благородные животные, охранявшие его, бросились на разбойников, схватили двоих за горло, повалили их и непременно бы задушили, но, повинуясь свисту Верной Опоры, бросили их и тотчас скрылись в чаще кустарников, откуда раздались меткие выстрелы охотников, ранившие нескольких разбойников.
Началась битва, исхода которой никто не мог предугадать. Разбойники поспешно отступили в хижину, решившись на отчаянный бой.
— Остановитесь! — закричал Оливье пронзительным голосом. — Остановитесь! Во имя человеколюбия прошу вас!
Произошло минутное колебание.
Оливье воспользовался этой минутой, чтобы броситься между неприятелями, и, приставив винтовку прикладом к земле, сказал:
— Капитан Том Митчелл, я требую от вас слова, ручающегося за безопасность жизни моих товарищей, и ручаюсь вам таким же словом за безопасность вашу и ваших друзей до тех пор, пока мы сообща не уладим этот вопрос миролюбиво. Согласны ли вы?
— Тем более согласен, что ответственность за все, что бы ни случилось, никак не падает на меня. Отступите и опустите ружья, — закричал он разбойникам, — и ни с места до моего приказания!
Разбойники отступили и опустили ружья.
— Пусть все останутся на своих местах, — продолжал Том Митчелл, — а вас попрошу ко мне подойти. Не опасайтесь ничего, за вас порукой моя честь.
— Славная порука, нечего сказать! — проворчал Верная Опора.
— Молчите, Верная Опора, время ли на такие слова?
— Пускай себе говорит, — засмеялся Том Митчелл, — он лучше всех других знает, что я никогда не изменял своему слову. Не медлите же, ступайте за мной.
— Я здесь, — ответил молодой француз, подходя к нему. Оба вошли в хижину; огонь запылал в камине, и со двора
можно было видеть, как они сидели друг против друга за столом у окна, нарочно ими открытого.
— Я готов выслушать вас, — начал атаман, — вероятно, вы намерены упрекать меня, что я обманул вас и что молодая девушка не найдена там, куда я вас направил?
— Это правда.
— Но пускай это не тревожит вас, — продолжал атаман с улыбкой, — молодая девушка находится в безопасности и скоро будет освобождена и возвращена своим родителям; подтверждаю вам прежде данное слово. Я похитил ее только ради того, чтобы иметь верный залог.
— Залог? — с удивлением переспросил Оливье.
— Да, залог для успешного окончания важного дела, о котором я долго вел переговоры с племенем, которому она принадлежит. Но оставим пока этот вопрос в стороне и займемся другим, лично касающимся вас и меня.
— Я не понимаю вас, какая между нами может быть связь?
— Сейчас объясню, не люблю действовать загадками; все, что произошло здесь сегодня, произошло из-за вас одного.
— Из-за меня? — воскликнул Оливье, ошеломленный. — Но теперь я еще меньше понимаю вас.
— Понятно, что это должно вас удивить. Вот вам объяснение в двух словах; вы такой умный человек, что с вами не надо терять времени на околичности, господин Оливье.
— Вам известно мое имя?
— И еще многое другое, как вы скоро сами увидите, — продолжал капитан холодно. — Но скорее к делу. По некоторым причинам, известным мне одному, мне было крайне необходимо узнать как можно лучше двух господ, недавно прибывших в эти края: вас и Джорджа Клинтона. Для этого я прибегнул к средству немного рискованному, но довольно удачному; сам того не подозревая, я разом убил двух зайцев; рана, которую я сам себе нанес, обманула всех вас, хотя, в сущности, на эту рану я смотрю, как на царапину. Теперь я разом узнал вас обоих и очень рад этому. Больше мне нечего желать. Но нелепая случайность чуть было не сгубила меня, но теперь бесполезно об этом толковать. К чему нам драться? Никому пользы не принесет, если мы перережем друг другу горло. Я вовсе этого не желаю. Мне предстоят важнейшие дела, и я непременно должен покончить со всем прежде, чем дам отчет в своих действиях тому, по чьей милости я очутился здесь. Мне крайне нужно выйти отсюда с товарищами в полной безопасности, и в этом случае я полагаюсь на вас.
— На меня? А на каком же основании?
— На каком хотите, мне все равно. Я обещал возвратить Вечернюю Росу и возвращу ее непременно, в настоящее время она содержится у меня, как драгоценный залог, в абсолютной целости и сохранности. Придумайте какой хотите предлог, только отпустите нас поскорее.
— Но как же я могу… — нерешительно начал Оливье.
