испанские колонии, подобно Китаю, оставались неведомой страной для остального мира.
Только тринадцать североамериканских колоний провозгласили свою независимость в 1776 году и после отчаянной борьбы завоевали себе свободу и вынудили Англию подписать в Версале договор 3 сентября 1783 года, по которому она отказалась от всех прав над своими прежними колониями и признала наконец их независимость.
Покончив войну и навсегда изгнав англичан из пределов новой республики, победители ни на минуту не ослеплялись своим успехом, понимая со свойственной им отличительной чертой американского характера, что, пока остальная часть Америки находится в рабстве, общей свободе постоянно будет угрожать чужое властолюбие и что их внутренний разлад неизбежно приведет к гибели.
Кроме того, граждане, мужественно сражавшиеся во время продолжительной войны за независимость, лишившись всего — имущество их было разграблено или уничтожено, семья перебита или рассеяна, — поневоле сплотились вокруг своего геройского знамени и не знали другой семьи, кроме армии, не имели другого очага, кроме бивака. С прекращением неприятельских нападений их генералы, офицеры и солдаты поневоле были доведены до праздности и сделались грозой для внутреннего спокойствия страны. Необходимость заставила изыскивать быстрое и целительное средство, чтобы прекратить общественное зло. Правительство не теряя времени принялось за дело.
Область новой республики была необъятного пространства, но население немноголюдно, земля не исследована и почти нигде не возделана и не расчищена; кроме того, повсюду были рассеяны индейские, большей частью независимые, враждебные белым племена, промышляющие грабежом. Тогда были образованы военные отряды, чтобы отбросить дикарей в обширные прерии Дальнего Запада, установить сообщение между большими центрами народонаселения и правильно обозначить границы.
Кому не известна кипучая деятельность и смелая предприимчивость, свойственные американцам? Все устраивалось с непостижимой быстротой; всюду были построены форты, чтобы сдерживать краснокожих в границах их владений. Отважные пионеры прокладывали дороги сквозь девственные леса и распространяли цивилизацию до крайних пределов своих владений, где они закладывали свои колонии, которые быстро превращались в цветущие и богатые города.
Американские порты были открыты для всех народов; со всех сторон сюда стекались переселенцы, находя благосклонный прием в Соединенных Штатах. Флоты новой республики рассекали волны океанов и всюду налаживали торговые связи, которые за короткое время увеличились до гигантских размеров.
Прошло едва десять лет после заключения Версальского договора, как уже изгладились все следы грозных войн за независимость.
Правду сказать, правительству Соединенных Штатов чрезвычайно помогали обстоятельства: могучий дух свободы волновался в груди его народов; старый мир, подрытый в своем основании, с грохотом рушился под ногами юной республики; Франция призывала все народы к независимости; Испания замирала, бессильная защитить даже себя; она уже не заботилась о своих колониях и только о том и думала, как бы вырвать из них последние сокровища.
Соединенные Штаты искали точку опоры и справедливо решили, что она найдена ими: с одной стороны они вступили с Францией в переговоры о покупке Луизианы, обладание которой доставляло им господство в Мексиканском заливе; с другой же стороны они образовали роты волонтеров с целью опустошать границы испанских колоний и распространять революционный дух в этих странах, так давно страдавших под гнетом рабства и всеми силами жаждавших освобождения от испанского ига. Таинственные агенты проскальзывали во все испанские владения и сеяли смуту среди людей, в чем им сильно помогала Франция; она тоже высылала своих агентов на все берега Атлантического и Тихого океанов, и ее новые миссионеры всюду проповедовали свободу и независимость всем народам Нового Света.
Но известно, когда правительство, с какой бы то ни было почтенной целью, увлекается по пути не совсем честному, то в конце концов получаются печальные последствия. Соединенные Штаты на себе испытали справедливость этой теории.
