Это будет, не просто костюм, а произведение искусства. Ну, может, и не ИСКУССТВА или даже «Искусства», но, по крайней мере, искусства.
Дядя Рик говорит, искусство должно как-то раскрывать личность самого художника. "Искусство– это внешний лоск, скрывающий под собой правду", его собственные слова. Если так и есть, значит, дядя Рик– очень непростой парень.
Что такое, Электра? Я слишком долго хожу вокруг да около? Ладно, ладно.
Я буду лунной богиней.
Ох, да перестань ты ржатъ. Лунная богиня загадочна, красива и волшебна. Она очень женственна и могущественна. И я нашла потрясный материал для костюма, весь черный и просвечивающий, с маленькими звездами и лунами на нем, словно на ночном небе. И еще: в этом году дядя Рик собирается взять меня на Парад Потерянных Луш, большой фестиваль, который проводится на Коммершал-драйв в каждый Лень Мертвых. Там будут факела, и алтари, и барабаны, и хороводы, и огнеглотатели на ходулях... Я в таком восторге! Поверить не могу, что мама с папой меня отпустили– они немного побаиваются отпускать меня в «эту часть города», словно на меня тут же нападут или что-нибудь такое. Впрочем, бояться нечего: дядя Рик убедил их, что я уже достаточно взрослая и что он не выпустит меня из виду. Словно я захочу от него отойти...
Впрочем, он так и не захотел признаться, в каком костюме будет сам. Вот тормоз.
Часть вторая
Творчество
...Пронзать червей,
чтобы страданье рыбе принести...
Джордж Колман-мл. «Леди, выброшенная на берег»
Глава 6
Наши дни
– Патрон – вот кто убил мою семью, – сказал Джек.
Никки уставилась на него. Джек сидел в гостиной полуразвалившегося маленького бунгало, который они сняли, на дешевеньком диване, которым только и было меблировано это жилище. Никки, в позе лотоса, сидела на полу. Она только что проснулась, и на ней была только майка. Перевернутая картонная коробка, стоявшая между ними, использовалась как кофейный столик, а единственный свет в комнате исходил от дисплея водруженного на нее ноутбука.
– Ты уверен? – переспросила Никки. Джек говорил спокойным, ровным голосом – так, словно рассказывал об увиденной телепрограмме.
– Да. Он убивает людей, близких художникам, и любит приурочивать свои нападения к праздникам. Он даже упомянул меня в качестве одной из своих неудач.
Никки покачала головой. Она еще не успела окончательно проснуться, и для того, чтобы воспринять эти слова, ей потребовалось усилие.
– Джек... это замечательно, правда? То есть ты ведь за этим парнем гоняешься, так? Он – тот самый гад, за которым ты охотишься уже...
– Он не убивает проституток, – заметил Джек.
– Что? Слушай, да мне вообще на это насрать, я все равно помогу тебе до него добраться...
– Я не это имел в виду. Я хочу сказать, до сих пор мы охотились на убийц проституток, потому что были способны их поймать. Монстр, который расправился с моей семьей... Я и не предполагал, что мы сумеем на него выйти. Думал, он где-то за пределами наших возможностей. – Джек говорил, не сводя застывшего взгляда с экрана ноутбука.
Покрутив головой, Никки дотянулась до пачки сигарет, оставленной на ручке дивана.
– Но ты все равно собираешься отыскать его, верно?
– Мне придется быть очень осторожным, – сказал Джек. – Я должен быть безупречен.
– У тебя получится, – тихо сказала она. – У насполучится.
– Надо все тщательно спланировать. Мы не можем просто открыть на него охоту. – Казалось, Джек размышляет вслух. – Мне потребуется завоевать его доверие – не в качестве нового члена Стаи, а в качестве ее вожака Я постараюсь убедить его, что я – Джинн-Икс.
Никки вытрясла сигарету из пачки, сунула в рот. Прикурила, сделала долгую затяжку и медленно выдохнула дым.
– Думаешь, у тебя получится?
– Да, – сказал Джек. – Я сломал его. Пароли, коды доступа, шифровальные ключи... Джинн-Икс поделился со мною всем Он хочет помочь мне – ведь я последний человек по эту сторону могилы, с которым он может поговорить, и он это знает. "Волчьи угодья" отныне принадлежат мне...
Миллион Двадцать Третья проповедь Джинна-Икс "Ирония? Ну еще бы".
* * *
Все погубила ирония. И если я еще хоть разок услышу эту долбаную песенку Аланис Моррисетт, я найду, на хрен, эту сучку и залью ей глотку расплавленным железом. Вот это будет ирония что надо.
