9. Сложившийся после Локка эмпиризм, равно как и советский материализм, считает, что все так называемые законы мышления происходят из познания природы и являются отражением природных закономерностей. Из опыта черпается не только содержание суждений, но и формы суждений и, далее, такая логическая форма как умозаключение.
10. Довольно влиятельный западный философ Гуссерль приводит взгляды одного из огромного множества эмпириков. Например, логический закон противоречия Милль выводит следующим образом:
11. Гуссерль пишет: «Как известно, Дж. С. Милль учит, что principium condradictionis есть одно из наиболее ранних и ближайших наших обобщений из опыта. Первоначальную основу этого закона он видит в том, что вера и неверие представляют собой два различных состояния духа, исключающие друг друга. Это мы познаем, продолжает он, -- буквально из простейших наблюдений над нашей собственной душевной жизнью. И если мы обращаемся к внешнему миру, то и тут находим, что свет и тьма, звук и тишина, равенство и неравенство, предыдущее и последующее, последовательность и одновременность, словом, каждое положительное явление и его отрицание (negative) являются отличные друг от друга явлениями, находящимися в отношении резкой противоположности, так что всюду, где присутствует одно, отсутствует другое. Я рассматриваю, -- говорит он, -- обсуждаемую аксиому как обобщение из этих фактов.
«…»
Тут он с одобрением цитирует «абсолютно постоянный закон», который единомыслящий Спенсер подставляет на место логического принципа, а именно, что никакое положительное состояние сознания не может появиться, не исключив соответствующего отрицательного и, наоборот, никакое отрицательно состояние не может появиться, не исключив соответствующего положительного».
12. Сравнительно просто обосновать умозаключение став на позиции эмпиризма: умозаключение есть отражение царствующей в природе причинности.
13. Помимо гносеологии, т.е. науки о происхождении логики, мыслители вновь и вновь обращаются к самой логике и чем более мы движемся вперед тем более главенствующим становится плюралистическое направление в логике, которое называют также диалектическим, а некоторые релятивистским.
14. Гуссерль в своих значительных трудах демонстрирует весьма гибкий подход к умозаключению. Прежде всего он совершенно справедливо замечает, что «следовать логическим образом» значит следовать с должествованием. Однако же заявленное «должествование» на поверку оказывается весьма гибким. Гуссерль пишет:
15. «Чтобы выяснить это, исследуем понятие нормативной дисциплины в его отношении к понятию теоретической дисциплины. Законы первой говорят, как обычно полагают, о том, что должно быть, хотя может и не быть, а при известных условиях даже не может быть; законы последней, наоборот, говорят исключительно о том, что есть. Спрашивается, что разумеется под этим «должно быть» по сравнению с простым бытием.
Очевидно, первоначальный смысл должествования, связанный с известным желанием или хотением, с требованием или приказанием, например: «ты должен слушаться меня», «пусть приедет ко мне Х», -- слишком узок. Подобно тому, как иногда мы говорим о требовании в более широком смысле, причем нет никого, кто бы требовал, а иногда и никого, от кого бы требовалось, так часто мы говорим и о должествовании независимо от чьего-либо желания или хотения. Когда мы говорим: «Воин должен быть храбрым», то это не значит, что мы или кто-либо другой желаем или хотим, повелеваем или требуем это вообще, т.е. по отношению к каждому воину правомерно соответствующее желание или требование; правда, и это не совсем верно, так как в сущности нет необходимости, чтобы здесь действительно была налицо такая оценка какого-либо желания или требования. «Воин должен быть храбрым» означает только, что храбрый воин есть «хороший» воин, и при этом - так как предикаты «хороший» и «дурной» распределяют между собой объем понятия воин - подразумевается, что не храбрый воин есть «дурной» воин. Так как это оценивающее суждение верно, то прав всякий, кто требует от воина храбрости; на том же основании желательно, похвально и т.д. воину быть храбрым. То же мы имеем и в других примерах. «Человек должен любить своего ближнего» означает: кто не любит своего ближнего, тот «нехороший» и, следовательно, eo ipso (в этом отношении) «дурной» человек. «Драма не должна распадаться на эпизоды» -- иначе она «нехорошая» дама, «ненастоящее» художественное произведение. Во всех этих случаях мы ставим положительную оценку, признание позитивного предиката ценности в зависимость от известного условия, неисполнение которого влечет за собой соответствующий отрицательный предикат. Вообще мы можем считать тождественными или по меньшей мере равнозначными формы: «А должно быть В» и «А, которое не есть В, есть дурное А» или «только А, которое есть В, есть хорошее А».
16. Гуссерль демонстрирует большую релятивность отказываясь признать логический вывод (например, «этот воин храбр»), следующий из тех или иных посылок, как абсолют, но принимает его как относительный вывод - пожелание или рекомендацию.
17. Один из авторов, Эрдманн, цитируемых Гуссерлем в «Логических размышлениях», представляет собой пример гибкости. Гуссерль пишет: «Опираясь на «пустой постулат наглядного мышления», мы должны, по его (Эрдманна) мнению, «допустить возможность, что бывает мышление», существенно отличное от нашего», и отсюда он заключает, что «логические основоположения обязательны только для области нашего мышления, причем мы не имеем никаких ручательств за то, что это мышление не может измениться в своих свойствах. Такое изменение возможно - коснется ли оно всех или только некоторых из этих основоположений, -- так как их нельзя аналитически вывести все из одного. Не имеет значения, что эта возможность не находит себе опоры в высказываниях нашего самосознания о нашем мышлении - опоры, на основании которой можно было бы предусматривать ее осуществление. Она существует, несмотря на все это. Ибо наше мышление мы можем брать таким, как оно есть. Мы не в состоянии посредством нынешних его свойств наложить оковы на будущие его свойства. В особенности же мы не можем сформулировать сущность наших умственных процессов, словом, нашей души так, чтобы вывести из нее неизменность данного нам мышления».

18. Образец новой логики несомненно представляет собой учение Гегеля в том его аспекте, где утверждается единство противоположностей в суждении. Его диалектика, если хорошо продумывать ее, вообще заводит в тупик, поскольку делает умозаключение невозможным. Какой собственно смысл в умозаключении, если всякое суждение, включает в себя как самое себя, так и обратное суждение и вообще говоря не может быть без своего полного отрицания, антитезиса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49