— Спасти преступника, разбойника, злодея, голова которого оценена правительством? — прервал его Том Митчелл с горечью. — Но как знать? Быть может, со временем вы убедитесь, что этот поступок принесет вам пользу. Послушайте, господин Оливье, в сущности, мы оба с вами не то, чем кажемся. Когда-нибудь наступит время… — Внезапно он переменил свой тон и спросил отрывисто: — Итак, вы исполните то, о чем я вас прошу?
Молодой француз устремил на капитана долгий и выразительный взгляд, который тот вынес с бесстрастным спокойствием.
— Да будет по-вашему!
— Ступайте же. Благодарю, мы еще увидимся. Уведите с собой Джорджа Клинтона, он поможет вам убедить ваших друзей.
Оливье молча вышел, за ним последовал Клинтон. Их отсутствие продолжалось несколько минут.
Наконец они вернулись.
— Вам предоставлена свобода удалиться, — сказал Оливье у дверей капитану, нетерпеливо расхаживавшему по комнате. — Никто вас не побеспокоит. Я поручился за вас своим честным словом.
— Благодарю и до свидания, господин Оливье, — ответил Митчелл с ударением, потом, повернувшись к Джорджу Клинтону, неподвижно стоявшему у дверей, добавил: — Надеюсь, мы расстаемся с вами друзьями.
— По крайней мере, я не испытываю к вам ненависти, — ответил Клинтон сухо, — я только не желал бы встретиться с вами в другой раз.
— Уж это как Богу будет угодно, — произнес капитан, нахмурились.
Он раскланялся с молодыми людьми. По его приказанию подвели лошадей, и через пять минут разбойники скрылись в темноте.
— Что это за человек? — прошептал Оливье, которым внезапно овладела невыразимая тоска. — Неужели и тут меня преследуют неизвестные враги?
Но радостное появление охотников и их любопытные расспросы придали другой оборот его мыслям. Если он и не забыл странного разговора с загадочной личностью, так хорошо его знавшей, то все-таки первое беспокойство рассеялось, и он в душе упрекал себя, что поддался обаянию атамана разбойников.
ГЛАВА XV. О чем шла речь у переселенца с братом и что из этого вышло
Простившись с Джорджем Клинтоном, Сэмюэль Диксон, не заезжая домой, повернул прямо к брату, сильно любопытствуя узнать, что за экстренные причины потребовали его немедленного присутствия в колонии. Солнце стояло высоко, когда Сэмюэль подъехал к его дому, и первый, кого он встретил, был его брат, который ехал ему навстречу на своем любимом коне и с винтовкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Началась битва, исхода которой никто не мог предугадать. Разбойники поспешно отступили в хижину, решившись на отчаянный бой.
— Остановитесь! — закричал Оливье пронзительным голосом. — Остановитесь! Во имя человеколюбия прошу вас!
Произошло минутное колебание.
Оливье воспользовался этой минутой, чтобы броситься между неприятелями, и, приставив винтовку прикладом к земле, сказал:
— Капитан Том Митчелл, я требую от вас слова, ручающегося за безопасность жизни моих товарищей, и ручаюсь вам таким же словом за безопасность вашу и ваших друзей до тех пор, пока мы сообща не уладим этот вопрос миролюбиво. Согласны ли вы?
— Тем более согласен, что ответственность за все, что бы ни случилось, никак не падает на меня. Отступите и опустите ружья, — закричал он разбойникам, — и ни с места до моего приказания!
Разбойники отступили и опустили ружья.
— Пусть все останутся на своих местах, — продолжал Том Митчелл, — а вас попрошу ко мне подойти. Не опасайтесь ничего, за вас порукой моя честь.
— Славная порука, нечего сказать! — проворчал Верная Опора.
— Молчите, Верная Опора, время ли на такие слова?
— Пускай себе говорит, — засмеялся Том Митчелл, — он лучше всех других знает, что я никогда не изменял своему слову. Не медлите же, ступайте за мной.
— Я здесь, — ответил молодой француз, подходя к нему. Оба вошли в хижину; огонь запылал в камине, и со двора
можно было видеть, как они сидели друг против друга за столом у окна, нарочно ими открытого.
— Я готов выслушать вас, — начал атаман, — вероятно, вы намерены упрекать меня, что я обманул вас и что молодая девушка не найдена там, куда я вас направил?
— Это правда.
— Но пускай это не тревожит вас, — продолжал атаман с улыбкой, — молодая девушка находится в безопасности и скоро будет освобождена и возвращена своим родителям; подтверждаю вам прежде данное слово. Я похитил ее только ради того, чтобы иметь верный залог.
— Залог? — с удивлением переспросил Оливье.
