– Отлично. Счастье найдет тебя на юге Ботсваны.
– Между прочим,– с неохотой признал Рик,– мы и впрямь подумываем о путешествии. Может, махнем летом в Азию.
– Этим летом?
– Знаю, вроде как рановато... но Эмбер мне действительно нравится. Я приведу ее знакомиться, сама увидишь.
Фиона сузила глаза, но все же улыбнулась.
– Ладно уж, езжайте. Если, конечно, она получит от меня штамп «Одобряю».
– А ты? Как дела на личном фронте?
Фиона со стоном рухнула на тахту.
– Лучше не спрашивай. Мне до того хочется свиданий, что я начинаю выдумывать поклонников. Вчера даже смогла убедить себя, что за мной следят.
– Что еще за новости?– нахмурился Рик.
– Ох, да не беспокойся ты. Просто машина ехала медленно, кто-то искал нужный дом. Сам знаешь, какое богатое у меня воображение.
– А как же. Учти, у нас это наследственное. Кстати говоря... я ведь пришел показать кое-что.
Фиона подскочила на тахте, глаза ее широко распахнулись.
– Что? Ты закончил костюм? Наконец-то!
– Ну, я еще не уверен, закончил ли...
Фиона закатила глаза:
– Художники. «Ничего нельзя закончить...»
– «...Можно только прекратить работу». Да, знаю. Но костюм уже вполне годится для демонстрации на публике.
– Ха-ха! – вскричала Фиона. – Я знала, что ты прячешь в той большой, звякающей сумке! Вытаскивай!
– Ну уж дудки,– сказал Рик.– Ты увидишь его во всей красе. Жди тут, я сейчас его надену. Займет пару минут.
– Давай быстрее!
Вновь усевшись, Фиона подтянула под себя ноги. Руфус прыгал рядышком, но улегся, когда она дала ему команду.
– Ну что, Руфус?– сказала Фиона щенку.– Как думаешь, что там за костюм? Что-то классное, разумеется...
Руфус жадно дышал, высунув язык. Она чесала ему за ухом и ждала.
Когда ее дядя вошел в дверь, она лишь прошептала:
– Ого.
Наряд Рика явно основывался на костюме римского центуриона и состоял из блестящей кирасы, короткой тоги и шлема с гребнем, но был сделан из необычных материалов. Нагрудник кирасы выстилали кусочки цветного стекла, образующие рисунок: солнце с расходящимися от него лучами. Тога была скроена из такого же тонкого материала, которым воспользовалась Фиона; на глубоком синем фоне улыбались вышитые солнечные диски. Шлем был бронзовым, с прикрывавшей лицо блестящей маской и с индейским гребнем из алых и желтых перьев, изображавших языки пламени. На черных кожаных перчатках, как и на сапогах, до колена, были нашиты отполированные бронзовые пластинки.
– Да здравствует бог Солнца, самый прикольный бог на свете! Ра, Ра, Ра!– воскликнул Рик приглушенным маской голосом.
Вскочив с тахты, Фиона обняла его. Руфус принялся лаять.
– Это будет мой самый лучший Хэллоуин!– сказала она.
Глава 14
ПАТРОН: Завтра Хэллоуин, Джек. Мне еще не доводилось убивать на Хэллоуин. Чуточку слишком очевидно, не находишь? Чересчур прямолинейно, по-голливудски. Праздник и без того посвящен смерти, так что использовать мои таланты, лишний раз увязывая с нею этот день, кажется ненужной тратой сил.
Но этот день бросает мне вызов.
Хэллоуин высмеивает смерть. Люди обряжают ее в глупые тряпки, душат детьми и сладостями. Изображают страх, чтобы потом посмеяться, вдоволь навизжавшись от притворного ужаса. Осторожно заглядывают в бездну, чтобы затем плюнуть в нее. В этом смысле Хэллоуин – такой же целомудренный праздник, как и все прочие, а может, и самый невинный.
И конечно же, на Хэллоуин все надевают маски. Маски, за которыми можно спрятаться. Маски, которые изображают истинное лицо человека. Полагаю, ни один другой праздник не насыщен искусством до такой степени. Сколько творческих усилий люди вкладывают в Пасху, Четвертое июля, день святого Патрика? Не слишком много. Эти праздники основаны в первую очередь на традициях, на следовании ритуалам... но очень немногие два года подряд наряжаются на Хэллоуин в один и тот же костюм.
Мы уже отдали свою дань маскам, не правда ли, Джек? Джинн-Икс, Дорожный Патруль, Поцелуй Смерти, Злобный Джордж... Мистер Либенстраум. Но те маски, что мы носим сейчас, маски Патрона и Следователя, – это Инь и Ян наших истинных лиц. Мы оба разрушаем во имя созидания. Я создал тебя... значит, ты должен уничтожить меня. Идеальная симметрия.
Но, Джек, наш танец еще не завершен. Как твой предшественник, я несу определенную ответственность, на мне лежат особые обязанности. Я владею мудростью и опытом, которые хочу передать тебе. Не бойся, это не больно; совсем наоборот. Ты уже прошел через боль, она навсегда в тебе сохранится. Она делает тебя сильным. Просто ты должен научиться направлять ее в нужное русло... Впрочем, до сих пор тебе это удавалось.
Единственное, что тебя сдерживает, – самое бесполезное чувство из всех, чувство вины. Ты прошел долгий путь, Джек; ты почти у цели. Не стоит переживать из-за того, что так хорошо тебе дается. Не мучь себя, и перед тобой распахнется целый мир. Прекрасный мир, исполненный творческой энергии.
Возможно, тебя вдохновит мой новый проект. Я вполне доволен концепцией, но ты смог бы, если бы захотел, многое в нее привнести.
Художник, о котором идет речь, по существу скульптор, хотя работает с самыми разными материалами. Его работы хороши, у него великолепная техника, но ему недостает той глубины чувства, которая потребна подлинному мастеру. Мне кажется, я знаю, как восполнить этот пробел.
У него есть юная племянница. Они часто бывают в гостях друг у друга, и, по моему разумению, девчонка совсем по-детски влюблена в дядюшку. Вот что я придумал: надо привязать ее голышом к кровати и прикрепить к ее телу множество фейерверков. Конечно же, меня натолкнул на эту мысль тот замечательный трюк, который ты провернул с бенгальским огнем. Разместив фейерверки в стратегических точках, как я понимаю, можно выборочно уничтожить довольно приличное количество человеческой плоти, прежде чем раны вызовут смерть. Если угодно, это перенос современных градостроительных концепций на уровень психологии: «Мы вынуждены снести этот сосок. На его месте возникнет кровоточащий, дымящийся котлован».
И разумеется, запах. Резкий запах сгоревшей пиротехники преследует нас неделями – и до, и после окончания октября. Замечу, запах этот неистребим, а в закрытой комнате достигнет довольно сильной концентрации. Останется добавить пару декораций – тыкву с вырезанной в ней рожицей, несколько картонных привидений и скелетов – и поставить компакт-диск с неувядающим хитом «Я без ума от монстров». Вуаля! И все же это заметно расходится с моими прежними работами. Я предпочитаю убивать быстро и чисто, а основным творчеством заниматься уже впоследствии; я работаю скорее в жанре пост-мортем, чем постмодерн. Фейерверки сильно шумят; они хаотичны и беспорядочны. Чтобы все прошло как по маслу, я считаю, необходимо устроить генеральную репетицию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83