Не понимая выражения лица
своего противника, несмотря на усталость и боль, Майлз почувствовал в себе
нарастающий белый огонь похотливого удовлетворения от убийства,
совершенного во время схватки.
Он вызывающе усмехнулся Чак'ке, тот неожиданно отвел взгляд, и Майлз
понял, благодаря своей чувствительности к чужим переживаниям, дарованной
ему вместе с новым телом и из-за своего некоего родства с Чак'кой, что он
оказался сильнее по крайней мере хоть одного члена экипажа.
- Ты прыгаешь на каждого, кто впервые появляется на борту корабля? -
поинтересовался Майлз.
Чак'ка поднял глаза и ответил:
- Больше не буду. Экипаж этого корабля укомплектован полностью. Ты
был последним, а сейчас последний - я.
Некоторая двусмысленность присутствовала в значении того слова на
общекорабельном языке, которое Чак'ка использовал в качестве "последний".
Как будто Чак'ка под "последним" в то же время подразумевал и "наихудший".
Майлз не мог уловить тонкий, но несомненный смысл по той причине, что знал
этот странный язык слишком хорошо. Он говорил на нем и одновременно
переводил в уме на английский, но не мог сравнить свой перевод с реальными
звуками, слышимыми им и произносимыми его собственным ртом, из-за того,
что центрогалактиане привили ему этот язык на уровне подсознания. Так же
как человек не может услышать акцент, с которым говорит на родном языке,
так и Майлз больше не мог проанализировать произносимые им странные слова.
Он покачал головой и бросил думать о двойном смысле.
- Тогда что нам сейчас делать? - спросил он Чак'ку.
- Делать? - переспросил Чак'ка. - Ничего. Что здесь делать?
Он упал обратно на кровать и перевернулся на спину, всматриваясь в
потолок своей ниши.
В ответе Чак'ки присутствовали отчаяние и безнадежность. Удивленный и
заинтересовавшийся Майлз сделал попытку подняться. Поморщившись, он сумел
опустить ноги с кровати и встать. Тело по-прежнему оставалось онемевшим и
непослушным, но Майлз подумал, что потихоньку все придет в порядок. Он
медленно вышел из комнаты в коридор.
Мимо шел другой член экипажа. Он походил на круглого медведя. Майлз
сжался, готовый ко всему, даже к нападению. Но массивный инопланетянин
удостоил его равнодушным быстрым взглядом и пошел дальше. Майлз решил, что
наступило самое подходящее время обследовать корабль, к которому его
приписали.
В течение следующего часа он этим и занимался. Он не торопясь
осмотрел внутренности корабля от носа до кормы, а также сосчитал остальных
членов экипажа. Их в самом деле оказалось двадцать три вместе с ним, и
каждый из них был непохож на другого.
Но самым любопытным оказался, конечно, сам корабль. Судя по всему, у
него отсутствовал двигатель, хотя, может быть, его заменяло устройство,
которое лежало спрятанным в небольшой нише за консолью пульта управления в
дугообразной комнате. Кроме центра управления, в котором могли работать
одновременно не более трех членов экипажа, Майлз обнаружил несколько
комнат для экипажа, число коек в них варьировалось от одной до четырех
безо всякой видимой причины и цели. Общая комната, в которой Майлз
оказался в самом начале, занимала большую, среднюю, часть корабля и была
заставлена различными предметами, которые он посчитал за мебель или
устройства для отдыха. Среди них он, к своему удивлению, увидел очень
земное глубокое кресло с маленьким круглым столиком рядом с ним.
Все остальное пространство внутри сигарообразного корабля занимали
двадцать "посадочных мест", напоминающих огневые позиции, по десять с
каждой стороны.
Внутри каждой находилась оружейная установка, представлявшая собой
место наводчика, соединенное с тяжелым механизмом-шарниром. На лицевой
стороне механизма с обеих сторон от кресла торчали две ручки, а из
противоположной торчал шарообразный выступ, в котором Майлз с первого
взгляда угадал орудия. Но при более внимательном осмотре выступ оказался
не полым цилиндром, как у любого земного оружия, а Цельным металлическим
стержнем, на конце которого не виднелось ни малейшего намека на отверстие
для выброса какой-нибудь энергии.
Кроме того, подумал Майлз, если металлические стержни служили
аналогично стволам ружей, то энергия, испускаемая ими, должна
беспрепятственно проникать сквозь выступавший перед ними шар. А в этом
случае Орда могла бы защитить свои корабли, снабдив их корпусами из
подобного материала.