Больше не осталось ничего чистого – ничего, что просто оставалось бы самим собой. Все вокруг – лишь пересказ того, что уже делалось раньше. Каждое проклятое телешоу, поп-песня, фильм про копов, видеоигра, пластиковый робот-трансформер, новая серия мультика в субботу утром – все это только клон идеи, которую пережевали и выплюнули уже сотню раз, не меньше. И все мы такие клевые, крутые, скучающие, что единственный способ сделать это дерьмо удобоваримым – это высмеять его не отходя от кассы. Товар нынче выпускают, снабдив его ярким ярлычком "Чушь!". И каждый подмигивает всем прочим: эй, дескать, мы все в теме, мы же знаем, что происходит. Мы умеем понимать все эти шуточки для избранных, хихикаем над намеками, насквозь видим поп-культурные отсылки. "У меня уже свербит в заднице"! "Люк, ты видишь во мне отца"! "Скотти, попробуй, поскандаль со мной"!
Сплошное дерьмо. В буквальном смысле слова. Культура "бэби-бумеров", поколения семидесятых, съела все это, переварила, а затем снова выложила перед нами. Мы погрязли в нечистотах предыдущего поколения, и никого это не заботит.
Но и этого мало. Следом идет то, что я называю Новой Иронией. Вообразите идею настолько плохую, настолько безвкусную, настолько китчевую, что ее моментально экранизируют, только потому, что она способна шокировать. Интеллектуалы с восторгом воспримут ее, как только она пойдет в эфир, потому что она настолько запредельна, что кажется блестящей пародией. Этот стеб над священными коровами грандиозен уже потому, что содержит в себе элемент убийственного преувеличения.
Проблема только одна; половина долбаной Америки не просекает шутку.
Ну конечно, они хохочут вместе со всеми – но по совершенно другой причине. Фильм "Вся семья заодно" почему стал блокбастером? Вовсе не потому, что люди возненавидели Арчи Банкера за его расизм – они полюбили его за это. Он произносит вслух все то, что на уме у каждого, но прислушайтесь – там ведь смех на подкладке! Значит, это нормально, что он расист, ведь это же смешно!
Либералы хлопают друг дружку по плечу. Консерваторы просто ухмыляются. Все это лишь шутка. Мы просто пошутили. Смех же хорошее дело, так ведь?
"Герои Хогана" доказали нам, что нацисты – неуклюжие клоуны, и только. "M*A*S*H" подарил нам чудесную смесь хирургии, неразборчивых связей, алкоголизма и войны. Женщины – истеричные задаваки, мужчины – помешанные на сексе свиньи, а все власть имущие – коррумпированные имбецилы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Дядя Рик говорит, искусство должно как-то раскрывать личность самого художника. "Искусство– это внешний лоск, скрывающий под собой правду", его собственные слова. Если так и есть, значит, дядя Рик– очень непростой парень.
Что такое, Электра? Я слишком долго хожу вокруг да около? Ладно, ладно.
Я буду лунной богиней.
Ох, да перестань ты ржатъ. Лунная богиня загадочна, красива и волшебна. Она очень женственна и могущественна. И я нашла потрясный материал для костюма, весь черный и просвечивающий, с маленькими звездами и лунами на нем, словно на ночном небе. И еще: в этом году дядя Рик собирается взять меня на Парад Потерянных Луш, большой фестиваль, который проводится на Коммершал-драйв в каждый Лень Мертвых. Там будут факела, и алтари, и барабаны, и хороводы, и огнеглотатели на ходулях... Я в таком восторге! Поверить не могу, что мама с папой меня отпустили– они немного побаиваются отпускать меня в «эту часть города», словно на меня тут же нападут или что-нибудь такое. Впрочем, бояться нечего: дядя Рик убедил их, что я уже достаточно взрослая и что он не выпустит меня из виду. Словно я захочу от него отойти...
Впрочем, он так и не захотел признаться, в каком костюме будет сам. Вот тормоз.
Часть вторая
Творчество
...Пронзать червей,
чтобы страданье рыбе принести...
Джордж Колман-мл. «Леди, выброшенная на берег»
Глава 6
Наши дни
– Патрон – вот кто убил мою семью, – сказал Джек.
Никки уставилась на него. Джек сидел в гостиной полуразвалившегося маленького бунгало, который они сняли, на дешевеньком диване, которым только и было меблировано это жилище. Никки, в позе лотоса, сидела на полу. Она только что проснулась, и на ней была только майка. Перевернутая картонная коробка, стоявшая между ними, использовалась как кофейный столик, а единственный свет в комнате исходил от дисплея водруженного на нее ноутбука.
– Ты уверен? – переспросила Никки. Джек говорил спокойным, ровным голосом – так, словно рассказывал об увиденной телепрограмме.
– Да. Он убивает людей, близких художникам, и любит приурочивать свои нападения к праздникам. Он даже упомянул меня в качестве одной из своих неудач.
