И это не говоря о комодах – изготовленных из благородных сортов дерева, покрытых золоченой бронзой, украшенных инкрустацией; о комодах с резными рельефами на фризах, фронтонами с причудливыми завитками по краям и патерами, покрытыми черным лаком и золотом; о комодах с желобчатыми балясинами в стиле Томаса Чиппендейла (того самого, который позже снискал себе славу тем, что плясал перед пьяными молодыми женщинами, время от времени демонстрируя свое мужское достоинство; славная работенка, попробуйте такую найти!).
Вестибюль не уступал размерами вокзалу Виктория. Стены были украшены огромными полотнами мистера Ричарда Дэдда периода «Вы уроните, я размажу», который продолжался в настоящее время.
Уилл снова присвистнул.
– Очень хорошо, – заметил автомат в ливрее лакея. – Свист – это очень хорошее дополнение к вашему костюму. Вы профессиональный актер?
– Нет, – ответил Уилл. – Путешественник во времени, взявший на себя труд поймать Джека-Потрошителя.
– Весьма забавно, сэр. Я сочту за честь представить вас мистеру Оскару Уайльду. Уверен, вам с ним найдется о чем поговорить.
– Сомневаюсь, – ответил Уилл. – Люди быстро утомляют меня. Вы позволите мне ознакомиться со списком приглашенных? Судя по всему, среди них должна быть пара моих старых друзей.
– Конечно, сэр, – автомат в ливрее вынул дощечку с зажимом из комода, украшенного золоченой бронзой и инкрустацией (того, что справа от парадной двери, как войдешь), и протянул ее Уиллу.
Тот пробежал список глазами и вернул.
– Благодарю. А теперь, будьте любезны, просто проведите меня к Ее Величеству.
– Как вам будет угодно, сэр.
Автомат вел Уилла из зала в зал. Да, здесь было на что посмотреть. Залы больше напоминали цеха. Всюду мощные машины из сверкающей стали и полированной латуни, всюду шестерни, маховики, поршни и рычаги… Здесь было душно, в воздухе висел тяжелый запах машинного масла и озона, что указывало на работу электричества.
Судя по всему, Ее Величество проявляет большой интерес к технике, – заметил Уилл.
– За техникой будущее, – ответил автомат. – И пока каждый патент на изобретение принадлежит Британской короне, наша империя будет разрастаться – пока не охватит весь земной шар, а затем распространится и за его пределы.
– У вас есть брат? – спросил Уилл.
– Нет, сэр. Я автомат.
– Тогда, полагаю, вы живете в Клэпхэме и каждый день ездите сюда в омнибусе.
– Боже, благослови мою душу, – сказал автомат. – Вы настоящая мисс Ширли Холмс – не так ли, сэр?
– Холмс – любитель, – заметил Уилл.
– Нам крышка, – заметил Барри.
– Щипцы, – шепотом напомнил Уилл.
– Это я во сне болтаю, – пробормотал Барри. – Хр-р-р.
– Большой зал, – провозгласил автомат в ливрее лакея. – Здесь вы найдете Ее Величество. Теперь я должен вас покинуть, сэр. Мой пост у дверей.
– Прекрасно, – сказал Уилл. – Большое спасибо. Увидимся, когда я буду уходить. Или, может, случайно встретимся в Клэпхэмском омнибусе.
– Буду ждать, сэр. Прощайте.
А Уилл остался разглядывать Большой зал. Зал был поистине восхитительным. И очень большим.
Потолок представлял собой великолепный купол, расписанный под Микеланджело. Отличие состояло в том, что здесь было больше херувимчиков и гораздо больше обнаженной публики, которая предавалась тому, что высший свет эвфемистически именует ублажением плоти, а простолюдины – развратом. Замысел принадлежал мистеру Обри Бердслею, но сам мастер не смог принять участие в работах по причине обострения кашля. Роспись выполнил его брат Питер (который позднее прославился, играя в футбол за «Ливерпуль» и заработав для Англии пятьдесят девять кубков).
Стены Большого зала скрывались за завесами из алого Toile de Jouy – весьма впечатляющее зрелище. Мебель отличалась великолепием и, как и положено, напоминала ту, что стояла в знаменитых покоях Луи де Шамплена, так что останавливаться на подробном ее описании нет необходимости. Да и что тут можно добавить? Старый добрый Большой зал Букингемского дворца – этим все сказано.
Но сегодня старый добрый Большой зал был еще и весьма многолюдным Большим залом. И его наполняла самая блистательная публика.
