Ты поступаешь неправильно.
Все аж вздрогнули, услышав слова Руслана. И оцепенели в ожидании. Потому что сейчас Шакир вынет из кармана пистолет и голова Руслана разлетится в куски – нельзя делать замечания Шакиру и остаться безнаказанным.
Но ничего не произошло. Шакир не вынул пистолет, не схватил со стола нож и не вогнал его в грудь Руслана по самую рукоятку, не размозжил ему череп тяжелой чугунной пепельницей, стоявшей на столике прямо у него под рукой, – он не сделал ровным счетом ничего.
Шакир вдруг понял, что ничего сделать с Русланом не может. Со всеми остальными может, а с Русланом нет. Хотя теперь и со всеми остальными что-то сделать было мало шансов.
Он вдруг реально почувствовал, как у него между пальцами утекает власть. Струится, как песок, и исчезает. И ее остается все меньше. И все меньше шансов ее вернуть, если не сделать что-нибудь прямо сейчас. Что-нибудь, после чего уже не возникнет вопросов, кто прав и кто главный. Потому что главный всегда прав.
– Его надо убить… – тихо сказал Шакир, но все очень хорошо услышали эти слова. – Он перестал быть с нами, и, значит, его надо убить.
– Правильно, – кивнул головой Руслан, утверждаясь тем самым в своем праве голоса при принятии важных решений.
– Мы поговорим с ним еще раз, – спокойно продолжал Шакир, словно не услышав Руслана, – и если он не послушает меня, если не объяснит, какая от этого польза, мы его убьем. А он не послушает. И не объяснит.
– И значит, мы его убьем, – докончил мысль невозмутимый Руслан.
Шакир кивнул и улыбнулся. Он еще не решил, стоит ли на самом деле убивать Ахмата. Но уже четко знал, кого действительно следует убить…
Глава 47
Ну вот и все. Все позади – все страхи, волнения, переживания. Одним ударом, одним часом, минутой, даже секундой она вернула себе покой и любовь.
Теперь она хозяйка. Теперь Метью с ней.
Ах, как эти мерзавцы в нем ошиблись! Ах, как она в нем ошибалась.
Впрочем, почему ошибалась? Она всегда в него верила. Он сам не всегда верил в себя.
Через минуту в офис стали заглядывать московские банкиры – сама любезность и обходительность. Она говорила с ними свысока.
Вызвала Ставцова, спросила, поговорил ли он с людьми.
– Да. Коллектив согласен.
– Коллектив, – слегка сморщилась Чарли. – Это у вас от социализма?
– Это у меня от капитализма, – иронично улыбнулся Ставцов. – Знаете, такой капитализм хуже всего. А вам к этому слову – коллектив – тоже придется привыкнуть. Уверяю вас, в нашем отеле работают отличные люди.
– Да. Простите, – сказала Чарли, смутившись. – Я не хотела вас обидеть. И я ничего не имею против этого слова. Больше того, я ничего не имею против самого понятия. Вместе мы многое сможем.
– Вы бы сказали это людям.
– Обязательно скажу.
Потом зашел сибиряк. Просто постоял, посмотрел на нее и прорычал:
– Ох баба, зверь.
Чарли этот своеобразный комплимент рассмешил, но, когда сибиряк вышел, ее словно ударило: Ахмат!
Она вдруг представила Метью с простреленной головой, как несчастного Донсона, которого убили в подземном переходе. Ей тогда показали оперативные снимки – ужас.
Метью сейчас один. И она, которая любит его, да, любит, не спешит ему на помощь, а сидит и разглагольствует о победе.
Она вызвала по селектору Карченко, тот явился так быстро, словно специально стоял под дверью.
– Господин Карченко, прошу вас разыскать господина Калтоева. Это самое срочное.
– Нелегко будет, – криво улыбнулся секьюрити. – Боюсь, господин Калтоев уже…
Мертв?.. – чуть не вырвалось у Чарли.t
– … Уехал из отеля.
– Так разыщите его дома!
– Да вы не волнуйтесь, – снова улыбнулся Карченко. – Найду я вашего любимого… менеджера.
И вышел.
Чарли почему-то от уверенности главного секьюрити стало немного не по себе. Но она вспомнила, что у нее масса дел, сейчас не до тонких женских предчувствий. Сейчас надо добиться полной и безоговорочной капитуляции.
И она ее добьется…
Карченко торопился.
Даже не обратил внимания на толпу размалеванной молодежи, которая сгрудилась в холле.
А ведь это была его прямая обязанность – наводить порядок в отеле. Но…
Но сейчас не до этого.
Валерий бросил свое тело на сиденье автомобиля и рванул с места так, что завизжали шины и в воздухе повис сизый дымок от сгоревшей резины. Служащий автостоянки покачал головой и решил для себя, что у богатых свои причуды. В том, что главный секьюрити отеля богат, он не сомневался ни на секунду. Это была его ошибка. Карченко никогда не брал, даже если где-то что-то плохо лежало. Возможно, ему попадались недостойные его суммы, ведь в глубине души он был очень честолюбив.