— Да, залог для успешного окончания важного дела, о котором я долго вел переговоры с племенем, которому она принадлежит. Но оставим пока этот вопрос в стороне и займемся другим, лично касающимся вас и меня.
— Я не понимаю вас, какая между нами может быть связь?
— Сейчас объясню, не люблю действовать загадками; все, что произошло здесь сегодня, произошло из-за вас одного.
— Из-за меня? — воскликнул Оливье, ошеломленный. — Но теперь я еще меньше понимаю вас.
— Понятно, что это должно вас удивить. Вот вам объяснение в двух словах; вы такой умный человек, что с вами не надо терять времени на околичности, господин Оливье.
— Вам известно мое имя?
— И еще многое другое, как вы скоро сами увидите, — продолжал капитан холодно. — Но скорее к делу. По некоторым причинам, известным мне одному, мне было крайне необходимо узнать как можно лучше двух господ, недавно прибывших в эти края: вас и Джорджа Клинтона. Для этого я прибегнул к средству немного рискованному, но довольно удачному; сам того не подозревая, я разом убил двух зайцев; рана, которую я сам себе нанес, обманула всех вас, хотя, в сущности, на эту рану я смотрю, как на царапину. Теперь я разом узнал вас обоих и очень рад этому. Больше мне нечего желать. Но нелепая случайность чуть было не сгубила меня, но теперь бесполезно об этом толковать. К чему нам драться? Никому пользы не принесет, если мы перережем друг другу горло. Я вовсе этого не желаю. Мне предстоят важнейшие дела, и я непременно должен покончить со всем прежде, чем дам отчет в своих действиях тому, по чьей милости я очутился здесь. Мне крайне нужно выйти отсюда с товарищами в полной безопасности, и в этом случае я полагаюсь на вас.
— На меня? А на каком же основании?
— На каком хотите, мне все равно. Я обещал возвратить Вечернюю Росу и возвращу ее непременно, в настоящее время она содержится у меня, как драгоценный залог, в абсолютной целости и сохранности. Придумайте какой хотите предлог, только отпустите нас поскорее.
— Но как же я могу… — нерешительно начал Оливье.
— Спасти преступника, разбойника, злодея, голова которого оценена правительством? — прервал его Том Митчелл с горечью. — Но как знать? Быть может, со временем вы убедитесь, что этот поступок принесет вам пользу. Послушайте, господин Оливье, в сущности, мы оба с вами не то, чем кажемся. Когда-нибудь наступит время… — Внезапно он переменил свой тон и спросил отрывисто: — Итак, вы исполните то, о чем я вас прошу?
Молодой француз устремил на капитана долгий и выразительный взгляд, который тот вынес с бесстрастным спокойствием.
— Да будет по-вашему!
— Ступайте же. Благодарю, мы еще увидимся. Уведите с собой Джорджа Клинтона, он поможет вам убедить ваших друзей.
Оливье молча вышел, за ним последовал Клинтон. Их отсутствие продолжалось несколько минут.
Наконец они вернулись.
— Вам предоставлена свобода удалиться, — сказал Оливье у дверей капитану, нетерпеливо расхаживавшему по комнате. — Никто вас не побеспокоит. Я поручился за вас своим честным словом.
— Благодарю и до свидания, господин Оливье, — ответил Митчелл с ударением, потом, повернувшись к Джорджу Клинтону, неподвижно стоявшему у дверей, добавил: — Надеюсь, мы расстаемся с вами друзьями.
— По крайней мере, я не испытываю к вам ненависти, — ответил Клинтон сухо, — я только не желал бы встретиться с вами в другой раз.
— Уж это как Богу будет угодно, — произнес капитан, нахмурились.
Он раскланялся с молодыми людьми. По его приказанию подвели лошадей, и через пять минут разбойники скрылись в темноте.
— Что это за человек? — прошептал Оливье, которым внезапно овладела невыразимая тоска. — Неужели и тут меня преследуют неизвестные враги?
Но радостное появление охотников и их любопытные расспросы придали другой оборот его мыслям. Если он и не забыл странного разговора с загадочной личностью, так хорошо его знавшей, то все-таки первое беспокойство рассеялось, и он в душе упрекал себя, что поддался обаянию атамана разбойников.
ГЛАВА XV. О чем шла речь у переселенца с братом и что из этого вышло
Простившись с Джорджем Клинтоном, Сэмюэль Диксон, не заезжая домой, повернул прямо к брату, сильно любопытствуя узнать, что за экстренные причины потребовали его немедленного присутствия в колонии. Солнце стояло высоко, когда Сэмюэль подъехал к его дому, и первый, кого он встретил, был его брат, который ехал ему навстречу на своем любимом коне и с винтовкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69