— Объяснись, — сказал Монбар.
— Я хочу сказать, что одному из нас надо поручить исследовать побережье, другому — внутренние земли, третьему — город, а четвертому — крепость.
— Не считая пятого, который должен промерить глубину залива, а это очень важно, по моему глубокому убеждению, потому что залив изобилует песчаными отмелями, — заявил Питриан, — и наши суда рискуют потерпеть на них крушение.
— Питриан говорит дело, — заметил Монбар. — Каковы ваши соображения, любезный Филипп?
— Я полностью согласен, Монбар, все эти сведения действительно нам необходимы, и мы должны во что бы то ни стало добыть их.
— Хорошо, надо только договориться и распределить роли.
— Это право принадлежит вам одному, Монбар.
— Хорошо; вот, по моему мнению, как мы будем действовать. Тихий Ветерок, как старый, опытный моряк, возьмет на себя осмотр берега.
—Хорошо, лучшего я и не желаю.
—Данник исследует бухту. Это поручение самое опасное, требующее большой ловкости; я надеюсь, что он справится.
—Справлюсь, — ответил великан, польщенный доверием
Монбара и горя нетерпением оправдать его.
— Остается осмотреть внутренние земли, город и крепость. Питриан долго был таможенным, это по его части; он возьмет с собой двух товарищей для защиты от индейцев, а Данник отдаст ему Монако, который ему пока не нужен.
— Хорошо, — ответил Питриан, — я прошу только два дня, чтобы узнать всю местность как свои пять пальцев.
— Теперь, — сказал Монбар, — дело остаются только город и крепость. Мне кажется, здесь надо слегка изменить наш первоначальный план ввиду возможных препятствий, ожидающих нас. Вы говорите по-испански, как уроженец старой Кастилии, любезный Филипп; в свою очередь, я тоже хорошо говорю на этом языке. Вот как мы с вами поступим: мы вместе отправимся в Маракайбо; попав в город, мы будем действовать сообразно обстоятельствам. Что вы думаете об этом?
— Я полностью разделяю вашу точку зрения и готов смело следовать за вами повсюду, куда бы вы ни отправились.
— Так. Это решено. Теперь нам недостает только некоторых необходимых вещей, чтобы пробраться в город, не возбуждая подозрения. Однако я боюсь, что достать их невозможно.
Филипп лукаво улыбнулся.
— Что же это за необходимые вещи, любезный Монбар? — поинтересовался он.
— Во-первых и прежде всего, друг мой, одежда.
— У меня на судне три полных сундука.
— Прекрасно!.. Потом — золото, много золота. Признаюсь, я не спас ни одного пиастра во время кораблекрушения.
— Я могу предложить вам пятьдесят тысяч пиастров; этого достаточно?
— Конечно, друг мой, даже гораздо больше, чем требуется.
— Очень хорошо. Видите, до сих пор я отвечал на все ваши вопросы.
И отвечали превосходно, друг мой. Мне остается задать вам еще один вопрос; к несчастью, я боюсь, что на него вы не сможете дать столь же благоприятного ответа, как на другие.
— Как знать! Посмотрим, каков ваш вопрос, друг мой.
— Вы знаете, не правда ли, что испанцы крайне подозрительны и принимают самые разные меры предосторожности, чтобы не позволить чужестранцам проникнуть в их колонии на материке.
— Да, мне это известно. Но что дальше?
— Вот и все, друг мой. Я спрашиваю себя, каким образом нам удастся проникнуть в город.
— О, очень легко!
— Что-то я в этом сомневаюсь.
— Фома неверный! — молодой человек улыбнулся. — Я не только обеспечу вас золотом и необходимой одеждой, чтобы как следует разыграть роль идальго — или даже испанского графа, если вы пожелаете, — но сверх того постараюсь раздобыть бумаги, благодаря которым все городские власти предоставят вам полную свободу и даже всецело отдадут себя в ваше распоряжение.
— Если вам это удастся, любезный друг, я скажу, что вы просто маг и волшебник.
— Черт побери! — смеясь, заметил Филипп. — Пожалуйста, только не говорите этого в Маракайбо. Я ужасно боюсь инквизиции и не хочу быть сожженным на костре.
— Вы приводите меня в глубочайшее изумление, друг мой. Как вам удалось подготовить все это?
— Но я же вам сказал, что прибыл сюда неспроста.
— Действительно, вы это говорили.
— Ну так вот, друг мой, уже три месяца я готовлюсь к этому.
Монбар несколько раз покачал головой.
— Что же вы качаете головой? — спросил его Филипп.
— Дорогой Филипп, — ответил Монбар с задумчивым видом, — я самый старый и самый близкий друг д'Ожерона, вашего дяди. Я помню вас еще ребенком; я знаю ваш характер так, будто вы мой родной сын. Ваше сердце великодушно, ваша душа благородна. Во всех наших экспедициях вы ищете прежде всего славы. Я несколько раз видел, как вы отказывались от очень прибыльных предприятий, потому что, по вашему мнению, в них можно было приобрести только деньги, но не славу… Прав ли я, Филипп?
— Правы, любезный Монбар. Но какой вывод делаете вы из этого наблюдения?
— Никакого, друг мой, просто теперь я знаю все, что желал узнать.
— Я вас не понимаю, Монбар, объяснитесь, пожалуйста.
— К чему, друг мой?
— Пожалуйста!
— Если так, я скажу: вам никогда не убедить меня, любезный мой друг, в том, будто вы хотите предпринять эту опасную экспедицию в надежде разграбить город, как бы ни был он богат.
— Извините, друг мой. Монбар не ответил.
— Вы улыбаетесь и опять качаете головой, что же вы предполагаете?
— Я ничего не предполагаю, Филипп; сохрани меня Бог предполагать что-нибудь. Вы молоды, вот и все, а страсти молодости не похожи на страсти зрелого возраста; скупость — порок стариков.
Филипп слегка покраснел и в замешательстве потупил голову, но, тотчас совладав с собой, сказал:
— Ничто не мешает, любезный Монбар, обратить против вас ваши же собственные слова.
— Каким образом, друг мой?
— Вы любите деньги еще меньше меня: если бы вы захотели, то давно стали бы первым богачом среди флибустьеров.
— Вы правы, друг мой, я не люблю деньги.
— Хорошо; значит, и вам не удастся убедить меня, что вас толкает на эту экспедицию надежда на поживу.
— Я не стану уверять вас в этом.
— А! — воскликнул Филипп, смеясь. — Стало быть, вы преследуете иную цель?
— Не отрицаю.
— Какая же эта цель?
— Мщение! — сказал Монбар глухим голосом. Филипп с минуту молчал.
— Может быть, и мной движет желание мстить, — наконец сказал он.
— Нет, Филипп, вы не питаете ненависти к испанцам.
— Ах! Что вы…
Монбар перебил его, улыбаясь:
— Я вам скажу, какие мотивы движут вами, если вы не питаете ко мне доверия настолько, чтобы самому признаться в этом: вы отыскиваете женщину, вы влюблены.
— Я?! — вскричал Филипп, делая отрицательный жест рукой.
— Я не требую от вас признания в вашей тайне. Напротив, сохраните ее, закопайте в самую глубину вашего сердца. Помните только, что я ваш друг и что в тот день, когда вы будете нуждаться во мне, я с готовностью приду к вам на помощь, что бы ни случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60