Сейчас он был на стороне Чарли и нутром понял, что ей не хватает опоры. Сам он не считал Ахмата этой опорой, но знал, если женщине что-то втемяшится в голову, ей уже ничего не доказать.
Он, конечно, знал, где искать Ахмата.
Выскочил на Ленинградку и погнал машину с максимально возможной скоростью. Не отрываясь от дороги, достал из бардачка специальный пропуск, позволяющий его обладателю парковаться по своему усмотрению, двигаться по встречной полосе, а также превышать скоростной режим. Выдачу таких специальных пропусков контролировали силовые структуры. Они были именными и могли использоваться только в чрезвычайных обстоятельствах, так как ответственность за всякие издержки несли лица, выдавшие эти пропуска.
Он знал номер рейса, время вылета. Не знал только номер стойки регистрации. Потому, влетев в здание аэропорта, быстро зашагал к электронному табло, но круто изменил направление, как только услышал объявление по внутренней трансляции. Терминал номер четыре. Регистрация заканчивается.
Карченко увидел Ахмата, его жену и двух детей. Перед ними оставалось зарегистрироваться только одному человеку.
Хитрец, подумал секьюрити, выжидал до последнего где-нибудь в сторонке, дабы первым увидеть тех, кто мог помешать ему уехать.
– Ахмат, дружище, а я за тобой… Извините, мне всего на пару слов… – успокоил он женщину.
Это Карченко не удалось. Женщина испуганно смотрела то на мужа, то на незнакомого улыбающегося человека.
Молодец, подумал об Ахмате Валерий, ни один мускул не дрогнул.
– Давай отойдем.
Ахмат передал документы жене и, сколько мог, успокоил ее. Она возразила, и Ахмат повысил голос. Они говорили на своем родном языке, и Карченко мог только догадываться о смысле, не зная деталей, да ему это было и не нужно. Самое главное, что он уже не мог остановить Ахмата. У него не было на это полномочий, но здесь сыграла роль извечная боязнь обывателя перед грозным ореолом спецслужб. Ахмат вышел из-за барьера.
– Что случилось? В моем распоряжении не больше десяти минут.
– В моем еще меньше. Тебя ищет Пайпс.
– К сожалению, я ничем не могу помочь мисс Пайпс, – сказал Ахмат, но в лице его что-то изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Все аж вздрогнули, услышав слова Руслана. И оцепенели в ожидании. Потому что сейчас Шакир вынет из кармана пистолет и голова Руслана разлетится в куски – нельзя делать замечания Шакиру и остаться безнаказанным.
Но ничего не произошло. Шакир не вынул пистолет, не схватил со стола нож и не вогнал его в грудь Руслана по самую рукоятку, не размозжил ему череп тяжелой чугунной пепельницей, стоявшей на столике прямо у него под рукой, – он не сделал ровным счетом ничего.
Шакир вдруг понял, что ничего сделать с Русланом не может. Со всеми остальными может, а с Русланом нет. Хотя теперь и со всеми остальными что-то сделать было мало шансов.
Он вдруг реально почувствовал, как у него между пальцами утекает власть. Струится, как песок, и исчезает. И ее остается все меньше. И все меньше шансов ее вернуть, если не сделать что-нибудь прямо сейчас. Что-нибудь, после чего уже не возникнет вопросов, кто прав и кто главный. Потому что главный всегда прав.
– Его надо убить… – тихо сказал Шакир, но все очень хорошо услышали эти слова. – Он перестал быть с нами, и, значит, его надо убить.
– Правильно, – кивнул головой Руслан, утверждаясь тем самым в своем праве голоса при принятии важных решений.
– Мы поговорим с ним еще раз, – спокойно продолжал Шакир, словно не услышав Руслана, – и если он не послушает меня, если не объяснит, какая от этого польза, мы его убьем. А он не послушает. И не объяснит.
– И значит, мы его убьем, – докончил мысль невозмутимый Руслан.
Шакир кивнул и улыбнулся. Он еще не решил, стоит ли на самом деле убивать Ахмата. Но уже четко знал, кого действительно следует убить…
Глава 47
Ну вот и все. Все позади – все страхи, волнения, переживания. Одним ударом, одним часом, минутой, даже секундой она вернула себе покой и любовь.
Теперь она хозяйка. Теперь Метью с ней.
Ах, как эти мерзавцы в нем ошиблись! Ах, как она в нем ошибалась.
Впрочем, почему ошибалась? Она всегда в него верила. Он сам не всегда верил в себя.
Через минуту в офис стали заглядывать московские банкиры – сама любезность и обходительность. Она говорила с ними свысока.
Вызвала Ставцова, спросила, поговорил ли он с людьми.
– Да. Коллектив согласен.
