестань», и я перестану. Может быть, я буду ругаться, может быть, даже заплачу, – сказал Диллон, слегка улыбаясь. – Но перестану.
Джейд не хотела, чтобы он переставал ласкать ее ладонь. Когда он говорил, то держал ее у своих губ, и Джейд чувствовала его теплое дыхание. Он повернул ее ладонь и слегка прикусил подушечку под большим пальцем.
Закрыв глаза, Диллон целовал центр ладошки, зарываясь в нее ртом. Его губы были теплыми и серьезными, в то время как язык был игрив и шаловлив. Указательным пальцем Джейд он водил по своим усам, от одного изгиба губ до другого, обводя кончиком пальца свою верхнюю губу.
Он слегка покусал зубами ее указательный палец. Джейд почувствовала щекотание и в пальце, и где-то в низу живота. Покусывая, лаская языком, он проделал это по очереди с каждым ее пальцем.
Джейд наслаждалась не только своими ощущениями от его ласк, но и видом Диллона. Огонь свечей падал на светлые пряди его волос, темные прямые ресницы отбрасывали тень на щеки, на которых были чуть заметны тонкие морщинки. Его рот с пухлой нижней губой под густыми усами выглядел чрезвычайно мужественным и привлекательным. Когда она смотрела на него, то где-то внутри у нее возникало ощущение, какое, наверное, бывает у кошки, удовлетворенно потягивающейся после долгого сна. Диллон поцеловал ее запястье, затем его губы двинулись вверх по руке до сгиба локтя. Джейд чувствовала влажность его языка и гладкую поверхность его зубов, когда он слегка втягивал ее кожу. Голова коснулась ее груди. Она испугалась, что былой страх вернется. Но чувство, постепенно идущее изнутри, из ее тела, сказало ей, что это хорошо и приятно.
– Говорят, они должны напрячься.
Джейд не осознавала, что произнесла эти слова вслух, пока Диллон не поднял голову.
– Что?
– Ничего.
– Что ты сказала?
– Я сказала, что… что говорят, они должны напрячься.
– Кто они?
– Соски.
Он взглянул на ее грудь.
– Ну и как?
Она кивнула.
– Когда ты коснулся их головой.
– Тебе было приятно?
– Да.
– Я сделал что-нибудь, что тебе было неприятно?
– Да.
– Что?
– Много болтаешь.
Он тихо засмеялся.
– Вот видишь. Старая привычка. Я всегда жду чего-нибудь плохого, когда больше всего на свете желаю, чтобы все было хорошо.
Диллон положил ее руки себе на плечи, как будто этот медленный ритуал они проделывали каждый вечер. Слегка придерживая за талию, он привлек ее к себе, ближе, пока их тела не соприкоснулись. Когда они тесно прижались друг к другу, Джейд не могла скрыть своего удивления.
– Не только твои соски напряглись, Джейд, – напомнил он ей громким шепотом. Прижав свой лоб к ее лбу, Диллон продолжал тем же спокойным голосом: – Это лишь плоть, это я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124