Оскар Уайльд красовался в окружении целой стайки задыхающихся от волнения статисток. Он был в наряде папы римского, а папа римский, в свою очередь, пришел переодетый Оскаром Уайльдом. Легко можно было узнать и графа Отто Блэка, который выбрал усеянное звездами одеяние, остроконечную шляпу и изображал, надо думать, Чародея Мерлина. Граф вел непринужденную беседу с Ее Величеством королевой Викторией, на которой Уилл с удивлением увидел абсолютно прозрачный халат и башмаки на деревянной «платформе».
Конечно, тут присутствовал и Литтл Тич в своих легендарных Больших Сапогах, благодаря которым снискал себе славу. Впрочем, сапоги Уилла несколько разочаровали, ибо были не так велики, как он надеялся. Но невозможно получить все сразу, и Уилл утешил себя тем, что увидал королеву Викторию в столь необычном виде.
Прибыл и Ричард Дэдд – он был одет в бумажный пакет, исчерченный каракулями. Кого тут только не было – во всяком случае, Уилл не мог всех перечислить. Однако среди перечисленных не было того единственного человека, которого он жаждал увидеть.
Какой-то миньон в наряде гориллы направился к Уиллу. Миньон нес бокалы с шампанским на серебряном подносе. Взяв у него один, Уилл осторожно сделал глоток и произнес: «О да».
Шампанское оказалось просто великолепным.
Нет, более чем великолепным. Это было не передать словами.
За время странствий в обществе Хьюго Рюна Уиллу многое довелось повидать. Он обедал с вельможами, правителями и даже папой римским (кстати, во время того обеда не забыл предостеречь папу об угрозе со стороны вампиров, которых по ошибке считают святыми; интересно, принял ли папа это предостережение к сведению). Они посетили множество дворцов. На самом деле, благодаря мистеру Рюну в жизни Уилла произошло много удивительного. И только сейчас становилось ясно, насколько все это было значимо и своевременно.
Рюн научил его, как приспосабливаться к любой обстановке. И много чему еще.
Но что бы ни довелось повидать Уиллу и чему бы его ни научил мистер Рюн, но невозможно было оказаться подготовленным к созерцанию столь великолепного и эксцентричного зрелища. Уилл пожирал глазами фантастические картины, мысли в его голове совершали бесчисленные сальто-мортале. Вероятно, это и нарушило дремоту Кочешка Времени – или Кочешка-святого хранителя, кому как удобнее. И кочешок, выглянув через глаза Уилла, тоже попал под впечатление.
– Здорово, – произнес Барри, – хотя, пожалуй, немного глупо. Это не герцог Веллингтон, который, если я не ошибаюсь, позже прославится благодаря легким летним сандалиям с ремнями Велкро?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Вестибюль не уступал размерами вокзалу Виктория. Стены были украшены огромными полотнами мистера Ричарда Дэдда периода «Вы уроните, я размажу», который продолжался в настоящее время.
Уилл снова присвистнул.
– Очень хорошо, – заметил автомат в ливрее лакея. – Свист – это очень хорошее дополнение к вашему костюму. Вы профессиональный актер?
– Нет, – ответил Уилл. – Путешественник во времени, взявший на себя труд поймать Джека-Потрошителя.
– Весьма забавно, сэр. Я сочту за честь представить вас мистеру Оскару Уайльду. Уверен, вам с ним найдется о чем поговорить.
– Сомневаюсь, – ответил Уилл. – Люди быстро утомляют меня. Вы позволите мне ознакомиться со списком приглашенных? Судя по всему, среди них должна быть пара моих старых друзей.
– Конечно, сэр, – автомат в ливрее вынул дощечку с зажимом из комода, украшенного золоченой бронзой и инкрустацией (того, что справа от парадной двери, как войдешь), и протянул ее Уиллу.
Тот пробежал список глазами и вернул.
– Благодарю. А теперь, будьте любезны, просто проведите меня к Ее Величеству.
– Как вам будет угодно, сэр.
Автомат вел Уилла из зала в зал. Да, здесь было на что посмотреть. Залы больше напоминали цеха. Всюду мощные машины из сверкающей стали и полированной латуни, всюду шестерни, маховики, поршни и рычаги… Здесь было душно, в воздухе висел тяжелый запах машинного масла и озона, что указывало на работу электричества.
Судя по всему, Ее Величество проявляет большой интерес к технике, – заметил Уилл.
– За техникой будущее, – ответил автомат. – И пока каждый патент на изобретение принадлежит Британской короне, наша империя будет разрастаться – пока не охватит весь земной шар, а затем распространится и за его пределы.
– У вас есть брат? – спросил Уилл.
– Нет, сэр. Я автомат.
– Тогда, полагаю, вы живете в Клэпхэме и каждый день ездите сюда в омнибусе.
