– Милосердный Боже, – в ужасе крикнул Адамс и кинулся ко мне. – Что случилось?
Я показал ему свою шляпу. Он глядел на нее разинув рот. В овраге ничего больше не было слышно, кроме журчания струящейся внизу речки. Найти преступника казалось невозможным.
– Идем домой, Адамс.
– Должно быть, какой-нибудь мошенник шляется здесь, – прохрипел он и боязливо посмотрел на обрыв.
– Ввиду того, что он может наблюдать за нами, мы же не в состоянии разглядеть его из-за деревьев, вернемся лучше на большую дорогу, – сказал я.
Бывало, если я шел слишком быстро, Адамс жаловался на ревматизм. На этот же раз он поспел к дороге раньше меня. И по пути домой страшно спешил.
– Та земля принадлежит Джемсу Адамсу, моему племяннику, и Вильяму Крокомбу. Трудно представить себе более безобидных людей. Возможно, какой-нибудь деревенский парень играл со своим ружьем, которым обычно пугает ворон.
– Не случается ли туристам останавливаться у них на ночлег?
В этом Адамс сомневался. В тот же день я объехал на своем авто всю местность, чтобы получить нужные мне сведения. Ни один из крестьян не давал приюта туристам, и никто не видал в окрестностях незнакомцев; что же касается ружья, то единственное, которое мне удалось найти, не заряжалось уже, очевидно, больше года. Я поехал в полицейский участок и оставил инспектору несколько строк. Вечером он явился – важный, толстый и не склонный серьезно отнестись к происшедшему.
– Вероятно, какой-нибудь мальчишка пугал зайцев, сударь, – решил он.
Я показал ему дыру в шляпе.
– Мальчишки не стреляют в зайцев пулями такого калибра.
Он почесал затылок. В этой истории, несомненно, было что-то странное, но он оставался к ней совершенно равнодушен.
– Эти деревенские ребята – проклятые бездельники, – заметил он, качая головой.
Он удалился, с удовольствием выпив предложенное ему вино. Дальнейшие расследования в окрестностях ни к чему не привели.
Пару дней спустя я отправился в своем двухместном авто навестить друга; не успел я проехать двух миль, как ось переднего колеса сломалась и я упал на мостовую, но отделался легкими ушибами. Сирил, мой шофер, уверял меня, что он ничего не понимает. Но даже при том ужасном виде, какой представляло из себя авто, было ясно, что кто-то намеренно испортил механизм. Вследствие легкого ранения в колено я оказался прикованным на несколько дней к дому и работал в необычные для меня часы. Это обстоятельство явилось причиной того, что я случайно нашел дневник мисс Симпсон.
Я неожиданно вошел в кабинет и заметил, что она пишет. Ни минуты не думая, что это может быть что-либо другое, кроме книги, над которой я работал, я поглядел через ее плечо. Перед ней лежал дневник, и она как раз заканчивала запись, относящуюся ко вчерашнему дню.
«Н. Г. работал два часа, играл в гольф, обедал дома, после обеда уехал на своем двухместном автомобиле. С машиной случилась катастрофа, но он получил лишь легкие ушибы. Почти не говорил о них. Приглашение на следующий вторник участвовать в охоте в Вулхэнгер-Мэноре. Ему придется в сумерках возвращаться полем».
Мисс Симпсон, внезапно заметив меня, попыталась прикрыть страницу ладонью.
– Это мой дневник, сэр Норман!
– Не сомневаюсь в этом. Почему вы так интересуетесь моей особой, мисс Симпсон?
– Это мое личное дело. Я прошу вас как джентльмена не допытываться о содержании дневника.
Признаюсь, я был слаб. Мысль о ссоре, какого бы характера она ни носила, с этой пожилой и спокойной дамой, о ссоре, которая, несомненно, могла закончиться борьбой за обладание тетрадью, была мне противна. Я позвонил.
– Я прикажу отвезти вас на автомобиле в Эрнстэйпл к пятичасовому поезду, мисс Симпсон.
Она поднялась, судорожно сжимая в руках свой дневник.
– Что вы имеете против меня, сэр Норман?
– На прошлой неделе были устроены два покушения на мою жизнь. Само собой разумеется, что я боюсь доверять людям, составляющим подробный план всех моих занятий и действий.
Секунду она глядела на меня сквозь свои роговые очки смущенно и недоверчиво. Потом резко повернулась и вышла. Я больше никогда не видел ее.
В тот же день, вернувшись из деревни, где я собственноручно сдал на почте письмо, я нашел у дверей своего дома серый, забрызганный грязью автомобиль, и Адамс доложил мне, что какой-то господин дожидается меня в кабинете. К моему удивлению и радости, это был Ремингтон.
– Я только что отправил вам письмо, – сказал я, сердечно пожимая его руку.
– Что нового? – быстро спросил он.
– Больше, чем я желал бы. Что разрешите предложить вам: чаю или виски с содовой?
Он попросил чаю и проглотил огромное количество поджаренных ломтиков хлеба с маслом.
– Я еду прямо из Бэзинстока, – сказал он, – шеф очень обеспокоен из-за вас.
– Почему? Расскажите обо всем подробно.
– Конечно, – ответил Ремингтон, принимая предложенную ему сигару и закуривая ее. – Вы читали газеты?
– Разумеется.
– Значит, вам известно, что произошло в Нью-Йорке? В течение десяти дней – одиннадцать неразоблаченных убийств, причем похищено много миллионов долларов. Нью-йоркская полиция работала не покладая рук, и на прошлой неделе ей удалось поймать шесть преступников. Но главарь банды скрылся.
– Мы его знаем?
– Я лично нисколько не сомневаюсь в том, что это человек, называвший себя Томасом Пэгсли и Джемсом Стенфилдом. На самом деле это Майкл Сэйр. Согласно отчетам нью-йоркских газет, он бесследно исчез, но полиции удалось найти не оконченное им письмо. Первой страницы не хватает, он, вероятно, уничтожил ее. Вторая страница относится к вам. Вот оттиск!
Он вынул из бумажника листок и протянул его мне. Я читал медленно, слово за словом.
«Наша работа здесь закончена. Последние две недели дали прекрасные результаты, но предпринять здесь что-нибудь новое было бы опасно. Один человек является препятствием к моему возвращению в Лондон. Вы отлично знаете, кого я подразумеваю. Я каждый день ожидаю от вас относящихся к этому сведений и надеюсь, что вы успешно доведете дело до конца. За женщиной, которая вам известна, необходимо зорко наблюдать. Возможно, что она заслуживает доверия, но минутами я сомневаюсь в этом. Если Н. Г. будет убран с дороги…»
– Очень интересно, – заметил я. – Кому адресовано письмо?
– Торговцу кожей в Бермондси. Оно было написано на бланке какой-то нью-йоркской кожевенной лавки.
– Письмо, несомненно, принадлежит нашему другу, – решил я, – на меня действительно сделано было два покушения, и я только что рассчитал секретаршу, которая добросовестно заносила в свой дневник мои поступки.
Мы беседовали около часу и решили, что Ремингтон пришлет сюда опытного сыщика, который тщательно обыщет местность. Он обещал мне также получить сведения относительно прежней деятельности моей секретарши в бюро, которое ее рекомендовало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56