Генрих побежал с бьющимся сердцем по указанному адресу. Ему открыл дверь человек с загорелым лицом, светлыми глазами и седеющей бородой. Но это был не господин Массей, а капитан Франкер!
Какое сердечное пожатие руки!.. Какая радость увидеться друг с другом после того, как каждый отчаивался встретить живым другого! В нескольких словах они сообщили друг другу о своих приключениях. Капитан пошел ко дну вместе с «Дюрансом». Выплыв на поверхность, он ухватился за кусок дерева, который, по счастливой случайности, понесло к лодке, той самой, которая предназначалась Генриху; на ней он доехал до Пембо, оттуда в Лоренцо-Маркез, и наконец в Трансвааль. Он решил воспользоваться свободным временем, чтобы попытать счастья в поисках золота. «Жалкая мысль!» — добавил он в заключение.
Генрих сообщил капитану, кто был виновником катастрофы «Дюранса». Надо было видеть ярость доброго моряка!
— А! Вот как! Его зовут Лупус, и это немец из Гамбурга! Если бы он только попался мне, ему несдобровать!
Потом перешли к разговору о спасенных на лодках. Генрих не скрывал своего разочарования, узнав, что и капитан ничего не знал о его родных. Но уже одно присутствие капитана позволяло надеяться, что и остальные лодки не погибли. Генрих повел его к своей матери.
Этот визит и огорчил, и в то же время обрадовал мадам Массей. Конечно, она была счастлива увидеть капитана. Но почему это был не господин Массей?
Однако они провели очень приятный вечер, рассуждая обо всем, что могло дать повод к надежде.
Добрый моряк всячески старался утешить их.
— По Индийскому океану плавает такая масса судов! — говорил он. — Вы увидите, что все они целы и невредимы, все спаслись, каждый по-своему. Верьте мне, дорогая мадам! Надейтесь и терпите!
Как бедной женщине было не слушать таких советов?! Она только и жаждала их. Давно уже она не засыпала так крепко, как в этот вечер!
А пока, как советовал капитан Франкер, следовало остаться в Клейндорфе и ждать известий. Чего проще дать объявления во всех газетах, сообщить всем и каждому, что семейство Массей проживает в Трансваале, на берегу Лимпопо и ждет остальных членов семьи. Генриху было очень легко найти себе занятие, тем более, что Клейндорф нуждался в хороших химиках. Действительно, дня через два молодого инженера пригласил Гаррисон Линдзей, и он тотчас же приступил к работе.
Стоило только взглянуть на золотую руду, выпускаемую заводом, чтобы убедиться, что работа производилась весьма плохо: в отходах оставалось большое количество драгоценного металла, который не умели извлечь целиком.
Проверив этот факт, Генрих доложил о нем хозяину рудника; затем ревностно принялся изыскивать средства исправить зло и вскоре добился блестящих результатов.
Но он этим не удовлетворился и ввел еще многие усовершенствования в дело добывания золота. Его открытия наделали много шума. К Генриху стали обращаться со всех сторон с просьбами объяснить публике его новые методы, но он отказывался, так как находил, что они еще не вполне разработаны.
Тогда корыстные люди прибегли к мошенническому приему. Они постарались выведать от помощников молодого инженера, какие способы он употребляет в своих изысканиях.
Собственник завода, соседнего с заводом Гаррисона Линдзея, пошел еще дальше: его поймали на месте преступления в ту минуту, когда он намеревался украсть пузырек, в котором, по его мнению, находился новый растворяющий состав. Но это оказался совсем другой реактив. Однако Гаррисон Линдзей и капитан Франкер сочли необходимым привлечь вора к ответственности, в назидание другим. Дело разбиралось в суде Клейндорфа. Подсудимый был немец, недавно поселившийся в этом краю, по имени Гольдбранд.
ГЛАВА XV. Маниту
Итак, Колетта, Жерар, Лина, Мартина и Ле-Гуен опять очутились в руках дикого племени, которое принадлежало к Большому Королевству Баротзе. Это один
Фетиш, идол у дикарей. из самых свирепых и несговорчивых народов всей Центральной Африки. Подталкивая довольно грубо своих пленников к деревне Лиалубо, черные воины заспорили о дележе добычи, — это легко было заметить по их выразительной мимике и некоторым словам, схожим с тем наречием, которое пленники уже понимали.
— Я тебе говорю, что оставляю ее себе! — говорил Иата, предводитель шайки, настоящий великан редкого безобразия. — Моя жена умерла. Я выбираю себе эту!
И его рука тяжело опустилась на плечо Мартины, которая громко вскрикнула.
— Возьми лучше молодую, — ответил с подобострастной гримасой другой негр, не такой высокий и с менее свирепой наружностью. — Она тебе больше подходит, а эту оставь мне.
— Это белое лицо! — воскликнул предводитель. — Ты хочешь, чтобы я сам себе принес несчастье. Разве ты не знаешь, что такие лица табу ? Нет, я оставлю себе «Луну». Бери сам, если ты не боишься этой девицы с белым лицом.
Но от такой опасной чести хитрый Нибу наотрез отказался, заворчав как собака на деспотизм своего хозяина.
Разговаривая таким образом, дикари вошли в лес и через час уже вступали в свое селение. Жители с шумом высыпали из своих конусообразных лачужек.
Решив не падать духом и при любых обстоятельствах выказывать свое превосходство, Жерар тотчас же по прибытии в деревню заявил Иате высокомерным тоном, uro он надеется, что с их стороны будет оказано должное уважение их гостям (он не хотел изображать себя пленником), что прежде всего им должны дать приличное помещение, где бы они могли укрыться от назойливого любопытства его подданных.
— Мы желаем иметь дело только с тобой, Иата, а так как ты хочешь взять себе в жены «Луну», то знай, что это зависит только от меня; в противном случае этот маниту, — сказал он, указывая на свой компас, — самый могущественный, какой когда-либо существовал, призовет на твою голову самые страшные бедствия!
Жерар не ошибся в своих расчетах: лицо негра изобразило неподдельный ужас.
— Да сохранит меня небо рассердить твой Маниту! — воскликнул он. — Я не сделаю ничего против его желания. Но мне нужна законная жена, так как моя умерла. Назначь сам цену за «Луну» и будь уверен, что я исполню твои требования, если они окажутся благоразумными.
— Я сначала должен посоветоваться с маниту, — ответил Жерар с напускной важностью, — а он может говорить со мной только наедине. Имей это в виду. И если кто-либо из вас помешает разговору — горе ему, горе всему племени!
Иата почесал ухо, но потом согласился исполнить требования Жерара. Он немедля распорядился о постройке помещения пленникам. Когда приготовления были окончены, он отвесил Мартине глубокий поклон, на что та проговорила:
— Иес!.. Какой он урод!.. Иес!.. Какое чудовище!
— А теперь, — сказал Жерар, оставшись один с друзьями, — как нам выйти из этого положения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58