– Боже, благослови мою душу, – сказал автомат. – Вы настоящая мисс Ширли Холмс – не так ли, сэр?
– Холмс – любитель, – заметил Уилл.
– Нам крышка, – заметил Барри.
– Щипцы, – шепотом напомнил Уилл.
– Это я во сне болтаю, – пробормотал Барри. – Хр-р-р.
– Большой зал, – провозгласил автомат в ливрее лакея. – Здесь вы найдете Ее Величество. Теперь я должен вас покинуть, сэр. Мой пост у дверей.
– Прекрасно, – сказал Уилл. – Большое спасибо. Увидимся, когда я буду уходить. Или, может, случайно встретимся в Клэпхэмском омнибусе.
– Буду ждать, сэр. Прощайте.
А Уилл остался разглядывать Большой зал. Зал был поистине восхитительным. И очень большим.
Потолок представлял собой великолепный купол, расписанный под Микеланджело. Отличие состояло в том, что здесь было больше херувимчиков и гораздо больше обнаженной публики, которая предавалась тому, что высший свет эвфемистически именует ублажением плоти, а простолюдины – развратом. Замысел принадлежал мистеру Обри Бердслею, но сам мастер не смог принять участие в работах по причине обострения кашля. Роспись выполнил его брат Питер (который позднее прославился, играя в футбол за «Ливерпуль» и заработав для Англии пятьдесят девять кубков).
Стены Большого зала скрывались за завесами из алого Toile de Jouy – весьма впечатляющее зрелище. Мебель отличалась великолепием и, как и положено, напоминала ту, что стояла в знаменитых покоях Луи де Шамплена, так что останавливаться на подробном ее описании нет необходимости. Да и что тут можно добавить? Старый добрый Большой зал Букингемского дворца – этим все сказано.
Но сегодня старый добрый Большой зал был еще и весьма многолюдным Большим залом. И его наполняла самая блистательная публика.
Оскар Уайльд красовался в окружении целой стайки задыхающихся от волнения статисток. Он был в наряде папы римского, а папа римский, в свою очередь, пришел переодетый Оскаром Уайльдом. Легко можно было узнать и графа Отто Блэка, который выбрал усеянное звездами одеяние, остроконечную шляпу и изображал, надо думать, Чародея Мерлина. Граф вел непринужденную беседу с Ее Величеством королевой Викторией, на которой Уилл с удивлением увидел абсолютно прозрачный халат и башмаки на деревянной «платформе».
Конечно, тут присутствовал и Литтл Тич в своих легендарных Больших Сапогах, благодаря которым снискал себе славу. Впрочем, сапоги Уилла несколько разочаровали, ибо были не так велики, как он надеялся. Но невозможно получить все сразу, и Уилл утешил себя тем, что увидал королеву Викторию в столь необычном виде.
Прибыл и Ричард Дэдд – он был одет в бумажный пакет, исчерченный каракулями. Кого тут только не было – во всяком случае, Уилл не мог всех перечислить. Однако среди перечисленных не было того единственного человека, которого он жаждал увидеть.
Какой-то миньон в наряде гориллы направился к Уиллу. Миньон нес бокалы с шампанским на серебряном подносе. Взяв у него один, Уилл осторожно сделал глоток и произнес: «О да».
Шампанское оказалось просто великолепным.
Нет, более чем великолепным. Это было не передать словами.
За время странствий в обществе Хьюго Рюна Уиллу многое довелось повидать. Он обедал с вельможами, правителями и даже папой римским (кстати, во время того обеда не забыл предостеречь папу об угрозе со стороны вампиров, которых по ошибке считают святыми; интересно, принял ли папа это предостережение к сведению). Они посетили множество дворцов. На самом деле, благодаря мистеру Рюну в жизни Уилла произошло много удивительного. И только сейчас становилось ясно, насколько все это было значимо и своевременно.
Рюн научил его, как приспосабливаться к любой обстановке. И много чему еще.
Но что бы ни довелось повидать Уиллу и чему бы его ни научил мистер Рюн, но невозможно было оказаться подготовленным к созерцанию столь великолепного и эксцентричного зрелища. Уилл пожирал глазами фантастические картины, мысли в его голове совершали бесчисленные сальто-мортале. Вероятно, это и нарушило дремоту Кочешка Времени – или Кочешка-святого хранителя, кому как удобнее. И кочешок, выглянув через глаза Уилла, тоже попал под впечатление.
– Здорово, – произнес Барри, – хотя, пожалуй, немного глупо. Это не герцог Веллингтон, который, если я не ошибаюсь, позже прославится благодаря легким летним сандалиям с ремнями Велкро?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112