У него накопилось слишком много вопросов, на которые он сам ответить
не мог. Он нуждался в помощи. К тому же с ним заговорил пока только
Чак'ка. Майлз повернулся в сторону комнаты, в которой остался лежать на
койке инопланетянин с тигриным лицом, но чувство осторожности остановило
его. Чак'ка никуда не денется. Потом будет достаточно времени задать ему
вопросы.
Он вернулся в зал и сел в замеченное им ранее глубокое кресло. В ту
же минуту рядом с ним тихо звякнул маленький столик, в самом центре
которого без малейшего шума непонятно откуда материализовались чашка на
блюдце с налитым дымящимся кофе.
Майлз не чувствовал голода. Его это удивило. Он на самом деле не
хотел есть, с тех пор как его вылечили и обновили пришельцы. Но при
появлении чашки с кофе он осознал, что где-то очень глубоко в мозгу, в
качестве некоего противовеса непритязательности тела, сидела мысль о кофе.
Заинтересовавшись, Майлз еще раз посмотрел на стол, думая о куске
яблочного пирога, тут же появившегося с вилкой на тарелке рядом с чашкой.
Как только Майлз взял вилку, чтобы попробовать пирог, вокруг него
внезапно возник шар из серого непрозрачного материала. Он не смог ничего
разглядеть в комнате. Немного встревоженный, он положил вилку на кофейный
столик, и шар немедленно исчез. Он взял чашку, и вновь его окружил барьер.
И тут он понял.
Либо ему, пока он ел, предоставляли уединение, либо его товарищей по
экипажу защищали от зрелища, как и что он ест. Скорее всего, подумал
Майлз, по второй причине.
Он съел пирог и выпил кофе. Пустая чашка и тарелка из-под пирога
мгновенно исчезли со стола. Как и серый защитный экран. Майлз откинулся на
спинку кресла, чтобы понаблюдать за своими товарищами, входившими в зал
отдыха.
В течение следующих трех или четырех часов, пока он наблюдал, три
четверти или две трети из двадцати трех существ, находившихся на борту
этого корабля, "прошли" перед его глазами. В разных частях комнаты
появлялись серые пятна, пока члены экипажа занимались едой или другими,
привычными только для них делами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
своего противника, несмотря на усталость и боль, Майлз почувствовал в себе
нарастающий белый огонь похотливого удовлетворения от убийства,
совершенного во время схватки.
Он вызывающе усмехнулся Чак'ке, тот неожиданно отвел взгляд, и Майлз
понял, благодаря своей чувствительности к чужим переживаниям, дарованной
ему вместе с новым телом и из-за своего некоего родства с Чак'кой, что он
оказался сильнее по крайней мере хоть одного члена экипажа.
- Ты прыгаешь на каждого, кто впервые появляется на борту корабля? -
поинтересовался Майлз.
Чак'ка поднял глаза и ответил:
- Больше не буду. Экипаж этого корабля укомплектован полностью. Ты
был последним, а сейчас последний - я.
Некоторая двусмысленность присутствовала в значении того слова на
общекорабельном языке, которое Чак'ка использовал в качестве "последний".
Как будто Чак'ка под "последним" в то же время подразумевал и "наихудший".
Майлз не мог уловить тонкий, но несомненный смысл по той причине, что знал
этот странный язык слишком хорошо. Он говорил на нем и одновременно
переводил в уме на английский, но не мог сравнить свой перевод с реальными
звуками, слышимыми им и произносимыми его собственным ртом, из-за того,
что центрогалактиане привили ему этот язык на уровне подсознания. Так же
как человек не может услышать акцент, с которым говорит на родном языке,
так и Майлз больше не мог проанализировать произносимые им странные слова.
Он покачал головой и бросил думать о двойном смысле.
- Тогда что нам сейчас делать? - спросил он Чак'ку.
- Делать? - переспросил Чак'ка. - Ничего. Что здесь делать?
Он упал обратно на кровать и перевернулся на спину, всматриваясь в
потолок своей ниши.
В ответе Чак'ки присутствовали отчаяние и безнадежность. Удивленный и
заинтересовавшийся Майлз сделал попытку подняться. Поморщившись, он сумел
опустить ноги с кровати и встать. Тело по-прежнему оставалось онемевшим и
непослушным, но Майлз подумал, что потихоньку все придет в порядок. Он
медленно вышел из комнаты в коридор.
