Музыканты вовремя поняли перемену и заиграли что-то отдаленно напоминающее барыню, но с густым ресторанным привкусом.
Габриела была вновь счастлива – она ела Россию огромной деревянной ложкой.
А потом что-то произошло. Никто ничего не сказал, но в баре вдруг стало как-то пустовато. Только сидели за столиком старик Пайпс со Светой и смотрели друг на друга влюбленными глазами. Впрочем, и они скоро встали. Старик пошел к стойке расплачиваться, а Света вышла в холл.
Еще две-три пары собирались уходить.
Габриеле стало как-то не по себе.
– Триша, – сказала она спутнику, – тебе не кажется, что уже поздно?
Трифон поглядел на часы:
– Не, время еще детское. Гуляем.
Но тут и он увидел, что бар стремительно пустеет.
– Хотя ладно, пошли, на фиг, отсюда. Сейчас я сгоняю в магазин, прихвачу бутылец, и мы с тобой загудим на всю ночь.
Но в магазин Трифону пойти не довелось.
Как только они вышли в холл и увидели бегущих людей, Габриела поняла, что предчувствие ее не обмануло.
– Триша, что-то случилось.
Трифон растерянно огляделся по сторонам.
– Эй, мужик, что там случилось? – спросил он какого-то волосатого панка с татуировкой на лице.
Панк ничего не ответил.
Рэбидж, а это был он, просто не понимал русского языка.
И только на вопрос Габриелы по-английски ответил на бегу, уже от двери:
– Fire!
Рэбиджа Габриела видела на своем этаже. Значит, пожар где-то там!
– Что, что он сказал? – допытывался Трифон.
– Пожар, – тоже на бегу ответила Габриела. Она бежала к лифту. – А там Дуся!
Навстречу из кабины вывалилась толпа людей. Габриела и Трифон вскочили в лифт и нажали кнопку. Но свет в кабинке вдруг погас, а потом загорелся, но приглушенный, а сам лифт как-то жалобно загудел и остановился.
– Трифон! – закричала Габриела. – Мы застряли!
– Спокойно! Не волнуйся, образуется.
Он давил на все кнопки, но бесполезно: лифт стоял. Только радио повторяло на четырех языках правила поведения при пожаре.
Наконец они увидели, как кто-то раздвинул створки на этаже и крикнул:
– Откройте свои двери! Там есть кнопка экстренного открывания дверей.
Трифон тут же нашел ее. Двери лифта распахнулись.
Человек был в униформе отеля. Но помочь им он не мог. Лифт был между этажами. Скорее, можно было попытаться выйти этажом ниже.
– Скажите, где горит?
– Пока не знаю. Постарайтесь выбраться. Впрочем, скоро здесь будут пожарные, они вам помогут.
Человек скрылся, но Габриела не могла ждать.
– Дуся, Дуся, Дуся, – как заклинание повторяла она.
Трифон пытался раздвинуть двери на нижнем этаже, но тщетно.
И в этот момент они почувствовали явный запах дыма. Он полз сверху.
Габриела закричала. Трифон колотил кулаками в дверь.
И наконец она открылась.
Из лифта пришлось выползать. Щель была уж очень узкой. Трифон еле протиснулся.
Габриела бросилась к лестнице, но ее остановил человек в форме пожарника. Он был бледен, а костюм его местами сильно обгорел.
– Нельзя туда, там сильно горит!
– Там Дуся! – закричала Габриела. – Там моя девочка.
– Где, в каком номере? – испугался человек.
– В семнадцатом. Она одна, она погибнет.
Пожарный, а это был Роман Корзун, диковато оглянулся. С этажа уже всех эвакуировали. Как же не заметили девочку.
– Стойте здесь! Я сейчас, я попробую!
Габриела с надеждой оглянулась на Трифона и опешила. Тот вовсе не проявлял желания спасать собаку.
– Триша, – сказала Габриела. – Ты что? Ты не поможешь ему?
– Сдурела? – просто спросил Трифон. – Мне моя жизнь дорога не как память.
Впрочем, Роман и не ждал помощи. Он снова накрыл голову пиджаком и бросился по задымленной лестнице вверх.
Габриела секунду смотрела изумленными глазами на Трифона, а потом размахнулась и влепила ему звонкую пощечину.
– Пошел вон, – сказала она. – Негодяй! Убирайся отсюда! Я-то думала, ты русский, а ты подлец!
– Да пошла ты! – махнул рукой Трифон. Развернулся и ушел.
Габриела не находила себе места. Какие-то люди пробегали мимо, ее звали с собой, но она не могла уйти.
– Вы не видели Романа? – подбежала к ней горничная.
– А это кто?
– Он главный пожарный. Он должен быть здесь.
– Роман? Такой высокий?
– Да!
– Он там! Там! Он молодец! Он спасает мою Дусю!
– Спасает собаку?! – ошарашенно спросила Наташа. – Вы с ума сошли! Там все полыхает!
И она, оттолкнув Габриелу, бросилась на лестницу.
Дым словно бы ударил ее.
Сразу перехватило дыхание и слезы брызнули из глаз.
Жар стоял такой, что казалось, трещит кожа.
Наташа кинулась в темноту коридора, крича:
– Ромка, назад! Это собака! Ромка, не надо!
Жених не отвечал.
Наташа наткнулась на него возле самого номера Габриелы. Он, скрючившись, лежал на полу и царапал дверь универсальным ключом.
А за дверью скулила собака.
Наташа хотела уже плюнуть на все – главное, спасти Романа. Но не смогла, выхватила у него из руки карточку ключа и чиркнула по замку. На счастье, дверь открылась сразу, и, чуть не сбив Наташу с ног, из комнаты вылетела Дуся.
Глаза у нее были дикие, язык свисал. Что вело ее по коридорам отеля, может быть инстинкт, но через минуту она бросилась в объятия Габриели, которая чуть не задушила свою любимую.
– Пошли, Ромка, пошли! – тащила Корзуна к выходу Наташа.
Но тот уже не реагировал. Тело его стало безжизненным и очень тяжелым.
Наташа и сама еле двигалась, у нее уже мутилось в голове, тупое движение вперед казалось бессмысленным и бесполезным, уже наступало то безразличие, после которого человек сдается.
Но она тащила и тащила Романа.
Когда до лестницы осталось всего шагов десять, она упала. Попыталась встать, но ни ноги, ни руки не слушали ее. Она облокотилась о стену и завыла в последнем, мучительном желании выжить.
Рядом что-то ослепительно вспыхнуло, потом докатился звук взрыва, но Наташа этого уже не слышала.
Глава 67
Из Пресненской части прибыли еще четыре машины. К тому времени, когда расчеты развернулись, разом от внутреннего жара лопнули окна двух номеров подряд. Их выдавило со звуком разорвавшихся салютных петард. Огонь был настолько силен, что в тот момент показалось, будто заработали четыре гигантские газовые горелки.
– Ковролин горит, – высказался кто-то в толпе.
Народ любой страны падок до всякого рода происшествий, какими бы ужасными ни оказались последствия. Психологически это оправдано. Каждый подсознательно думает: хорошо, что это не со мной. И только отчаянные безумцы могут кинуться в самое пекло катастрофы. Чаще всего они не помогают, а только вносят нервозность, сумятицу и неразбериху. Многие при этом гибнут. Но находятся и комментаторы-знатоки вроде этого с ковролином.
Он был безусловно прав – горел ковролин. Но эффект газовой горелки создавался не им. Пластиковая отделка коридоров, оклеенная для красоты пленкой под дерево и купленная по наводке Ахмата, оказалась горючей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82