– Коллектив, – слегка сморщилась Чарли. – Это у вас от социализма?
– Это у меня от капитализма, – иронично улыбнулся Ставцов. – Знаете, такой капитализм хуже всего. А вам к этому слову – коллектив – тоже придется привыкнуть. Уверяю вас, в нашем отеле работают отличные люди.
– Да. Простите, – сказала Чарли, смутившись. – Я не хотела вас обидеть. И я ничего не имею против этого слова. Больше того, я ничего не имею против самого понятия. Вместе мы многое сможем.
– Вы бы сказали это людям.
– Обязательно скажу.
Потом зашел сибиряк. Просто постоял, посмотрел на нее и прорычал:
– Ох баба, зверь.
Чарли этот своеобразный комплимент рассмешил, но, когда сибиряк вышел, ее словно ударило: Ахмат!
Она вдруг представила Метью с простреленной головой, как несчастного Донсона, которого убили в подземном переходе. Ей тогда показали оперативные снимки – ужас.
Метью сейчас один. И она, которая любит его, да, любит, не спешит ему на помощь, а сидит и разглагольствует о победе.
Она вызвала по селектору Карченко, тот явился так быстро, словно специально стоял под дверью.
– Господин Карченко, прошу вас разыскать господина Калтоева. Это самое срочное.
– Нелегко будет, – криво улыбнулся секьюрити. – Боюсь, господин Калтоев уже…
Мертв?.. – чуть не вырвалось у Чарли.t
– … Уехал из отеля.
– Так разыщите его дома!
– Да вы не волнуйтесь, – снова улыбнулся Карченко. – Найду я вашего любимого… менеджера.
И вышел.
Чарли почему-то от уверенности главного секьюрити стало немного не по себе. Но она вспомнила, что у нее масса дел, сейчас не до тонких женских предчувствий. Сейчас надо добиться полной и безоговорочной капитуляции.
И она ее добьется…
Карченко торопился.
Даже не обратил внимания на толпу размалеванной молодежи, которая сгрудилась в холле.
А ведь это была его прямая обязанность – наводить порядок в отеле. Но…
Но сейчас не до этого.
Валерий бросил свое тело на сиденье автомобиля и рванул с места так, что завизжали шины и в воздухе повис сизый дымок от сгоревшей резины. Служащий автостоянки покачал головой и решил для себя, что у богатых свои причуды. В том, что главный секьюрити отеля богат, он не сомневался ни на секунду. Это была его ошибка. Карченко никогда не брал, даже если где-то что-то плохо лежало. Возможно, ему попадались недостойные его суммы, ведь в глубине души он был очень честолюбив.
Сейчас он был на стороне Чарли и нутром понял, что ей не хватает опоры. Сам он не считал Ахмата этой опорой, но знал, если женщине что-то втемяшится в голову, ей уже ничего не доказать.
Он, конечно, знал, где искать Ахмата.
Выскочил на Ленинградку и погнал машину с максимально возможной скоростью. Не отрываясь от дороги, достал из бардачка специальный пропуск, позволяющий его обладателю парковаться по своему усмотрению, двигаться по встречной полосе, а также превышать скоростной режим. Выдачу таких специальных пропусков контролировали силовые структуры. Они были именными и могли использоваться только в чрезвычайных обстоятельствах, так как ответственность за всякие издержки несли лица, выдавшие эти пропуска.
Он знал номер рейса, время вылета. Не знал только номер стойки регистрации. Потому, влетев в здание аэропорта, быстро зашагал к электронному табло, но круто изменил направление, как только услышал объявление по внутренней трансляции. Терминал номер четыре. Регистрация заканчивается.
Карченко увидел Ахмата, его жену и двух детей. Перед ними оставалось зарегистрироваться только одному человеку.
Хитрец, подумал секьюрити, выжидал до последнего где-нибудь в сторонке, дабы первым увидеть тех, кто мог помешать ему уехать.
– Ахмат, дружище, а я за тобой… Извините, мне всего на пару слов… – успокоил он женщину.
Это Карченко не удалось. Женщина испуганно смотрела то на мужа, то на незнакомого улыбающегося человека.
Молодец, подумал об Ахмате Валерий, ни один мускул не дрогнул.
– Давай отойдем.
Ахмат передал документы жене и, сколько мог, успокоил ее. Она возразила, и Ахмат повысил голос. Они говорили на своем родном языке, и Карченко мог только догадываться о смысле, не зная деталей, да ему это было и не нужно. Самое главное, что он уже не мог остановить Ахмата. У него не было на это полномочий, но здесь сыграла роль извечная боязнь обывателя перед грозным ореолом спецслужб. Ахмат вышел из-за барьера.
– Что случилось? В моем распоряжении не больше десяти минут.
– В моем еще меньше. Тебя ищет Пайпс.
– К сожалению, я ничем не могу помочь мисс Пайпс, – сказал Ахмат, но в лице его что-то изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82