Роты волонтеров, уединенные, предоставленные самим себе, не имея над собой контроля, вскоре стали пополняться разбойниками и мошенниками всякого рода, которые занялись грабежом пограничных владений и развязали войну для собственной выгоды, собирая дань с друзей и недругов; они разоряли колонии, сжигали форты, грабили путешественников, взяли себе в помощники краснокожих дикарей и часто переодевались в их платье, чтобы ввести в заблуждение тех, кого они грабили. Словом, они совершали всевозможные преступления и так ловко, что ни американское, ни испанское правительства не могли успешно действовать против них. Они стали грозой этих бесплодных пустынь, где находили убежище, как в неприступных крепостях.
Среди этих разбойничьих шаек, обесславленных прозвищем «разбойники прерий», одна шайка в особенности приобрела жалкую и чудовищную известность. Она состояла из двухсот человек, преступных, отчаявшихся членов просвещенных государств, невольных изгнанников из родной земли, искавших убежища и безнаказанности на необъятных просторах Америки.
Эти люди сами называли себя шайкой разбойников; никто не знал точно, где они основали главное место своего вертепа, но поговаривали, что для этого они избрали остров в верховьях Миссури и оттуда распространяли ужасы своих похождений более чем на сто миль в окружности.
Хорошо организованная и подчиненная строгой дисциплине шайка имела во всех городах и поселениях своих шпионов, которые доставляли верные сведения не только о числе и значительности отправляемых караванов через пустыню, но и об экспедициях, направляемых самим правительством против их шайки; вот почему разбойников нельзя было застигнуть врасплох и вот почему они невредимо отклоняли попытки уничтожить их.
Предводитель этих страшных разбойников, нечто вроде неуловимого Протея, изменявший с непостижимой ловкостью свои имя, внешность и национальность, пробыл, как говорили, не более пяти или шести лет в Америке, а между тем для него не было тайн в прериях. Ловкостью и хитростью он превосходил всех самых искусных лесных охотников и самых опытных краснокожих. Никто не знал, сколько ему могло быть лет, с таким совершенством он умел принимать всевозможные возрасты и виды; его считали французом, хотя он говорил с одинаковым совершенством как по-французски, так и по-английски, по-испански и даже на многих индейских наречиях. Его называли Луи Керчар, Поль Сам-брен, Франсуа Маньо, Том Митчелл, Педро Лопес, и еще у него было до пятидесяти имен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Только тринадцать североамериканских колоний провозгласили свою независимость в 1776 году и после отчаянной борьбы завоевали себе свободу и вынудили Англию подписать в Версале договор 3 сентября 1783 года, по которому она отказалась от всех прав над своими прежними колониями и признала наконец их независимость.
Покончив войну и навсегда изгнав англичан из пределов новой республики, победители ни на минуту не ослеплялись своим успехом, понимая со свойственной им отличительной чертой американского характера, что, пока остальная часть Америки находится в рабстве, общей свободе постоянно будет угрожать чужое властолюбие и что их внутренний разлад неизбежно приведет к гибели.
Кроме того, граждане, мужественно сражавшиеся во время продолжительной войны за независимость, лишившись всего — имущество их было разграблено или уничтожено, семья перебита или рассеяна, — поневоле сплотились вокруг своего геройского знамени и не знали другой семьи, кроме армии, не имели другого очага, кроме бивака. С прекращением неприятельских нападений их генералы, офицеры и солдаты поневоле были доведены до праздности и сделались грозой для внутреннего спокойствия страны. Необходимость заставила изыскивать быстрое и целительное средство, чтобы прекратить общественное зло. Правительство не теряя времени принялось за дело.
Область новой республики была необъятного пространства, но население немноголюдно, земля не исследована и почти нигде не возделана и не расчищена; кроме того, повсюду были рассеяны индейские, большей частью независимые, враждебные белым племена, промышляющие грабежом. Тогда были образованы военные отряды, чтобы отбросить дикарей в обширные прерии Дальнего Запада, установить сообщение между большими центрами народонаселения и правильно обозначить границы.
Кому не известна кипучая деятельность и смелая предприимчивость, свойственные американцам? Все устраивалось с непостижимой быстротой; всюду были построены форты, чтобы сдерживать краснокожих в границах их владений. Отважные пионеры прокладывали дороги сквозь девственные леса и распространяли цивилизацию до крайних пределов своих владений, где они закладывали свои колонии, которые быстро превращались в цветущие и богатые города.