Мимо шел другой член экипажа. Он походил на круглого медведя. Майлз
сжался, готовый ко всему, даже к нападению. Но массивный инопланетянин
удостоил его равнодушным быстрым взглядом и пошел дальше. Майлз решил, что
наступило самое подходящее время обследовать корабль, к которому его
приписали.
В течение следующего часа он этим и занимался. Он не торопясь
осмотрел внутренности корабля от носа до кормы, а также сосчитал остальных
членов экипажа. Их в самом деле оказалось двадцать три вместе с ним, и
каждый из них был непохож на другого.
Но самым любопытным оказался, конечно, сам корабль. Судя по всему, у
него отсутствовал двигатель, хотя, может быть, его заменяло устройство,
которое лежало спрятанным в небольшой нише за консолью пульта управления в
дугообразной комнате. Кроме центра управления, в котором могли работать
одновременно не более трех членов экипажа, Майлз обнаружил несколько
комнат для экипажа, число коек в них варьировалось от одной до четырех
безо всякой видимой причины и цели. Общая комната, в которой Майлз
оказался в самом начале, занимала большую, среднюю, часть корабля и была
заставлена различными предметами, которые он посчитал за мебель или
устройства для отдыха. Среди них он, к своему удивлению, увидел очень
земное глубокое кресло с маленьким круглым столиком рядом с ним.
Все остальное пространство внутри сигарообразного корабля занимали
двадцать "посадочных мест", напоминающих огневые позиции, по десять с
каждой стороны.
Внутри каждой находилась оружейная установка, представлявшая собой
место наводчика, соединенное с тяжелым механизмом-шарниром. На лицевой
стороне механизма с обеих сторон от кресла торчали две ручки, а из
противоположной торчал шарообразный выступ, в котором Майлз с первого
взгляда угадал орудия. Но при более внимательном осмотре выступ оказался
не полым цилиндром, как у любого земного оружия, а Цельным металлическим
стержнем, на конце которого не виднелось ни малейшего намека на отверстие
для выброса какой-нибудь энергии.
Кроме того, подумал Майлз, если металлические стержни служили
аналогично стволам ружей, то энергия, испускаемая ими, должна
беспрепятственно проникать сквозь выступавший перед ними шар. А в этом
случае Орда могла бы защитить свои корабли, снабдив их корпусами из
подобного материала.
У него накопилось слишком много вопросов, на которые он сам ответить
не мог. Он нуждался в помощи. К тому же с ним заговорил пока только
Чак'ка. Майлз повернулся в сторону комнаты, в которой остался лежать на
койке инопланетянин с тигриным лицом, но чувство осторожности остановило
его. Чак'ка никуда не денется. Потом будет достаточно времени задать ему
вопросы.
Он вернулся в зал и сел в замеченное им ранее глубокое кресло. В ту
же минуту рядом с ним тихо звякнул маленький столик, в самом центре
которого без малейшего шума непонятно откуда материализовались чашка на
блюдце с налитым дымящимся кофе.
Майлз не чувствовал голода. Его это удивило. Он на самом деле не
хотел есть, с тех пор как его вылечили и обновили пришельцы. Но при
появлении чашки с кофе он осознал, что где-то очень глубоко в мозгу, в
качестве некоего противовеса непритязательности тела, сидела мысль о кофе.
Заинтересовавшись, Майлз еще раз посмотрел на стол, думая о куске
яблочного пирога, тут же появившегося с вилкой на тарелке рядом с чашкой.
Как только Майлз взял вилку, чтобы попробовать пирог, вокруг него
внезапно возник шар из серого непрозрачного материала. Он не смог ничего
разглядеть в комнате. Немного встревоженный, он положил вилку на кофейный
столик, и шар немедленно исчез. Он взял чашку, и вновь его окружил барьер.
И тут он понял.
Либо ему, пока он ел, предоставляли уединение, либо его товарищей по
экипажу защищали от зрелища, как и что он ест. Скорее всего, подумал
Майлз, по второй причине.
Он съел пирог и выпил кофе. Пустая чашка и тарелка из-под пирога
мгновенно исчезли со стола. Как и серый защитный экран. Майлз откинулся на
спинку кресла, чтобы понаблюдать за своими товарищами, входившими в зал
отдыха.
В течение следующих трех или четырех часов, пока он наблюдал, три
четверти или две трети из двадцати трех существ, находившихся на борту
этого корабля, "прошли" перед его глазами. В разных частях комнаты
появлялись серые пятна, пока члены экипажа занимались едой или другими,
привычными только для них делами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44