Никки покачала головой. Она еще не успела окончательно проснуться, и для того, чтобы воспринять эти слова, ей потребовалось усилие.
– Джек... это замечательно, правда? То есть ты ведь за этим парнем гоняешься, так? Он – тот самый гад, за которым ты охотишься уже...
– Он не убивает проституток, – заметил Джек.
– Что? Слушай, да мне вообще на это насрать, я все равно помогу тебе до него добраться...
– Я не это имел в виду. Я хочу сказать, до сих пор мы охотились на убийц проституток, потому что были способны их поймать. Монстр, который расправился с моей семьей... Я и не предполагал, что мы сумеем на него выйти. Думал, он где-то за пределами наших возможностей. – Джек говорил, не сводя застывшего взгляда с экрана ноутбука.
Покрутив головой, Никки дотянулась до пачки сигарет, оставленной на ручке дивана.
– Но ты все равно собираешься отыскать его, верно?
– Мне придется быть очень осторожным, – сказал Джек. – Я должен быть безупречен.
– У тебя получится, – тихо сказала она. – У насполучится.
– Надо все тщательно спланировать. Мы не можем просто открыть на него охоту. – Казалось, Джек размышляет вслух. – Мне потребуется завоевать его доверие – не в качестве нового члена Стаи, а в качестве ее вожака Я постараюсь убедить его, что я – Джинн-Икс.
Никки вытрясла сигарету из пачки, сунула в рот. Прикурила, сделала долгую затяжку и медленно выдохнула дым.
– Думаешь, у тебя получится?
– Да, – сказал Джек. – Я сломал его. Пароли, коды доступа, шифровальные ключи... Джинн-Икс поделился со мною всем Он хочет помочь мне – ведь я последний человек по эту сторону могилы, с которым он может поговорить, и он это знает. "Волчьи угодья" отныне принадлежат мне...
Миллион Двадцать Третья проповедь Джинна-Икс "Ирония? Ну еще бы".
* * *
Все погубила ирония. И если я еще хоть разок услышу эту долбаную песенку Аланис Моррисетт, я найду, на хрен, эту сучку и залью ей глотку расплавленным железом. Вот это будет ирония что надо.
Больше не осталось ничего чистого – ничего, что просто оставалось бы самим собой. Все вокруг – лишь пересказ того, что уже делалось раньше. Каждое проклятое телешоу, поп-песня, фильм про копов, видеоигра, пластиковый робот-трансформер, новая серия мультика в субботу утром – все это только клон идеи, которую пережевали и выплюнули уже сотню раз, не меньше. И все мы такие клевые, крутые, скучающие, что единственный способ сделать это дерьмо удобоваримым – это высмеять его не отходя от кассы. Товар нынче выпускают, снабдив его ярким ярлычком "Чушь!". И каждый подмигивает всем прочим: эй, дескать, мы все в теме, мы же знаем, что происходит. Мы умеем понимать все эти шуточки для избранных, хихикаем над намеками, насквозь видим поп-культурные отсылки. "У меня уже свербит в заднице"! "Люк, ты видишь во мне отца"! "Скотти, попробуй, поскандаль со мной"!
Сплошное дерьмо. В буквальном смысле слова. Культура "бэби-бумеров", поколения семидесятых, съела все это, переварила, а затем снова выложила перед нами. Мы погрязли в нечистотах предыдущего поколения, и никого это не заботит.
Но и этого мало. Следом идет то, что я называю Новой Иронией. Вообразите идею настолько плохую, настолько безвкусную, настолько китчевую, что ее моментально экранизируют, только потому, что она способна шокировать. Интеллектуалы с восторгом воспримут ее, как только она пойдет в эфир, потому что она настолько запредельна, что кажется блестящей пародией. Этот стеб над священными коровами грандиозен уже потому, что содержит в себе элемент убийственного преувеличения.
Проблема только одна; половина долбаной Америки не просекает шутку.
Ну конечно, они хохочут вместе со всеми – но по совершенно другой причине. Фильм "Вся семья заодно" почему стал блокбастером? Вовсе не потому, что люди возненавидели Арчи Банкера за его расизм – они полюбили его за это. Он произносит вслух все то, что на уме у каждого, но прислушайтесь – там ведь смех на подкладке! Значит, это нормально, что он расист, ведь это же смешно!
Либералы хлопают друг дружку по плечу. Консерваторы просто ухмыляются. Все это лишь шутка. Мы просто пошутили. Смех же хорошее дело, так ведь?
"Герои Хогана" доказали нам, что нацисты – неуклюжие клоуны, и только. "M*A*S*H" подарил нам чудесную смесь хирургии, неразборчивых связей, алкоголизма и войны. Женщины – истеричные задаваки, мужчины – помешанные на сексе свиньи, а все власть имущие – коррумпированные имбецилы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83