Американские порты были открыты для всех народов; со всех сторон сюда стекались переселенцы, находя благосклонный прием в Соединенных Штатах. Флоты новой республики рассекали волны океанов и всюду налаживали торговые связи, которые за короткое время увеличились до гигантских размеров.
Прошло едва десять лет после заключения Версальского договора, как уже изгладились все следы грозных войн за независимость.
Правду сказать, правительству Соединенных Штатов чрезвычайно помогали обстоятельства: могучий дух свободы волновался в груди его народов; старый мир, подрытый в своем основании, с грохотом рушился под ногами юной республики; Франция призывала все народы к независимости; Испания замирала, бессильная защитить даже себя; она уже не заботилась о своих колониях и только о том и думала, как бы вырвать из них последние сокровища.
Соединенные Штаты искали точку опоры и справедливо решили, что она найдена ими: с одной стороны они вступили с Францией в переговоры о покупке Луизианы, обладание которой доставляло им господство в Мексиканском заливе; с другой же стороны они образовали роты волонтеров с целью опустошать границы испанских колоний и распространять революционный дух в этих странах, так давно страдавших под гнетом рабства и всеми силами жаждавших освобождения от испанского ига. Таинственные агенты проскальзывали во все испанские владения и сеяли смуту среди людей, в чем им сильно помогала Франция; она тоже высылала своих агентов на все берега Атлантического и Тихого океанов, и ее новые миссионеры всюду проповедовали свободу и независимость всем народам Нового Света.
Но известно, когда правительство, с какой бы то ни было почтенной целью, увлекается по пути не совсем честному, то в конце концов получаются печальные последствия. Соединенные Штаты на себе испытали справедливость этой теории.
Роты волонтеров, уединенные, предоставленные самим себе, не имея над собой контроля, вскоре стали пополняться разбойниками и мошенниками всякого рода, которые занялись грабежом пограничных владений и развязали войну для собственной выгоды, собирая дань с друзей и недругов; они разоряли колонии, сжигали форты, грабили путешественников, взяли себе в помощники краснокожих дикарей и часто переодевались в их платье, чтобы ввести в заблуждение тех, кого они грабили. Словом, они совершали всевозможные преступления и так ловко, что ни американское, ни испанское правительства не могли успешно действовать против них. Они стали грозой этих бесплодных пустынь, где находили убежище, как в неприступных крепостях.
Среди этих разбойничьих шаек, обесславленных прозвищем «разбойники прерий», одна шайка в особенности приобрела жалкую и чудовищную известность. Она состояла из двухсот человек, преступных, отчаявшихся членов просвещенных государств, невольных изгнанников из родной земли, искавших убежища и безнаказанности на необъятных просторах Америки.
Эти люди сами называли себя шайкой разбойников; никто не знал точно, где они основали главное место своего вертепа, но поговаривали, что для этого они избрали остров в верховьях Миссури и оттуда распространяли ужасы своих похождений более чем на сто миль в окружности.
Хорошо организованная и подчиненная строгой дисциплине шайка имела во всех городах и поселениях своих шпионов, которые доставляли верные сведения не только о числе и значительности отправляемых караванов через пустыню, но и об экспедициях, направляемых самим правительством против их шайки; вот почему разбойников нельзя было застигнуть врасплох и вот почему они невредимо отклоняли попытки уничтожить их.
Предводитель этих страшных разбойников, нечто вроде неуловимого Протея, изменявший с непостижимой ловкостью свои имя, внешность и национальность, пробыл, как говорили, не более пяти или шести лет в Америке, а между тем для него не было тайн в прериях. Ловкостью и хитростью он превосходил всех самых искусных лесных охотников и самых опытных краснокожих. Никто не знал, сколько ему могло быть лет, с таким совершенством он умел принимать всевозможные возрасты и виды; его считали французом, хотя он говорил с одинаковым совершенством как по-французски, так и по-английски, по-испански и даже на многих индейских наречиях. Его называли Луи Керчар, Поль Сам-брен, Франсуа Маньо, Том Митчелл, Педро Лопес, и еще у него было до пятидесяти имен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69